Дом Моргансенов представлял собой особняк в колониальном стиле, раскинувшийся на склоне горы. Ничто так не вдохновляет вас, как жизнь на скале, чтобы захотеть спрыгнуть с нее. Там был небольшой пруд и каскадный фонтан с (настоящими) лебедями и (поддельными) ангелами, стреляющими водяными стрелами на подъездной дорожке, сад, хаммам и сауна рядом с бассейном в форме почки и куча другого дерьма, которым, держу пари на мой правый орех, никто в доме никогда не пользовался. У него были огромные растения, выстроившиеся по обе стороны от его двустворчатого входа. Счет этого засранца за садоводство за месяц — это, вероятно, то, что я заплатил за весь свой плавучий дом, когда купил его.

Моргансен встретил меня у ворот соседнего дома, и я притворился, что у меня еще нет электронного ключа от него. Затем он показал мне свой особняк, как будто я подумывал о покупке этого места. Мы прогулялись по его лужайке перед домом, заднему двору и двум кухням на первом этаже. Затем мы поднялись по изогнутой лестнице на второй этаж—“позвольте мне показать вам мой оффита”,—он шепелявил. Я внутренне испустил благодарственный вздох. Наконец-то мы двигались в правильном направлении. Мы прошли мимо закрытой двери, и он остановился, нерешительно постучал костяшками пальцев по деревянной двери и прижался к ней лбом.

- Милая? - прошептал он. Он был долговязым, сгорбленным, как избитый подросток, и болезненно похожим на ОСУ. Все в нем было посредственным. Карие, похожие на лемуров глаза, костлявый нос, который выдавался, как слабость, губы узкие и поджатые, волосы цвета соли с перцем и мягкий костюм, который придавал ему несчастный вид мальчика на Бар-мицве. Он выглядел как статист в чьей-то другой истории. Мне почти стало его жаль. У него была врожденная заурядность, которую не могли исправить никакие деньги в мире.

С другого конца двери никто не ответил.

- Сладкое Сердце, я в своем оффите. Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. Или...или скажи Ханне.

Последние новости: у богатого парня есть избалованная дочь.

- Ладно. А теперь иди. - Он запнулся, мешкая в тишине. - Иди дальше по коридору...

Моргансен был странным существом в клубе с тремя запятыми. Он был покорным и раскаивающимся, две вещи, которые вдохновили моего внутреннего кровожадного бульдога сжевать его, как скрипучую игрушку. Мы вошли в его кабинет, дверь с шипением закрылась за нами. Даррен откинул волосы назад, затем вытер ладони о брюки и нервно рассмеялся, спросив меня, что я хочу выпить. Я сказал ему, что выпью водки. Он нажал кнопку коммутатора на своем дубовом столе и опустился в кашемировое кресло.

- Ханна, пожалуйста, водки.

Я всерьез начал сомневаться, почему Барон Спенсер дал мне номер этого клоуна. Может быть, это была шутка за мой счет. Этот чувак, возможно, и был богат—поправка, он плавал в нем, и у него был дом размером с пристань, чтобы доказать это,—но он также был проклятой развалиной. Я сомневался, что такой пугливый кот, как он, выложит крутые шесть миллионов за двадцать пять процентов акций совершенно незнакомому человеку с сомнительной репутацией. Я поудобнее устроился в кресле, стараясь не думать об этом. Его глаза проследили за моим движением. Я знал, на что он уставился, на то как я выглядел.

Люди часто спрашивали меня, почему. Почему я настаивал на том, чтобы выглядеть так, как будто я проходил прослушивание в "Сынах анархии", с татуировками, покрывающими значительную часть моего тела? Почему мужчина-булочка? Почему борода? Какого хрена ты одет как пляжный бродяга, в штанах, все еще испачканных воском для серфинга? Честно говоря, я не видел смысла прилагать усилия, чтобы выглядеть как они. Я не был ими. Я был собой. Я был чужаком, без родословной, причудливой фамилии или исторического наследия.

