И да, она чувствовала себя виноватой. Но — неважно…

И Юна, поглядев на Челлу, вдруг тоже сдалась.

— Хорошо, — она легко коснулась рукой лба девушки, — благославляю вас.

Сайгур слегка нагнулся, чтобы она дотронулась и до его лба. Она дотронулась. И они оба ей поклонились — как положено. Лорд Фурати подошёл и встал рядом с Юной — представитель короля, его благословение всё равно что отцовское. Он так же быстро благословил пару.

Всё как-то разом, начавшись как фарс, стало серьёзным. Не было теперь человека на площади, который не смотрел бы сейчас на лорда Сайгура Кана и тани Челлу Эмай.

— Благословение шута вам никак не поможет, — сказала Юна. — И признайте, что из лорда Алливена шут никуда не годный. Прошу вас, милорд!

Сайгур усмехнулся и снова кивнул, сдаваясь на её милость. Ему хотелось как-нибудь наказать Алливена — за вчерашний боевой амулет, за то, что был рядом с Челлой так долго. Но… хорошо. Раз Юна просит, он согласен. Но если Эрги захотят остаться — нет. Пусть убираются.

Не выпуская руки Челлы, он повёл её к Храму. Он там уже побывал и вчера, поздно ночью, и сегодня на рассвете. Храм проверили — лорд Фурати, знающий священника и Дьямон, взял это на себя. За каждым, кто внушал хоть какие-то опасения, следили внимательные глаза. Теперь Сайгур вёл невесту в Храм, уверенный, что их не ждут сюрпризы.

В Храм следует заходить с открытым сердцем. Хотя бы постараться…

*Свадебный обряд с участием шута описан во многих романах данного цикла. Это выдумка автора.

Небольшой Храм Пламени примостился у самой внешней стены. Каменные ступени, дверь. Дверь захлопнулась за ними. Теперь — приблизиться к алтарю, не выпуская руки невесты….

Надо сказать, Сайгур никогда не стремился связывать себя браком, хотя предполагал, что когда-нибудь это произойдёт. И как-то иначе, нежели теперь. Но теперь он действовал по обстоятельствам. Он знал это ощущение, оно приходило не раз — и в делах, и на войне, — что вот так будет правильно, с выгодой и минимальными потерями.

Рука девушки в ладони Сайгура была холодная и как будто неживая.

— Не надо бояться, — Сайгур поднёс эту руку к губам, но не поцеловал, а дохнул на нее, отчего Челла вздрогнула. — Я ещё не съел ни одной юной леди. Даже кусать пока не пробовал.

— Я не боюсь, милорд…

Они стояли сразу за дверью, в тёмном тесном коридорчике. Челла сбросила накидку с головы на плечи, её волосы слегка растрепались и крутые завитки игриво легли возле щёк. Она красивая…

В темноте все кошки серы, а все женщины прекрасны. Но Челла Эмай точно красавица.

— Это вы боитесь, милорд. Да? Иначе почему так торопитесь?

— Вы меня раскусили, леди Челла, — сразу согласился Сайгур. — Я умираю от страха. Никогда ещё не женился, сами понимаете. Идемте?.. — он потянул её внутрь.

Её взгляд стал холодным и даже немного колючим. Пожалуй, так не смотрела на него ещё ни одна женщина. А уж невеста перед алтарём точно не должна так смотреть.

— Что, если Пламя погаснет? — неожиданно сказала она. — Говорят, так бывает. Высшие силы не одобрят наш брак.

— Не погаснет, — заверил Сайгур. — Я не знаю никого, кто не смог обвенчаться, потому что Пламя не одобрило.

— Я не люблю вас, лорд Сайгур. Не хочу выходить за вас замуж. В Храме не лгут. Поэтому я сейчас говорю вам правду.

Эта странная девица решила его удивлять до самого конца… до венца, то есть. Там, снаружи, она согласилась и сама попросила благословение, теперь — нате вам.

— Не любите — это понятно, — он был терпелив настолько, что даже удержался от ироничной усмешки. — Я переживу, не берите в голову. Я тоже пока в вас не влюблялся. Будьте разумной и послушной, и мы поладим. У вас здесь свои дела, у меня свои. Кстати, а почему вы только что соглашались? — он кивком показал в сторону площади.

Всё-таки было любопытно.

— Потому что вы не отступитесь. Я это понимаю. К чему веселить народ, препираясь с вами посреди площади? Я обещала подчиниться воле короля, а вы — это воля короля.

— Это правильно. Вы умница, — похвалил Сайгур. — Тогда мы точно поладим.

— И как без любви получится… то, что полагается делать супругам?

— Что?.. — Сайгур не сразу понял.

Юной невесте вообще-то не полагается обсуждать такое с женихом. Да, неожиданно и забавно! Вот за что ему ещё и это?..

— Леди, ответьте мне. Сами говорите, в Храме не лгут. Вы уже были с мужчиной? Точнее — вы девственны? Прошу прощения, конечно!

Этот вопрос жениху и невесте тоже не полагается обсуждать. Но у них и так всё неправильно!

Челла взглянула на него и медленно покачала головой.

— А если нет, вы на мне не женитесь? — секундное изумление уже сменилось улыбкой вредной ведьмочки.

— Женюсь всё равно, — ответил Сайгур честно. — Буду разочарован, но что поделать.

В Храме не лгут.

— Я девственна, милорд, — сказала Челла. — Вы мне не ответили.

— Не беспокойтесь. Любовь к супружескому долгу имеет мало отношения. Доверьтесь мне и будьте послушны. Это всё.

Священник уже нетерпеливо кашлял в глубине Храма. И Сайгур, не выпуская руки невесты, повел её туда, под узорчатую арку, где был алтарь и высоко поднимало жаркие языки Пламя.

Священник посмотрел сердито, но тут же его взгляд смягчился и стал бесстрастным — как положено.

Серебряные венцы, надетые друг другу, короткая речь на обычном языке и на древнем…

Сайгур и Челла, вы пришли сюда добровольно? Вы согласны быть вместе в горе и радости, хранить верность и блюсти интересы друг друга всегда?

Да-да-да…

Огонь горел ярко.

Священник сказал всё положенное и ушёл. Сайгур взял со столика браслеты, тот, что поменьше, надел на тонкую руку Челлы, протянул ей тот, что побольше.

Она не смогла справиться с замочком на мужском браслете, и он помог, застегнул сам. Замочек щёлкнул — как кандалы застегнулись. Верность одной женщине. Вот этой девчонке, которая теперь не желает поднять на него взгляд. Пусть и красивая — мало ли он видел красивых?

Но дело, конечно, того стоило. Дьямон того стоил.

Когда Сайгур вывел Челлу и помахал всем рукой с брачным браслетом, по площади словно прошумел ветер. Раздались крики, славящие молодых — шуметь начали кандрийцы, и постепенно присоединялись остальные. Сайгур не чувствовал себя хмельным от счастья новобрачным, поэтому подмечал всё, и кислые лица послов, которые стояли к ним ближе всех, и одного, естественно, не было среди них — надо отпускать, а ведь не хочется! Этот нахал ещё извинений потребует, и не извинит!