Хорошо сказал, жалко, записать нельзя. Такой тост и упереть не грех.

Звякнуло стекло, засопели носы, спиртное начало переливаться в желудки. Особенно старался Олег, он набулькал себе коньяку в стакан, а не в рюмку. Как видно, сильно переживал.

Что интересно – с уходом Валяева исчезла некая нервозность, которая ощущалась до того. Голоса зазвучали громче, то и дело слышался смех, а через какое-то время и танцы начались, причем самое деятельное участие в них приняли двое – Генриетта, привычная сонливость которой по мере приближения полуночи сменилась активностью, и пьяненький до изумления Олег, который настолько сильно долбил каблуками своих туфель полы, что, казалось, вот-вот они начнут крошиться.

Я же вспомнил об одном важном деле, которое стоило обсудить до того момента, когда меня начнет развозить, потому, чмокнув печальную Вику в щеку, перебрался поближе к Азову, попутно подав знак Костику сделать то же самое.

Безопасник что-то обсуждал с Зиминым, причем, заметив меня, оба нахмурились. Не понравилось им, что я помешал.

– Сейчас изложу важную информацию и уползу обратно, – успокоил я их. – К моей старой любви и новой, как оказалось, любовнице.

– Ты про «как оказалось» вон остальным рассказывай, – посоветовал мне Зимин. – Мы правду знаем.

– А я говорил, Харитоша, не ищи приключений на одно место, – укоризненно погрозил мне пальцем Азов. – Такие вещи всегда наружу вылезают, не в обществе, так в кожно-венерологическом диспансере.

– Типун вам на язык, дорогой именинник, – передернулся я. – Только этого мне и не хватало. Ладно, теперь важненькое. Знаете, куда я завтра собираюсь отправиться?

– Я догадываюсь, – тут же отозвался Костик.

– А мы пока нет, – переглянулись функционеры. – Ну-ка?

– В Серые Пустоши, – заговорщицким тоном сообщил им я. – Туда, где правит Зло в виде Темного Властелина. Нашел вот тропку. Не знаю, получится, нет, но попробую.

– Чего только сегодня сообщил? – промурлыкал Зимин. – Мог бы и раньше сигнализировать.

– Не мог. Во-первых, навалилось всего и много, во-вторых, там все очень зыбко было. Но завтра с огромной долей вероятности пойду я в компании с двумя живыми мертвецами по тайным горным тропам. Так что времени не теряйте, отслеживайте меня. А ну как получится у вас что?

Азов с Зиминым уставились на Костика.

– Никаких гарантий, – сразу заявил тот, стягивая с носа очки и протирая их подолом майки. – Не-не-не! У меня все готово, что смогу – сделаю, что не смогу – тоже. Но система в этой связи все еще работает если и не против нас, то не за точно.

– Все-таки наследие гения иногда оказывается большим злом, чем то, что он сотворил при жизни, – вздохнул Азов. – В первую очередь потому что он уже не может его исправить. Не люблю говорить за спиной, но все Никита, все его спешка. «Надо наказать, надо показать, что мы держим руку на пульсе». Держим, верно. Но не на пульсе, а в другом месте, и не всю руку, а только один палец – указательный. Причем вынуть его из этого места никак нельзя, потому как если это сделать, то потом придется много чего отмывать. Больно сильно брызнет!

– Да молчи, Илья Павлович, – отмахнулся Зимин. – Тут, ради правды, и я хорош. Санкционировал же его задумку? Санкционировал. Причем ты говорил, предупреждал, а я не слушал. Киф, налей, давай за светлую голову именинника выпьем.

– Светлую, – проворчал Азов, погладив себя по волосам. – Говори прямо – седую.

После мы ахнули по второй рюмке, потом я, ощущая внутри приятную гибкость, пустился в пляс, затем снова выпивал, махнув на все рукой, и вечер, как и нынче днем на королевском лугу, снова стал похож на фотоколлаж, правда, на этот раз больше замешанный на ощущениях, чем на деталях происходящего. Горячий шепот Вики, которая несколько раз предлагала мне покинуть кафе и отправиться домой, шелк платья Олеси, который ощущали руки, лежащие на ее талии во время танца, и наконец отчего-то пряные духи Генриетты, которая прижала меня к стене тогда, когда никто этого не видел. Зачем ей это понадобилось, с какого перепуга, не знаю, но я особо не сопротивлялся, поскольку почти утонул в ее голубых глазах. Хорошо хоть Зимин, который появился невесть откуда, угомонил свою сестру, укоризненно на нее цыкнув.

Что примечательно – вроде вечер показался длинным, а домой мы все одно пришли к полуночи. Вернее, Вика пришла и меня, что греха таить, привела. Нет-нет, на ногах я стоял, и вполне уверенно, но на поворотах меня все же заносило.

По кое-каким коротким фразам и редким, но метким взглядам я понял, что именно последует сразу после того, как закроется дверь, потому взял слово первым.

– Душа моя, – заявил я ей, скидывая обувь, – сразу скажу – я ничего обсуждать не собираюсь.

– Совсем ничего? – уточнила девушка.

– Абсолютно. – Я вытянул ноги и с удовольствием пошевелил пальцами. – Знаешь почему?

– Почему?

– Потому что я все это уже проходил. Вик, бывают ситуации, когда на самом деле двум людям надо сесть и поговорить, просто чтобы понять, как они будут жить дальше и есть ли в этом «дальше» вообще какой-то смысл. А бывает как сегодня – чужие слова, причем ничем не подтвержденные, становятся темой абсолютно ненужного обсуждения, в котором один оправдывается за то, что он не делал, а вторая все сильнее убеждает себя в том, что это все услышанное ею – правда. Ну это применительно к данной ситуации, так-то может быть и наоборот. Вика, я много лет назад уже имел глупость в такой беседе поучаствовать, потому больше подобной ерундой никогда заниматься не стану. Хочешь себя изводить? Валяй. Но меня в это не впутывай.

– Но… – заикнулась было девушка.

– Повторяю – без меня, – сказал как отрезал я. – Хочешь думать, что у меня с Верейской что-то было, – твое право. Накрутишь себя до такой степени, что соберешь вещи и уйдешь – пожалуйста, останавливать не стану. Не потому, что ты мне безразлична, а по той причине, что для тебя чьи-то слова значат больше, чем мои. Если нет доверия, то нет и будущего. Я все сказал, ты дальше сама думай.

Молчит, сопит, морщит лоб. Ну и славно, ей подобные встряски полезны, они гонор и дурь убавляют. А лично я – в душ и спать.

– Послушай, человек, долго нам еще тут сидеть?

Недоволен Рафаил, стоящий передо мной, вон как нехорошо своими красными буркалами из-под капюшона посверкивает. Нет, его можно понять, кому понравится торчать в этой грязной халупе, ожидая невесть чего? Я бы точно куда раньше психанул.

– Уже все, – успокоил я его. – Сейчас я позову парнишку-проводника, и мы выдвигаемся. Дойдем куда надо, не дойдем – без понятия, но попробовать следует.

– Тогда ладно, – проворчал лич. – Местные дети – это какой-то ужас. Они все время шумят за дверями и спорят о том, как ловчее нас убить, приготовить и съесть. Когда все закончится, я непременно снова наведаюсь сюда и покажу им, кто кого убьет.