— Ну, беги скорей к дяде Сереже, отдай ему. Смотри, дочка, не потеряй.

Она была уверена, что в этом полуувядшем листе ничего не может быть. И только так, для порядка, велела Маше отнести его.

Маша, конечно, забежала за своей подружкой. И обе они отправились в лабораторию.

Все это девочки рассказывали сбивчиво и бестолково. Но в конце концов не это важно. Главное — выяснить, где именно лежал лист. Сергей Петрович соединился по радиотелефону с Вадой и Кривошеиным, которые исследовали шестой квадрат.

— Найден лист на пруду,— сказал Сергей Петрович.— Потом, потом все объясню. Отправляйтесь туда. Я тоже сейчас приеду.

Сергей Петрович вызвал из института машину и попросил прислать ему две стеклянные банки с крышками.

В ожидании он взволнованно шагал по аппаратной. Ван и Виктор в нетерпении выскочили во двор.

Машенька и Дашенька, ничего не понимая, смотрели на всех круглыми глазами и не двигались с места.

Общее волнение им тоже передалось.

— Сергей Петрович, скорей! — услышал он голос Виктора. Взяв девочек за руки, он вышел за ворота.

У калитки стояла машина. В ней уже сидели Ван и Виктор со стеклянными банками в руках.

Сергей Петрович занял место рядом с водителем. Машеньку и Дашеньку взяли к себе Ван и Виктор.

Машина помчалась на берег пруда. Она так быстро оказалась на месте, что девочки были разочарованы. Им хотелось еще покататься.

— Потом, потом! — нервно говорил Сергей Петрович. — А сейчас, девчушки милые, показывайте, где вы нашли лист.

Приехал на берег пруда и грузовик с высокой башней. Машину вел Борис. Он ни за что не соглашался уступить свое место кому-нибудь другому и работал вместе с инженерами чуть ли не круглые сутки.

Девочки нашли то место, где увидели лист возле камышей.

Отсюда и решили начать поиски.

Сергей Петрович так и взлетел на башню. Ван и Виктор остались внизу вместе с девочками.

Сергей Петрович включил аппарат и стал медленно поворачивать антенну. Останавливался, менял наклон и снова медленно поворачивал. Опять останавливался и снова переводил рычажок. Сергей Петрович боялся пропустить необследованным самый малый кусочек лежащего перед ним квадрата и потому работал не торопясь, тщательно, едва сдерживая охватившее его нетерпение. Здесь ли они? Не унесло ли их отсюда куда-либо еще? Не бродят ли они по берегу, пока их ищут на воде?

Прошло больше часа. Сигналов не поступало. Машина тронулась дальше вдоль берега. Пруд был невелик. Но, для того чтобы «прощупать» его, «просмотреть» весь, требовалось много времени.

Виктор и Ван то смотрели, задрав голову, на вершину башни, то садились на траву, то вскакивали и начинали ходить взад и вперед. Они отчаянно волновались, сердце то колотилось, то замирало. Скорей, ах, скорей бы!..

А пруд расстилался перед ними безмятежно спокойный. Над водой летали стрекозы. Тоненько пели комары. В траве под ногами трещали кузнечики. Поодаль мирно играли девочки.

Ван то и дело поглядывал на часы. Что это? Может, они остановились? Стрелки двигались так лениво, как будто бы раздумывали: а не отдохнуть ли нам, не постоять ли спокойненько?

Вдруг с башни раздался сдавленный крик:

— Сигнал! Есть сигнал!!!

У Вана подкосились ноги. Виктор бросился к машине.

Он видел, что трое инженеров склонились над аппаратом.

Ему хотелось подняться туда. Посмотреть своими глазами. Но он не смел…

Сергей Петрович неспешно спустился вниз.

— От кувшинки! — коротко бросил он Виктору. — Сигнал от кувшинки… Где банки?

Ван подбежал с банками.

— Совсем близко! — говорил Сергей Петрович. — Вторая справа? — крикнул он наверх товарищам.

Те подтвердили.

Сергей Петрович как был, не сняв даже ботинок, вошел в воду, держа в руках стеклянную банку. Мальчики пошли за ним.

Пруд был мелкий, но дно илистое. Увязая чуть ли не по пояс в топкой грязи, трое направились к кувшинкам.

Сергей Петрович подошел первый. Он склонился над цветком и накрыл его стеклянной банкой. Только после этого он вырвал ее длинный стебель. На всякий случай сорвали еще несколько кувшинок. Их положили в другую стеклянную банку.

— Владимир, — крикнул Сергей Петрович, — откуда идут сигналы?

— Прямо из твоих рук! — услышал он взволнованный голос Вады.

Сергей Петрович отошел от Вана и Виктора и снова попросил проверить.

Сигналы шли от того цветка, который он держал в своих руках. Ошибки быть не могло!

Мокрые, грязные, все трое вошли в машину. К ним присоединились и Кривошеин с Вадой. Ван помог забраться в машину девочкам.

Машина помчалась в лабораторию.

Цветы бережно вынули из банки прямо над плитой. Тотчас же вспыхнули два красных сигнальных глазка.

— Неужели же мы нашли их?.. — бормотал Сергей Петрович. — Не верю! Не поверю, пока не увижу их собственными глазами.

— Сбегать за Марией Николаевной? — предложил Ван.

— Да, да… Нет, постой… Подожди!

В лаборатории воцарилась тишина. Все молча смотрели на цветок. Стукнула входная дверь. Это был Борис. Он осторожно, на цыпочках, точно боясь разбудить кого-то, вошел в лабораторию. Остановился возле дверей. Никто не оглянулся. Все смотрели на черную плиту. Вот в глубине цветка стали заметны две точечки. Они росли, увеличивались… Вот они приняли уже очертания человеческих фигурок.

— Шевелятся… прошептал Сергей Петрович. — Значит, живы!

И, наконец, они выросли настолько, что были ясно видны два маленьких человечка. Они стояли в цветке, как сказочные андерсеновские дюймовочки…

—————

Мария Николаевна вбежала в лабораторию, когда превращение уже закончилось. Тима обнимал отца. Катя сначала бросилась к Виктору, поискала кого-то глазами, не нашла и стала поочередно протягивать руки всем, кто был в лаборатории. Следом за Марией Николаевной появился Ван. Катя с радостным криком бросилась к нему.

Мария Николаевна крепко обхватила шею Тимы, как будто боялась, что он ускользнет от нее, исчезнет, испарится в воздухе.

— Гадкий, дрянной мальчишка! Как напугал, как напугал… — твердила она.

— Мамочка, мама! — радостно говорил Тима. — Какая ты большая! Я раньше не замечал…

— Я-то большая! А вот когда ты наконец станешь взрослым и перестанешь выкидывать всякие штуки, от которых можно с ума сойти?..

Так же быстро, как разнеслась по Джохору печальная весть об исчезновении Тимы и Кати, облетела поселок и радостная новость:

— Нашлись! Они нашлись!

На улице, в учреждениях, всюду, где бы люди ни встречались, они только об этом и говорили, радуясь так, словно это были их