Курт закончил читать это письмо со сморщенным лбом и хмурыми бровями под наше с Эллой удивлённое молчание.

– Я что-то не понял, граф признался в любви нашей принцессе? – с нотками негодования спросил он у Эллы.

– Глупости какие-то, с чего бы ему это делать? – поддержала его настроение Элла и чуть не села мимо стула. – А ну, дай почитать!

Она выхватила письмо и принялась уже про себя его перечитывать. И сделала это, по меньшей мере, раз десять, пока Курт расхаживал по комнате из стороны в сторону.

– Госпожа, что это все значит? У вас чувства к графу? – закончив читать, спросила служанка так резко, что Курт оступился и едва не упал.

– Чего? Да мы просто потанцевали! Тот поцелуй был случайностью! – принялась возмущаться и все же вырвала у нее письмо, чтобы убедиться, что они не подшучивают надо мной.

– Я его убью, – заявил Курт и целеустремлённо дернулся к выходу.

– Стоять! – окликнула его, продолжая читать письмо, что из-за ужасного почерка писавшего было почти невозможно.

– Леди, вы же не собираетесь с ним действительно встретиться? – ужаснулась Элла так, как будто я сделаю что-то непростительное. Я что-то пропустила, и где-то между строчек было предложение заняться с графом необузданной любовью?

– Принцесса, даже не думайте! – рявкнул Курт так гневно, словно имеет на это полное право.

– Даже если бы я захотела встретиться с графом Ратморским, – придирчиво посмотрела на дорогую бумагу и жирную кляксу в углу письма, – то вряд ли бы это письмо мне в этом помогло.

– В каком смысле? – переспросил Курт, пока догадливая Элла принялась осматривать конверт.

– Графиня была очень строга к Анри, он должен был делать все намного лучше своих сверстников, так что уж он-то был вынужден научиться писать без помарок и разборчивым почерком. Это письмо подделка, чья-то глупая шутка или реальная подстава.

– Действительно? – удивилась парочка, и они оба принялись снова осматривать конверт и само письмо.

– Посмотрите, печать похожа на печать на кольце графов Ратморских, но не совсем. Думаю, это жалкая подделка, – заверила нас Элла и тут же склонилась передо мной в поклоне. – Простите леди, что допустила такую ошибку, если бы вы поверили в подобную чушь, ваша репутация могла пострадать.

– Элла, даже будь это письмо настоящим, я бы никогда не пошла на встречу с графом. Особенно без тебя и Курта, тем более в его дом, – заверила ее, сама при этом успокоилась.

После того как этот третьесортный злодей меня ножом пырнул нет ему веры, и оставаться с ним наедине сравнимо с кошмаром наяву. Никогда и ни за что не позволю подобному случиться!

Стоило мне облегченно вздохнуть, как моя история сама по себе чуть не посыпалась.

– Но, госпожа, откуда вы узнали, что графиня была строга с пасынком? И почему вы называете графа Ратморского по имени? – спросила в лоб Элла, заставив меня застыть пойманной с поличным.

В хорошей книге сюжет должен быть не только логичным, но и интересным. Но что если это не всегда так? Как часто в реальной жизни мы поступаем логично? Эмоции, желания, а порой и просто токсичные мысли влияют на нас, заставляя поступать нелогично. Именно эмоции заставляют слабака встать после удара, чтобы защитить то, во что верит и любит, а не жестокая логика. Сильных людей нет, есть слабые, которые готовы на все ради того, во что верят и те, кто верят в себя, ибо больше не во что верить не могут. Так к какой из этих двух категорий отношусь я?

Когда я была подростком, очень несносным стоит уточнить, я обожала истории, в которых слабый герой становился сильным. Метаморфоза или такое преображение героя, при котором персонаж сначала вызывает раздражение и порой жалость, а в конце его пути ты уже радуешься его победам, как своим собственным. Ну что сказать, детская травма дала о себе знать, мне хотелось стать суперсильной и наказать всех своих обидчиков.

Основное в такой истории то, что главный герой, что в начале книги, что в конце совершенно другой человек. Все равно, что сравнивать ребенка и взрослого: совершенно разные люди. Можно ли сказать, что я для Рин – тот герой из финала книги, ее улучшенная версия? Меня нельзя назвать сильнее ее, но к жизни я отношусь по-другому, я другая. И что-то мне подсказывает, узнай та же Элла, Курт и господин Карвалье о том, что я не их девочка, они не станут с этим мириться. Уж больно все здесь привыкли заботиться о ней, привыкли, что она, по своей сути, бесполезный цветок, красивый, но совершенно от них зависимый. Я слишком часто в последнее время совершала не свойственные «цветку» поступки и абсолютно не уделяла внимания своим словам и действиям.

Под пристальным взглядом Эллы в спине что-то закололо. Даже Курт заинтересовался ее словами и перестал в матерном ключе пересказывать то, что сделает с человеком, что прислал мне это письмо.

– Между вами с графом действительно ничего не происходит? – прищурилась Элла, запахло жаренным, и, увы, не едой. – У кого-то из недоброжелателей графа есть причина, чтобы слать вам подобные письма от его имени?

– А у графа есть недоброжелатели? – сделала большие невинные глаза, пытаясь сменить тему.

– У любого влиятельного человека в нашей стране есть враги, даже у вашего отца, поистине святого человека, – сказала служанка, пока я делала вид, что сильно занята складыванием писем от женщин снова в одну кучу.

– Осторожнее, – вклинился между нами Курт и выхватил парочку, – я там их специально на стопочки поделил. Вот эти нужно прочитать сразу же, это письма от самых влиятельных леди Романии, дальше идут не очень примечательные особы и третья стопка: письма от недоброжелателей. Я об этих стервах наслышан, так что добра от них не ждите. Давайте лучше сразу сожжем их?

Курт даже поднес письма к свече, но я вырвала третью стопку.

– Пожалуй, прочту их первыми, имена своих недоброжелателей нужно помнить, – многообещающе улыбнулась, все ещё ощущая на себе взгляд Элла.

– Вы так и не ответили, откуда вы взяли подобную информацию о взаимоотношениях погибшей графини и ее сына? – продолжала наседать Элла.

– Слухи всякие ходят, наверное, от Сью услышала, – постаралась не акцентировать на своем ответе внимание. Открыла первое письмо и попыталась прочитать хоть строчку, но не смогла.

– Глупости! Все знают, что графиня обожала приемного сына, он даже пытался ее спасти во время пожара, что устроили мятежники. Огонь изуродовал его лицо, но не душу. Все в столице почитают Беловолосого принца, так что Вам не стоит повторять подобные слухи в обществе, это лишь навредит репутации рода Карвалье.

Мои брови непроизвольно взлетели вверх от такой откровенной лжи, а затем я с трудом удержала ухмылку. Так вот что изменилось. Из-за того, что Анри поранился осколком и убежал за мной в коридор, все подумали, что это он пытался спасти графиню, а не убить ее. Кто же знал, что желание убить свидетеля, то есть меня, так ему поможет.