— Что вас удивляет? Вы вели себя так отважно и… защищали меня. Я хотела убедиться, что тот страшный демон…

Даже сейчас говорить об этом больно. И совсем не хочется вспоминать, что вместо моего милого герцога я тогда наткнулась н графиню Рашбур. Его невесту.

— Тиль, ты спасла мне жизнь. Дважды, как я понимаю.

— Разве вы не поступили бы так же на моем месте?

Мы смотрим друг на друга через какое-то чудовищно огромное расстояние, хоть его наверняка можно почитать всего парой шагов.

И воздух как будто тяжелеет, наполняется звенящей трескучей как искры тишиной.

— Ради тебя, Тиль, — голос Нокса такой мертвый, будто за него говорит бесплотный призрак, — я пойду хоть в Бездну, хоть на тот свет.

— Так не отдавай меня! — не выдерживаю я и бросаюсь вперед, неловко спотыкаясь и падая на колени прямо перед ним. — Если я хоть немного тебе дорога — не отдавай!

Он наклоняется вперед, и теперь мы так близко, что я могу дотянуться до него рукой.

Дотянуться, но не дотронуться, и от этого в груди болит так сильно, будто сердце пронзили раскаленной спицей.

— Пожалуйста, Рэйвен, — я с трудом сдерживаю слезы, — не отдавай меня.

Его взгляд стремительно пустеет, как будто душа в самом деле покинула эту физическую оболочку, и я предчувствую неладное. Мотаю головой, пытаясь остановить слова, которые — я каким-то образом это чувствую — разорвут мне душу.

— Тиль, ты дорога мне как любому игроку в шахматы важна его самая сильная фигура. Ты правда думала, что что-то значишь как женщина? Я обручен с одной из самых красивых женщин Артании.

Я отшатываюсь, как от сильной пощечины.

Такой отрезвляющей, что она глушит все прочие мысли, кроме одной: я — просто шахматная фигура.

Плачущий, почему же мое сердце до сих пор бьется?

— С завтрашнего дня ты должна будешь приходить сюда в полночь, — слышу как будто из далека его сухой голос. Наверное, точно так же он когда-то отдавал приказы солдатам на поле боя. — Я буду лично с тобой заниматься. Тебе нужно подтянуть геральдику, этикет, владение аспектами и… Я покажу, как подавлять тьму, если она снова начнет проявлять себя без твоего на то желания.

Я медленно, как будто меня приколотили к полу, поднимаюсь с колен.

Наверное, мне нужно чувствовать себя униженной, ведь я практически валялась у него в ногах.

Но мне все равно.

Потому что где-то внутри так сильно больно, что по сравнению с этой болью все остальное не имеет значения.

Когда герцогиня заперла меня в том холодном подвале, я спасалась только думая о Рэйвене. Мечтала, что однажды случится какое-то чудо, он скажет, что уже давно и тайно в меня влюблен и что я должна принадлежать только ему. Я мечтала не о замках, не о короне, не о власти.

Я хотела, чтобы в том домике с цветочными занавесками, который я часто видела в своих мечтах, мы были счастливы… вдвоем. Или втроем.

Эта мечта покрывается трещинами и разлетается на мелкие осколки, каждый из которых вонзается в мое сердце. Что такое унижение по сравнению с этим?

— Как скажете, Ваша Светлость, — говорит неживой, как будто и не мой голос. — Я буду прилежной ученицей.

— Не сомневаюсь.

— Могу я теперь удалиться? — Не смотрю в его сторону, потому что крохотной части меня все еще хочется верить, что он сказал это просто потому, что я теперь невеста короля.

— Да, Тиль, и я чрезвычайно благодарен вам за все эти сведения.

— Рада, что хотя бы в чем-то я могу быть вам интересна.

Я выхожу из этого заброшенного места и у меня едва хватает сил, чтобы смотреть по сторонам и переставлять ноги.

Ужасные слова набатом стучат в голове, и от них никак не получается избавиться.

Я настолько тону в этих мыслях, что не разу замечаю тихий голо, который зовет меня по имени. Осматриваюсь, потом что этот голо точно мне знаком, и вдруг замечаю в сторону от лестницы мужскую фигуру.

— Орви? — говорю, не веря своим глазам.

Он выступает из тени и на его лице появляется выражение облегчения.

— Я боялся, что ты меня не услышишь, — говорит шепотом, хоть вокруг нет ни души. — Ты выглядишь… очень расстроенной. Это из-за Нокса?

— Что ты… откуда? — В моей голове столько вопросов, что они натыкаются друг на друга.

— После Отбора Его Величество зачислил нескольких парней в Королевскую гвардию, — он смущенно и довольно краснеет, — так что я теперь. Королевский гвардеец. И мое место — здесь. Хотел поговорить с тобой, но ты все время была занята, не хотел как-то тебя скомпрометировать.

Я смотрю на него с благодарностью, и мысленно проклинаю себя за длинный язык.

Он всегда так внимателен, а я так необдуманно разболтала герцогу о нашей дружбе. Кто знает, что взбредет в голову этому бесчувственному человеку?

— Я видел, что ты куда-то крадешься, — поясняет Орви. — Думал, как всегда, хочешь запереться в библиотеке с книгой. Но потом увидел Нокса. Он что-то знает, Тиль? Поэтому ты так расстроена?

Мне хочется облегчить душу и все ему рассказать, но я помню, что от этой правды зависит теперь уже не только моя жизнь, но и жизнь герцога. Ведь, узнав правду о нашем с герцогиней обмане, он должен был немедленно рассказать обо всем королю, а это означало бы мою скорую смерть. Теперь, если Эвин узнает, что его друг и человек, которому он доверяет как самому себе, лгал ему все это время, Ноксу тоже не сносить головы.

— Матильда? — напряженно ждет моего ответа Орви.

— Нет, — я стараюсь нацепить беззаботный вид. — Просто герцог, кажется, так никогда и не и не поверит, что герцогиня Лу’На больше не вынашивает коварные планы по узурпации власти.

— А она них точно не вынашивает? — с сомнением переспрашивает Орви, и тянет руку, чтобы притронуться к моей ладони, но я вовремя успеваю отступить и показать ему королевский браслет. Орви хмурится и мотает головой, как рассерженная лошадь. — Я и не знал, что… теперь все так осложнилось. Ты знаешь, как его снять?

— Нет. И не думаю, что это под силу кому-то, кроме Эвина.

Где-то сзади слышен хрип открывшейся двери, и мы с Орви, не сговариваясь, ныряем в темноту под лестницей. Оба задерживаем дыхание, когда Нокс проходит мимо, чуть не высекая из пола искры своим тяжелым шагом. И только когда затихает даже эхо его поступи, мы снова глубоко дышим.

— Тебе нужно бежать, Матильда, — неожиданно порывисто говорит Орви, и мне снова приходится пятится, чтобы сдержать его от случайного касания. — Король никого не пощадит, если узнает… Ты не знаешь, каким бессердечным он может быть!

— Бежать? — Не знаю почему, но эта мысль совсем не приходила мне в голову раньше. Вернее, я не думала о ней как о чем-то возможном и осуществимом.