не узнала, но от ощущения, что она идет среди своих бывших похитителей, среди людей, которые все еще держали ее на невидимом поводке — ей было трудно дышать на протяжении всего пути к Королевской площади.

Замок Меру находился на вершине холма напротив Архивов Ярген. Эйра видела его силуэт на фоне ночного неба, когда пробиралась по городу с Дюко. Но совсем другое впечатление он оставлял при дневном свете. К счастью, Эйра могла любоваться величественностью здания без воспоминаний о ночи с Дюко, когда тот довольно агрессивно застал ее врасплох, поскольку они подошли к замку другим маршрутом.

Ноэль тихо присвистнула, откидывая голову назад.

— Это почти так же впечатляюще, как замок в Норине.

— Мы видели тот же замок, когда уезжали? Потому что этот, как минимум, в два раза больше впечатляет, — сказал Каллен с усмешкой.

— Я удивлена, что ты такой некультурный для лорда. — Ноэль закатила глаза.

— Это почти высота великих деревьев Сорициума, — пробормотала Элис. — Но древние деревья растут естественным образом. Невероятно думать, что он был сделан руками человека.

Ни одна из картин или черно-белых рисунков, которые Эйра видела в книгах, не могла воздать должное замку. Отвесные стены тянулись вверх, образуя зубчатую линию шпилей и башенок, создавая внушительный фасад. Центральная часть замка имела два крыла, простирающихся с обеих сторон, которые разделялись в форме буквы Т, увенчанной округлыми башнями. Эти внешние башни соединялись с толстой стеной, которая окружала всю вершину холма.

Они прошли под главными воротами и оказались во внутреннем дворе, где уже остановились другие. Внутренний двор был разделен пополам другой стеной с тяжелой опускной решеткой, на данный момент плотно закрытой. В центре площади расположилась приподнятая платформа, пока… пустая.

По мере того, как росла толпа, рыцари, которые были их эскортом, вставали все плотнее. Эйра была зажата между Калленом и Элис, и она инстинктивно протянула обе руки, сжав ладонь Элис и переплетя пальцы с пальцами Каллена, привлекая свое внимание к нему. Его губы слегка приоткрылись, словно от удивления. Выражение лица, наполненное тоской, напомнило Эйре, что у нее еще так много всего, что она хотела ему сказать.

— Каллен.

— Эйра, — выдохнул он в ответ, ее имя было едва слышно за шумом толпы.

— Я хочу…

— Смотрите-ка, участники! — перебил ее слишком нетерпеливый эльф.

— Участники?

— Откуда? — спросил другой.

— Мы из империи Солярис, — слишком громко, по мнению Эйры, заявил Йемир.

— Отец, — прошипел Каллен.

— Будь на высоте, — резко ответил шепотом Йемир. Его взгляд метнулся к их переплетенным пальцам. Махая некоторым эльфийским зрителям в приветствии, он хлопнул их по соединенным рукам. — И не вмешивайся ни во что, что может вызвать слишком много вопросов, — сказал он, в основном Каллену, но его взгляд остановился на ней.

Эйра разжала пальцы. Каллен пытался удержать их, но она не позволила ему. Она не была заинтересована в этой битве, не здесь и не сейчас. У нее были другие бои, в которых нужно было участвовать, и другие проблемы, о которых нужно было беспокоиться. Внезапно Йемир стал наименьшей из ее забот.

— Честь познакомиться с вами, — сказал эльф, делая шаг вперед.

— Я никогда не встречал никого из Соляриса, — сказал кто-то еще. — Конечно, я видел вашу принцессу, но…

— Мы с нетерпением ждем турнира.

— Разве не один из вас был похищен? Из-за какого-то подлого заговора?

— Так рад видеть вас всех четверых здесь.

— Это правда, что ты заражена магией Распиана? — спросила женщина, заставив Эйру съежиться.

Их вопросы продолжались и продолжались. Толпа, казалось, окружила их, и Эйра притянула Элис ближе. Каллен и Ноэль также заняли оборонительные позиции, защищая Эйру от неустанных расспросов. Левит и Йемир пытались взять инициативу в свои руки, но невозможно было услышать и ответить всем сразу.

Затем заревели клаксоны, и в толпе воцарилась тишина.

Отвлекшись от них, Эйра смогла вздохнуть с облегчением. Она обратила свое внимание на опускную решетку, которая медленно со скрежетом металла о металл и ворчанием людей, тянущих тяжелые рычаги, открывалась.

За опускной решеткой находился легион рыцарей королевы. Они медленно двинулись вперед. В их плену находились двое молодых людей, оба морфи, связанные и с кляпами во рту. Эйра не знала, влияли ли кляпы на способность морфи превращаться, но они выглядели внушительно и убедительно.

После пленных и рыцарей шел еще один почетный караул. А позади них были два человека, которых Эйра видела всего несколько раз — наследная принцесса Ви Солярис и ее нареченный Таавин, Голос Ярген. Ви расправила плечи, как и подобает кронпринцессе. На ее лбу сияла золотая корона, которая выглядела как миниатюрная версия солнечной короны, которую носил император. Огненные языки тянулись к небу. Таавин был одет в регалии Верных — одежду, которая безупречно соответствовала благородству Соляриса со всеми его белыми и золотыми цветами.

Позади них, после очередной линии стражи, шла сама королева. Эйра подавила вздох, когда увидела женщину, правившую Меру. Ну, она не совсем, не в полной мере увидела ее. Люмерия была с головы до ног покрыта слоями прозрачных тканей, их невесомые движения на ветру напоминали дымку настоящего огня, который окутывал королеву. Ткань скрывала ее лицо и тело, превращая, в лучшем случае, в силуэт. Сверху ее венчала богато украшенная корона из серебра и золота, которая не оставляла сомнений в том, кто она и что означает ее положение.

Каждый эльф опускался на колено, когда королева проходила мимо. Они склоняли головы в знак почтения. Эйра почувствовала покалывание, пробежавшее по ее телу, когда голова Люмерии повернулась, и она оглядела собравшуюся толпу. Даже если она была всего лишь одной из сотен, Люмерия более или менее видела ее.

Позади Люмерии были морфи, которых вели на платформу в кандалах. Рыцари силой поставили их на колени в центре сцены. Перед ними стояла Люмерия. Таавин и Ви расположились в стороне. Круг рыцарей сомкнулся вокруг них.

Эйра не могла отвести глаз от одного из молодых людей. Конечно же, она узнала его. Они едва ли обменялись несколькими словами. Он не совсем дружелюбно относился к ней, но не был жесток, когда мог быть.

Его положение ее не трогало. Он сделал свой выбор, и он привел его к этому моменту. Она не могла испытывать сочувствия к Столпам. Это были люди, которые убили ее брата.

Но ночи с Ферро нашептывали в ее воспоминаниях. Он покорил ее не более чем улыбками, взглядами и приятными словами. Он, как никто другой, заставил ее почувствовать себя желанной и особенной. Этого было достаточно, чтобы сделать ее преданной ему и закрыть глаза на все