у Моонзунда, недалеко от устья Западной Двины в первый день лета.

Потом была долгая дорога Стовова от Москвы до Моонзунда через весенние реки, волоки и дебри, совместный их путь с Вишеной по Одеру до Моравии. Страшное известие о том, что золота у Адрианополя уже нет, заставившее направит туда разведывательный отряд под командованием воеводы полтесков Хетрока. Всему остальному войску нужно было ждать недалеко от верховий Одера, куда должен был вернуться Хетрок, и постараться не попасть под удар одной из сторон в войне всех против всех, начавшейся из-за вторжения Дагобера в земли славян. Король франков рассчитывал, что походы аваров так ослабили славян, что он без труда захватит их земли и Янтарный путь. Однако славяне объединились с помощью короля Самослава, и теперь Дагоберу нужно было думать о том, как оградить от них северную Италию и земли германцев вдоль Рейна.

Всё пролетело во сне Рагдая в виде цепочек пронзительно ясных мыслей и картин, озвученных хрустальным женским голосом, очень похожим на голос княжны Ясельды. Потом всё начало скручиваться в огромный небесный тяжёлый персидский ковёр. Поднявшись над синим лесом, ковёр со всем миром внутри, начал ронять вниз горящие железные слитки и камни. Они с треском ломали деревья и деревья кричали дикими голосам.

Вдруг свет померк, настала тьма и Рагдай, открыв глаза, увидел над собой балки потолка хорватского дома, тусклый свет из открытой двери. Он не сразу понял, что он только что спал, и во сне путешествовал в прошлое через пространство и время…

Дикий женский крик, только что звучавший в его сне, послышался уже наяву, пугающе связав мир грёз и реальности. Это на улице кричала Ясельда:

— Оставь его, он живой! Убийцы!

Это было так жутко и волнующе, что Рагдай вскочил на ноги, словно его вытолкнула воды с глубины на сверкающую солнцем поверхность озера. Тело всё ещё болело после ночного похода в лагерь лангобардов, но голова была ясной. Исчезла дрожь в руках и ощущение силы наполнило его. Окинув дом взглядом, Рагдай понял, что кроме него и нескольких хорватских пожилых женщин, собирающих по углам остатки домашней утвари и острожного кота, обнюхивающего камни очагов, внутри никого нет. Не было оружия, сундуков, корзин, покрывал викингов. В дверях с мешком в руке стоял Хорн и что-то рассматривал снаружи. Солнечный свет отражался бликами на его серебряном ожерелье с молоточками Тора, искрился и дрожал. Рядом с ним возник силуэт Ладри, заглядывающего в полумрак дома.

— Рагдай, тебя зовут! Вишена воскрес!

Пропуская Рагдая наружу, мальчик посторонился. Отошёл и Хорн, и книжник заметил выражение растерянности на его лице. То, что увидел вслед за этим Рагдай, заставило и его изумиться и на мгновение растеряться.

Перед домом у ограды из жердей стояли два десятка подготовленных к отправлению лошадей с навьюченными на них сундуками, мешками и оружием. Там же стояло большинство воинов в своей обычной одежде, в коричневых, синих, зелёных плащах с вышивкой, рубахах и свитах, расшитых шнурами, кожаных и меховых шапках. Сейчас они были больше похожи на торговцев из любой европейской страны западнее Дуная, чем на воинов, если бы не мечи на поясе у некоторых из них. Там же стояли с испуганным видом служанки княжон. Между ними и домом стояла на коленях юная княжна Ясельда, протянув руки к носилкам конунга. Её сестра Ориса поддерживала её за локоть, согнувшись и тоже глядя туда же.

Между ними и домом четверо викингов: Эйнар, Ацур, Бирг и Торн держали носилки. И с этих носилок конунг Вишена, привстав на локте, мутным взглядом глядел на происходящее. Бледное его лицо, лишённое, кажется крови, было спокойно. Рука лежала так, словно кисть ещё не работала, а меч с груди съехал на бок и не падал только из-за того, что зацепился гардой за шкуру.

Серебряные и золотые украшения княжон, височные кольца, гривны на шеях, браслеты, расшитые бисером ленты сверкали на ярком солнце. Их длинные сарафаны из белого льна с красной вышивкой, красные шёлковые платки с налобными вышитыми подвязками, резко выделялись на фоне тёмной одежды викингов. Прекрасное лицо Ясельды было исполнено страдания, её глаза залиты слезами. Рагдай увидел её в момент, когда её дыхание остановилось в ответ на то, как конунг, которого товарищи несли на носилках для того, чтобы приторочить к двум лошадям и отвезти к месту сожжения на погребальном костре, вдруг ожил.

— Княжна подошла к конунгу когда его несли и прикоснулась к нему со словами, что их души не будут разлучены никогда, и после этого он открыл глаза, и к нему вернулась жизнь! — сказал звонко Ладри, почему-то прислонясь к Рагдаю, словно ища защиты, — это так странно…

Товарищи начали опускать носилки с Вишеной на землю. Ориса, совсем ещё юная сестра Ясельды, почти девочка, сделала попытку увести сестру, но та вырвалась. Приблизившись к Вишене, старшая княжна попыталась приподнять его. Это ей едва удалось из-за собственной хрупкости тела и тяжести Вишены. Эйнар бросился к ней на помощь, взял было руку конунга, да так и остался, держа её у запястья. Он был поражён холодом, исходящем от руки и полной безжизненностью. Так их и осветило солнце, в очередной раз вынырнувшее из облаков, подчеркнув образовавшуюся картину глубокими тенями, яркими пятнами выделив цветные пятна одежд, искры украшений и восковые поверхности лиц.

— Что нам делать теперь, Гелга? — спросил Бирг у херсира, — мы его теперь не будем хоронить?

— Как можно хоронит человека, если он двигается? — сдавленно сказал седобородый викинг, — это чудо нам даровано как знак внимания богов, ведь все знают легенды о воскрешениях из мёртвых. Было дело, что боги ваны послали к богам асам колдунью Хейд, которая также звалась Гулльвейг, потому, что вызывала у всех жажду золота и смущала умы богов и людей. Асы попытались убить колдунью. Они сжигали её, пронзали копьями, но она трижды воскресала. Тогда и началась война асов против ванов, положившая конец золотому веку мира.

— Ещё было после убийства сына Одина и Фригг — юного Бальдра — восстали великаны и чудовища, вселенная погрузилась в хаос были забыты законы, один волк проглотил Солнце, а другой — Луну, звезды падали с неба, были землетрясения, задрожал мировой ясень Иггдрасиль, кровью залилось небо, наступила стужа — Фимбульветр, море хлынуло на сушу, а потом явились полчища сынов Муспелля — огненных духов! — сказал Вольквин, — но как это может быть связано с Вишеной?

— Может его встретил бог Тор по дороге в Валхаллу и своим молотом Мьёльниром дотронулся до него, и оживил? — предположил