Выглядеть как кошмар каждого отца было моим способом сказать, что я выбыл из крысиных бегов.

- Ты настоящий персонаж в "Тодот Тантот". - Моргансен поиграл краями своего толстого ежедневника. Я не был уверен, имел ли он в виду мою профессиональную репутацию или мою личную. По городу ходили слухи, что кафе "Дьем" и отель были куплены, чтобы я мог потратить деньги на защиту, и они не совсем ошиблись. Я трахал каждую цыпочку с пульсом, иногда отваживаясь на минет от парней, когда чувствовал себя пьяным и полным приключений, а затем продолжал заниматься оплачиваемыми делами с кем угодно, кто мог бы приблизить меня на дюйм к полному доминированию в развлекательных заведениях Тодоса Сантоса. Я развлекал сорокалетних жен мужчин, на которых я смотрел профессионально с единственной целью вывести их из себя, и был бесстыдной конфеткой для рук даже пожилых женщин, которые, как я знал, могли спонсировать мой бренд и меня. Я был мужчиной-шлюхой в библейском смысле этого слова, и люди считали меня таким же надежным и преданным, как унция кока-колы.

- Я приму это как комплимент, - сказал я, как раз когда экономка Даррена открыла дверь, войдя с подносом, двумя стаканами и бутылкой водки "Уотерфорд" в руке. Она налила мне стакан, затем виски для Даррена из бара за его спиной, вся кроткая тишина и склоненная голова.

- П-пожалуйста, - заикаясь, пробормотал Даррен. - Я уже довольно давно собирался пообщаться с вами. Моя семья переехала сюда четыре года назад.

Как будто я не знал. Тодос Сантос был известен как верхушка общества: угрюмый белый город, который ставил свою родословную выше морали и репутации. Каждый раз, когда кто-то въезжал, люди знали об этом. Каждый раз, когда кто-то съезжал, люди запрыгивали в поезд сплетен, задаваясь вопросом, что они пытаются скрыть. До сих пор Моргансенам удавалось скрываться от радаров. Не обязательно хорошая вещь. Это означало, что им не удалось установить прочные связи несмотря на то, что они получали деньги от продажи нефти, и это было подозрительно.

- Как тебе здесь нравится? - Я щелкнул жвачкой, со скукой оглядываясь по сторонам.

- Это...интересно. Очень иерархично.

Я схватил свой напиток, залпом осушил его и поставил стакан обратно на поднос перед совершенно потрясенным Моргансеном.

- Аккуратно. Может, перейдем к делу?

Даррен снова наморщил лоб.

Он махнул рукой, чтобы я начал выкладывать. Я так и сделал.

Я рассказал ему о своей перспективе. О клочке пляжа, который должен был стать фантастическим центром серфинга. Затем я рассказал ему о своем плане и достал чертежи, которые сделал для меня один из лучших архитекторов Лос-Анджелеса. Я рассказал Даррену о своем видении этого, затем вытащил некоторые статистические данные о постоянно растущем населении подростков в Тодос-Сантосе—богатые люди любили выкидывать детей, а дети в Сокале занимались либо скейтбордингом, либо серфингом, плюс мы были достаточно близко к Хантингтон-Бич, Сан-Клементе и Сан-Диего, чтобы угнать их хардкорных серферов. Не говоря уже о количестве профессиональных соревнований, которые он собирался привлечь в Тодос Сантос. Я объяснил, как мне нужно красивое имя с бабочкой, чтобы написать свое предложение, чтобы убедиться, что кто-то отнесется к нему серьезно, и как он сможет сидеть сложа руки и наблюдать, как растут его деньги. Я воздержался от того, чтобы добавить, что привязка его к Барону Спенсеру с его роскошным, полумертвым торговым центром в центре города возвысит нас до положения божеств. Это была правда, но Моргансен выглядел как человек, который обосрался бы от перспективы кого-нибудь разозлить. Меньше всего Барона "Вишеса" Спенсера.