— Это умно, — согласился Орландо, но тут же поинтересовался: — А если она получит предложение руки и сердца раньше, чем окажется в обществе королевы?

— Не получит. Мы возвращаемся во дворец и сегодня же оттуда на виллу «Мистико Соларе» отправится посыльный с письмом для Изабель ди Кантини, в котором будет мое распоряжение — немедленно прибыть ко двору, — король внимательно посмотрел на своего спутника. — Орландо, она должна появиться в резиденции не позднее следующего дня.

— Да, Ваше Величество.

— И не спускай с нее глаз — никто не должен расстроить или обидеть мой цветок, — предупредил Виктор и его глаза вспыхнули тем жарким огнем, который так давно не появлялся в них. — Может ускоримся?

— А если королева догадается, что вы хотите сделать Изабель своей любовницей? — Орландо пришпорил коня. — Она привыкла к вашим романам с придворными дамами, но молоденькая девушка из деревни… да еще с таким смелым и живым умом…

— Маргарита примет ее, иначе я превращу жизнь Ее Величества в ад, и она это прекрасно знает.

* * *

— Донна Изабель, с вами все в порядке? — маркграф подошел ко мне и заглянул в глаза. — Вы побледнели.

— Да… все хорошо, — я тряхнула головой, отгоняя нехорошие мысли и тихо сказала: — Прошу вас, давайте не будем обсуждать это при Лучиане, она станет переживать, а мне бы этого не хотелось.

— Конечно, не волнуйтесь. — Массимо быстро и легко сжал мои пальчики. — И вот еще что, вы можете быть уверены, что я не оставлю вас и никому не позволю обидеть.

Мужчины пробыли у нас не более часа и перед тем, как попрощаться, маркграф передал мне приглашение графини — Доротея хотела видеть меня за обедом.

— Я пришлю за вами экипаж, — он поцеловал мне руку и задержал ее в своей теплой ладони. — До встречи, донна Изабель.

— До встречи, — я практически утопала в его обаянии и рядом с ним все проблемы начинали казаться незначительными и далекими.

Винченцо ободряюще улыбнулся мне и тихо сказал:

— Обещайте мне, что не позволите страху поселиться в вашей душе.

— Клянусь, — я тоже улыбнулась ему. — Никаких страхов.

Они отбыли, а Лучиана все не могла успокоиться и находилась в приподнятом настроении. Но все же она обратила внимание на мои рассеянность и задумчивость.

— Донна Изабель, мне показалось или вы чем-то расстроены?

— О нет! — как можно беззаботнее ответила я. — Просто очень устала. Этот день утомил меня, и хотелось бы отдохнуть.

— Конечно, моя дорогая! С утра на ногах! Сейчас поужинаете и бегом в кровать! За Эдмунду не волнуйтесь, я присмотрю за ней…Что ж я, не человек что ли?

Но ужинать я не стала и умывшись, отправилась в кровать. Тягостные мысли снова начали одолевать меня, роем кружась в голове. А ведь королю не так просто отказать! Это не семейка Гуерро… Мне вспомнилась книга о Людовике XIV, где говорилось, что он был очень злопамятным и выразить свое «фи» королю придворные дамы не могли, так как это было чревато опалой, отлучением от всех благ, а иногда и ссылкой в самые отдаленные места королевства и даже колонии.

Кто знает, что придумает энталийский король, когда получит в лоб мое конкретное «нет»? По его взгляду не трудно было определить, что он властен и жесток, а значит, на снисхождение мне рассчитывать не придется.

Массимо пообещал, что не позволит, чтобы со мной что-то случилось, но что он мог сделать против короля?

Проснулась я отдохнувшей и полной надежд на счастливое разрешение «королевской» проблемы. Все-таки я недооцениваю маркграфа и герцога — эти мужчины точно не бросали слов на ветер, а значит, обязательно что-то придумают.

После завтрака я навестила Эдмунду и отметила, что она выглядит лучше, чем вчера. Лучиана сказала, что она поела бульон с гренками и выпила полкружки лимонада.

— Как вы себя чувствуете? — я присела рядом с ней. — Нога сильно болит?

— Нет, — она ласково погладила меня по руке. — Я принимаю лекарство, которое снимает боль. Донна, а где моя Нера?

— Она во дворе, воспитывает щенков, — успокоила я ее. — Близнецы кормят ее, не волнуйтесь.

— Спасибо, что забрали ее. Нера преданная собака и мой друг, — Эдмунда закашлялась. — Хочется курить, мочи нет! Где же моя трубка… Донна, посмотрите в кармане моего фартука.

Фартук висел на спинке стула и был весь в пятнах от травы и каких-то снадобий. Я порылась в большом кармане и, достав трубку и спички, протянула их старухе.

— Вы бы бросали курить. Это вредно.

— Жизнь вообще вредная штука, — философски ответила Эдунда и принялась раскуривать табак, аромат которого стал медленно распространяться по комнате вместе с густым, сероватым дымом. — А вы сегодня не торопитесь домой. Отдохните хорошо… Здесь ничего без вас не случится.

— Меня пригласили на обед, — рассказала я ей, уже не удивляясь тому, что она знала некие подробности из моей жизни. — В замок маркграфа.

— Проведите хорошо время и ни о чем не беспокойтесь, — она хлопнула меня по колену и хитро подмигнула: — Иди, девочка, собирайся.

Когда за мной прибыл экипаж, я уже была готова и, устроившись на мягких сидениях, помахала счастливой Лучиане. Ей ужасно нравилось мое общение с родственницами маркграфа, и она явно лелеяла куда более смелые надежды насчет моего будущего.

Подъезжая к замку, я выглянула в окно и заметила, как миновав подъемный мост, навстречу едет карета. Она поравнялась с экипажем маркграфа, и мне показалось, что за шторками мелькнула идеальная прическа Доротеи. Странно… Зачем тогда они пригласили меня на обед, если сами не собираются присутствовать на нем?

А может мне действительно показалось? Мало ли женщин с похожими прическами? Возможно, кто-то приезжал погостить… Скорее всего, так оно и было.

Как только карета подъехала к главному входу, в дверях показался слуга и, распахнув передо мной дверцу, помог спуститься с подножки.

Я поднялась по ступеням и, оказавшись в холле, на секунду замерла, прислушиваясь к тишине, царившей в замке. Лишь откуда-то издалека слышался мужской смех и из кухни доносился звон посуды.

— Добрый день, донна Изабель.

От звука бархатного голоса мое сердце ухнуло вниз, и я медленно повернулась — Массимо стоял в дверях, ведущих в гостиную, и смотрел на меня пристальным, но невыразимо нежным взглядом.

— Добрый день, ваша светлость, — ответила я внезапно охрипшим голосом и почувствовала странное волнение. Предчувствие того, что случится нечто важное, удивительное и необыкновенное, становилось все сильнее.

Массимо больше ничего не сказал и направился ко мне. Звук его шагов эхом отдавался в моей голове, и я не могла отвести от него взгляд, скованная странным оцепенением. Маркграф подошел ко мне вплотную, и его горячее дыхание обожгло нежную кожу на виске. Я даже чувствовала, как бьется его сердце — сильно, быстро, словно вот-вот вырвется из грудной клетки.