Уже готовясь ко сну, Исай получил весть о нападении от раненого охранника.

День был тяжелым, но и ночь не сулила ничего хорошего.

Днем, после того как умолк телефон Корозова, он бросил своих людей на поиски Глеба. Водитель Корозова не смог толком объяснить ничего, кроме того, что Глеб с охраной отправился ловить такси. Скоро Исаю удалось выяснить, где находились расстрелянные охранники Глеба. К счастью, они оказались живыми — прохожие вовремя вызвали скорую. После операции охранники лежали в реанимации. Исай связался с Акламиным, но тот уже получил информацию из больницы о пулевых ранениях, только не знал, что это были охранники Глеба. Услышав от Исая о том, что Корозов исчез, тут же начал его розыск.

После получения звонка о нападении на офис Исай помчался туда. Полиция тоже вскоре подъехала. Раненый охранник рассказал, что произошло.

В это же время те, кто напал на охрану офиса, подкатили к дому, где жил Корозов, проникли в подъезд. Консьержка не успела даже сообразить, как это произошло, только расширила глаза от удивления, привстала со стула и открыла рот, чтобы возмутиться, но ее тут же ударили по голове и бросили на пол. А затем на лифте поднялись на этаж. Из лифта стремительно обрушились на охрану у двери квартиры, расстреляв ее из пистолетов с глушителями. Оттащив тела охранников в сторону от двери, подступились к ней. С металлической дверью пришлось все тому же маленькому большеголовому парню повозиться, но и ее замки не стали для него большой преградой. Скоро нападавшие вошли в прихожую.

Этой ночью Ольга спала не в своей квартире. Спала тревожно. Была в нервно-возбужденном состоянии после того, как узнала, что Глеб исчез средь бела дня. Не находила себе покоя. Мучили плохие предчувствия. Вечером, расстроенная, зашла к соседям, и те, видя ее убитое состояние, оставили ночевать у себя. Разложили диван в свободной комнате и застелили постель.

Сейчас Ольга, свернувшись клубочком, лежала на боку, лежала на чужом широком диване, у которого были свои запахи, своя мягкость, свой цвет. Лежала в чужой, но идеально прибранной комнате с недорогой мебелью, недорогой хрустальной люстрой, недорогими картинами на стенах. Хозяйка квартиры была большая чистюля. Все в руках горело. Вокруг сверкала чистота. Нигде ни единой пылинки. И вещи везде разложены со вкусом. Каждой вещи определено ее место.

Закрыв глаза, словно провалившись в пустоту, Ольга находилась в сонно-дремотном состоянии. И в этой сонной дреме чувствовала на сердце тяжесть.

Шума на площадке не слыхала — в общем-то, напавшие на охрану и вскрывшие ее квартиру преступники старались не производить его. Между тем что-то заставило ее очнуться, ей как будто послышалось, хотя скорее это было внутреннее чутье, интуиция, а не вибрации ушных перепонок. Она прислушалась: ни стука, ни бряка, ни скрежета, ни шороха не уловила. И снова провалилась в неспокойный сон.

Точно так же, как в офисе, в квартире действовали быстро и уверенно. Осмотрев комнаты и не обнаружив Ольгу, не мешкая долго, отыскали сейф в кабинете Глеба. И снова вперед себя пропустили маленького большеголового парня, который уже в перчатках ждал у двери, когда начнется его работа. Он по обыкновению копался умело, вскрыл моментально. Его подельники не глядя извлекли все содержимое из сейфа и, не задерживаясь ни на минуту, покинули квартиру.

Если бы все происходило в присутствии Ольги, она была бы поражена тем, как быстро и профессионально преступники управились. Не поверила бы собственным глазам. Однако было именно так.

После того как подельники скрылись, один из охранников на площадке очнулся. С трудом достал травмат, дважды выстрелил в потолок и снова потерял сознание.

Очнувшись от звука выстрелов, Ольга отбросила одеяло и вскочила с дивана. Он как-то лениво выдохнул из себя воздух и тихо скрипнул. Ее сон сняло как рукой. Хозяева квартиры тоже проснулись, выбежали в темную прихожую, к дверному глазку. Хозяин, суетливый мужчина в домашней пижаме, прильнул к глазку и, не отрываясь от него, замахал рукой жене:

— Телефон, телефон! — затараторил. — В полицию, звони в полицию!

— Да чего там случилось? — включив свет в прихожей, спрашивала жена, такая же суетная растерянная женщина в длинном домашнем халате.

— Случилось, случилось, точно случилось! — тараторил ее муж. — Охраны возле Ольгиной двери нет!

— Как нет?

— Не видно!

— Что полиции сказать? — набирая номер, спросила жена.

— Дай мне! Я сам скажу! — Схватил телефон и заговорил быстро и безостановочно: — Полиция, полиция! Приезжайте срочно! Тут у нас в подъезде палят из оружия. Охрана у дверей исчезла! Какая охрана? Обыкновенная охрана! Куда исчезла? А я откуда знаю? Мне в глазок не видно! Наверно, перебили друг друга! Кто звонит? А кто звонит? Так это я звоню! Сосед, стало быть! Сосед, говорю! Иван Трофимович! Чья фамилия? Моя фамилия? Ну, конечно, есть фамилия! — Повернулся к жене. — Как моя фамилия? Ах, черт, что я, своей фамилии не знаю, что ли? Сидоренко! Адрес? — Назвал адрес.

Быстро собравшись, не включая свет в комнате, Ольга взволнованно тоже выскочила в прихожую. Впопыхах хотела выбежать на площадку, но ее остановили:

— Погоди, Оля, — сказала соседка. — Подождем полицию. Береженого бог бережет!

Скоро полиция прибыла. Ольга с соседями вышла к ним.

Увидав окровавленные тела охранников, а потом разгром в своей квартире, она была шокирована, представив, что в числе убитых могла оказаться сама, или, в крайнем случае, ее вновь захватили бы преступники.

На этот раз ей действительно сильно повезло, потому что, не найдя в офисе и в квартире коллекцию монет, преступники должны были взять не только содержимое сейфов, но и ее.

Ночь была на исходе, уже близился рассвет. Оперативники снимали отпечатки и показания свидетелей.

У Акламина голова шла кругом, он не спал уже вторую ночь. Оперативники тоже валились с ног от усталости.

Прислонясь спиной к бревенчатой стене сарая, полусидя на грязном подгнившем полу, уронив голову на грудь, Корозов трудно переносил наступившую ночь. Руками вокруг себя водил по какой-то рухляди и соломе, в воздухе висел запах гнилого. Сидеть было неудобно, все тело болело, не знал, как лучше повернуться и каким боком сподручнее прислониться к бревнам. Вдобавок одежда еще не просохла до конца после того, как Леший окатил его водой после отъезда Дусева. Спать Глеб не мог. То закрывал глаза, пытаясь кемарить, то открывал, прижимался затылком к бревну, смотрел в темноту, как в пропасть, вновь смыкал веки и пытался глубоко вдохнуть. То с трудом поднимался на ноги и топтался туда-сюда, слыша какой-то хруст под подошвами обуви. Подходил к двери, прислушивался. И опять топтался. Думал, думал, думал, сжимая окровавленные губы.

Днем, когда он очнулся после холодного душа из ведра, Леший принес еще ведро с водой, поставил рядом, сказал:

— Слышь? Вот, умойся. Зря ты дуру гонишь, Папа все равно из тебя вытянет все, что ему нужно. Это у него была только разминка с тобой! — И закрыл дверь.