Вот мы бросаем бревно, есть такая забава у гэльтов. Они народ суровый, и забавы у них такие же. Не какие-нибудь там кегли или крикет, это все развлечения слабаков, а метание бревна на расстояние. Что примечательно – несколько раз бросили особенно удачно, попав в отошедших по нужде собратьев. Другой кто на их месте и помер бы от такого удара, а эти только посмеялись и дальше пошли выпивать.

Вот Трень-Брень, уже изрядно поддатая, поет редкостно похабную песню, порхая над столом, и мы ей подпеваем, причем Саймон Мак-Анс делает это с особым удовольствием. Как видно, невестка со знанием подобного репертуара его более чем устраивает.

Вот начался турнир кулачного боя, в котором наши гномы показали, кто на этом лугу главный. Финальный поединок плавно перешел в массовую драку, но все остались довольны.

Вот король демонстрирует технику мечного боя, причем сейчас меня так и подмывает назвать его Лейном. Выражение лица у него то же, что я помню еще по Вольным Ротам. Мне кажется, он до сих пор иногда скучает по тому простому и понятному времени, когда надо было думать не за всех, а только за себя самого, и я его где-то понимаю.

Забавы сменяли друг друга, степень нетрезвости на интерфейсе неуклонно ползла вверх, причем под конец с такой скоростью, что я счел разумным пойти и засунуть голову в холодные воды реки. Чем ты пьянее, тем выше вероятность того, что тебя, например, обокрадут. Или ты сболтнешь что-то лишнее. Да, ты будешь осознавать, что делать это нельзя, но система все сделает за тебя.

Кражу, понятное дело, можно отмести сразу, сегодня на луг посторонние не попадут, таковы условия этого мини-ивента, а вот язык мой, которому я отчасти сейчас не хозяин, – это другое дело. Тем более что Тень даже после наступления полудня никуда не исчезла.

Вода сделала свое дело, шкала опьянения пошла вниз, а после с великим удивлением я заметил на берегу Кролину, сидящую на камушке в хрестоматийной позе Аленушки и невесело глядящую на меня.

– Что происходит, радость моя? – мешком осел я у ее ног. – Ты чего сама не своя?

– Все сложно, – лаконично ответила она.

– Это нормальное положение вещей, – икнул я. – И все-таки куда пропала та веселая и настырная девушка, которая была мной столь любима? Куда ты ее дела, странная незнакомка?

– Да не парься, – она потрепала меня по голове. – Просто как-то все сразу навалилось, вот я и выпала на время из процесса. Сейчас вроде кое-что устаканилось, так скоро все вернется на круги своя.

– Если серьезно, может, чем помочь? – сменил тон я. – Что тут, что там, вне капсулы. Я не то чтобы дон Корлеоне, но знакомства всякие имею, накопились за жизнь. Мы же с тобой теперь не просто так, «здравствуй – до свидания», согласись? Игра игрой, но люди-то везде людьми должны оставаться. Так что ты только скажи.

– Вот и говорю – не бери в голову, – нахмурилась Кролина. – Я девочка взрослая, сама все уже решила. И вообще, меня с детства приучили к тому, что свои долги каждый платит сам. О, смотри, хороводы начали водить. Пошли уже, я такие пляски сильно уважаю!

Этот день выдался на самом деле почти счастливым. Очень давно такого не было, крайне давно. Ну чтобы никуда не бежать, не думать о том, какое из зол выбрать, не ожидать каждую минуту чего-то неприятного. Я просто отдыхал среди своих, как душой, так и телом.

И, право, мне было очень жалко покидать луг, с которого никто никуда пока и не думал уходить, но… День рождения Азова – мероприятие знаковое, на такие не опаздывают. Хотя бы из инстинкта самосохранения.

Ушел я по-английски, ни с кем не прощаясь. Задумай я сообщить хоть кому-то о своем отбытии – все, пиши пропало, никуда я тогда не смоюсь. Остановят, снова напоят и заставят плясать, уж это наверняка. А меня дела ждут. И это не считая двух личей и двух дуэгаров, один из которых – на редкость скандальная дама. Про подземные пути я уж и не упоминаю!

Потому прямо с луга я отправился в Сумакийские горы, туда, где в грязной лачуге так и куковали Рафаил и Леонард. Хорошо все же, что они давно мертвы, потому как живой так долго тут не протянул бы. А эти ничего, сидят у стеночки, привалившись к ней спинами, и знай гнусят на два голоса какую-то тягучую балладу, в которой речь идет о некоем воине, которому отрубили голову, и о его дочерях, которые ну очень умело отомстили со временем убийцам. Душевная такая песня, про жизнь и про судьбу.

Я ее послушал маленько да и нажал «логаут». Времени почти полседьмого, между прочим! Еще немного – и я начну опаздывать, что недопустимо.

– Заждалась, – сообщила мне Вика, когда я, привычно покряхтывая, начал выбираться из капсулы. Что примечательно – на этот раз в голосе не имелось раздражения или иронии, это была чистая констатация факта. Девочка сделала выводы, это радует. – Знаешь, потихоньку начинаю задумываться о том, чтобы завести себе вот такой же саркофаг. Ну чтобы можно было в урочный час тебя там, в игре, найти и сказать, что пора возвращаться в настоящий мир.

– Спешил как мог, – потирая поясницу, заверил ее я. – Душа моя, ты прекрасна, как весенний сад!

И я не соврал, Вика на самом деле выглядела отлично. Куда делись пестрые наряды и провинциальные стереотипы времен начала нашего знакомства? Сейчас я видел самодостаточную леди в стильном брючном костюме, с умелым макияжем и минимумом украшений. А те, что были, мне оказались хорошо знакомы. Не думал, что она их пустит в ход, но вот смотри-ка. Но, с другой стороны, в подарках Старика если куда и выходить, то как раз на подобную вечеринку. Именно тут их и заметят, и оценят.

Подумав немного, и я натянул на палец перстень с черным камнем. Пусть будет.

– Подарок. – Вика показала мне красивый бархатный продолговатый футляр. – Знать бы хотя бы за день до… А так – что успела.

Я щелкнул серебристым замочком, посмотрел на две золотые запонки и булавку для галстука, сделанную из того же металла, лежащие на белом атласе с серебристой окантовкой, и сказал:

– Нормальный подарок. Красиво и со вкусом. Ты у меня умница.

– И все-таки жаль, – вздохнула Вика. – Можно было бы часы хорошие подобрать, гравировку на них сделать. Но на самом деле хорошие, а не те, что в интернете. Кто его знает, аутентичные они или нет? Сейчас никому верить нельзя, ты же знаешь.

– Скверные времена, – согласился с ней я и выставил руку крендельком. – Цепляйся, дорогая. Пойдем, предадимся гастрономическому разврату и греху пьянства.

С первым не угадал. Никаких особых кулинарных изысков на столах не имелось. Разнообразные нарезки, традиционный для местных посиделок огромный копченый окорок, от которого желающие сами себе могли отрезать ломоть мяса, пара головок сыра на деревянных досках, соусы, овощи – вот и все застолье. Мне, кстати, подобное нравится куда больше, чем застолье с пятью переменами блюд, так возни меньше. А то ведь еще и к каждому блюду свою вилку могут положить, гадай потом, какая к какому из них?