Они договорились о репетиции на раннее утро. Но первой гостьей оказалась не Сюзон. Сотрясая воздух восторженным щебетом, в покои влетела Арабель.

– Я уговорила отца, чтобы он отменил все уроки в честь сегодняшнего музыкального салона. Мои заморские профессора отправлены скучать до завтра, и у нас с тобой есть уйма времени подготовить твоё выступление. Знаешь, какая музыка нравится братцу? Что-нибудь бодрое. Тарам-тадам, тарам-тадам, – Арабель начала маршировать на месте, высоко поднимая колени и размахивая руками. – Вы разучивали в пансионе какую-нибудь подобную мелодию?

Амалия посмотрела на принцессу виновато.

– Ваше Высочество, мы уже договорились подготовить совместный номер с Сюзон.

Арабель остолбенела:

– С Сюзон?!

Она перестала маршировать и вихрем подскочила к Амалии:

– Как с Сюзон? Я ведь собственноручно махала ей вчера ручкой. Они ведь всем семейством съехали из дворца.

– Да. Но потом Его Высочество Себастин всё же позволил Сюзон остаться на ещё одно мероприятие.

– Почему?

– Я попросила.

– Зачем? – принцесса совсем перестала что-либо понимать. – Взяла Амалию за руку и усадила на софу, плюхнувшись рядом. – Зачем нам Сюзон? Всё шло так хорошо. Себастин уже почти был наш.

– Ваше Высочество, кое-что произошло… Себастин… он, конечно… самый достойный жених королевства. Любая девушка была бы счастлива добиться его особого расположения… но… но я… но мне… не хотелось бы, чтобы Его Высочество…

– Постой, – перебила запинающуюся речь Амалии Арабель. – Ты не хочешь стать его невестой?

– Да, – созналась Амалия.

Арабель расстроилась. Это сразу стало заметно по её лицу. Взгляд погрустнел.

– Я так надеялась, что ты вскружишь братцу голову. Мне так хотелось, чтобы он влюбился как мальчишка. Чтобы дал волю чувствам, чтобы стал счастливым.

У Амалии сердце сжималось смотреть, как горько сокрушается всегда жизнерадостная Арабель. Какая она искренняя в своих сестринских чувствах к Себастину.

– Ваше Высочество, ваш брат, он ведь всё равно может быть счастлив, – попробовала Амалия успокоить принцессу. – Другая девушка может сделать его счастливым.

– Кто? – покачала головой Арабель.

– Сюзон.

– Чем эта чопорная выскочка может его осчастливить?

– Мне показалось, она испытывает к Его Высочеству глубокое чувство.

– Сюзон – чувство?

Арабель произнесла эти два слова так, будто одно с другим никак не может сочетаться. Но Амалия начала горячо заступаться за Сюзон.

– Госпожа Жильберт и Шарлота действительно бывают чопорными и склочными, но разве Сюзон хоть раз поддерживала их невежливые выходки?

Принцесса скептически качала головой. Однако когда Амалия рассказала, на какой отчаянный шаг пошла Сюзон, лишь бы получить ещё один шанс привлечь к себе внимание Себастина, Арабель слегка смягчилась.

– Ладно, попробую приглядеться к ней повнимательнее. Но всё же так жаль, что у тебя не случилось чувств к Себастину, – принцесса печально вздохнула. Однако её весёлый нрав быстро взял верх. Она лукаво улыбнулась: – Но тогда признавайся, кто этот негодник, который вскружил тебе голову?

Во взгляде Арабель вспыхнуло жгучее любопытство, которое заставило Амалию смутиться и опустить глаза.

– Постой, я, кажется, знаю, – воодушевилась принцесса. Она заёрзала на софе, – Это Маркель?

Воодушевление тут же сменилось тревогой:

– Эти слухи, что, правда? Он предложил тебе стать его содержанкой?! Я его убью!

– Нет, – ответила Амалия с такой поспешностью, будто Маркелю и правда грозила смерть. – Нет, ничего такого он не предлагал. Наоборот, он сказал…

Амалия запнулась. Она до сих пор очень остро переживала вчерашнее признание Маркеля. Она не знала верить или нет, но глупое сердце верило. И билось, билось, билось неистово, каждый раз, когда в голове всплывали мысли о принце. А они были там постоянно.

Арабель перестала ёрзать. Замерла:

– Вот это да! – выдохнула восхищённо. – Ты оказалась даже более непредсказуемой, чем я думала. Вскружила голову другому моему брату? Повесе Маркелю?

И вдруг принцесса заговорила быстро и горячо:

– Не верь всем тем слухам, что про него гуляют. Что он легкомысленный и ветреный. Это неправда! Он только с виду чудовище. Вообще-то, он очень добрый и надёжный, мой славный брат…

– Я знаю, – тихо выдохнула Амалия.

Они молчали пару минут, пока не встрепенулись, услышав стук в дверь. На этот раз Амалия безошибочно определила, кто переступит порог – Сюзон. Гостья, заметив принцессу, напряглась.

– Я насчёт репетиции.

– Амалия ещё не совсем здорова – кашляет, – Арабель поднялась с софы. – Боюсь, не сможет помочь тебе с выступлением.

По лицу Сюзон пробежала серая тень.

– Но выход есть, – успокоила её принцесса. – Я прекрасно играю на клавесине и могу тебе аккомпанировать. Более того, даже подскажу, какой лучше выбрать репертуар… – Арабель сделала многозначительную паузу, – …если сможешь меня кое в чём убедить. Идём.

Она взяла Сюзон под локоть и вывела из покоев Амалии.

Маркель нашёл мать на веранде. Она любила проводить там утренние часы. Ухаживала за горшечными растениями, которыми заставлено было всё пространство. Королева вырастила их сама из семян, собранных во время поездок по провинциям.

– Давай помогу, – Маркель подошёл к матери и подхватил ветки, густо облепленные яркими бордовыми соцветиями, пока та подвязывала их к опоре.

– Я знала, что ты придёшь поговорить, – мягко посмотрела королева. Ни следа от вчерашнего негодования.

– Да, мама, нам нужно поговорить. Отец отправляет меня в северную провинцию. На месяц. Я не могу уехать, пока остаются нерешёнными некоторые вопросы.

– Он слишком строг с тобой, – ладонь матери ласково скользнула по руке.

– Я заслужил.

Всё естество Маркеля противилось безжалостному приказу короля, но он понимал, почему тот так поступил. Тайна долины проклятых колодцев не стоит того, чтобы рисковать ради неё жизнью. Теперь Маркель это осознал. Ему страшно оставить Амалию на месяц, о чём он думал, когда сунулся в гиблое место? Ведь мог погибнуть и оставить её навсегда. Отец прав. Когда любишь кого-то, твоя жизнь перестаёт принадлежать только тебе.

Мать взяла лейку и начала обходить своих питомцев по кругу. Маркель неспешно шёл рядом:

– Расскажи, что произошло между тобой и Луизой.

– Я ждала этого вопроса, но не уверена, что должна ворошить прошлое, и впутывать в эту историю тебя.