одновременно не хотелось ранить его чувства, и в то же время… да, мне было перед ним очень стыдно.

Выйдя на улицу, направилась, было, к своему подъезду, находящемуся в этом же доме ‒ мне нужно было забрать письма из почтового ящика… но тут наткнулась взглядом на интересное зрелище.

На проезжей части перед самым подъездом стоял серебряный «Хендай Солярис», и внутри него явно целовалась какая-то парочка. Девушку я разглядеть не смогла, но вот молодой человек был мне очень хорошо знаком. Мои глаза чуть не вылезли из орбит.

Вот вам и «не хотелось ранить его чувства». Мои легкие начал распирать какой-то безумный истеричный смех.

Но очень быстро мне стало грустно ‒ ведь мы встречались почти год, неужели эти месяцы совсем ничего не значили ни для кого из нас?

Затем мне стало противно. Просто мерзко до тошноты.

Парочка вылезла из машины, каждый со своей стороны. В девушке я узнала одну из бывших одноклассниц, Свету Задорожную ‒ на Диму она и раньше заглядывалась, да только я не придавала этому никакого значения.

Повернувшись к дому, парень уперся взглядом прямо в меня, стоящую здесь же, возле дверей в подъезд. Его глаза сначала расширились, потом сощурились ‒ он нахмурился, явно тут же заняв оборонительную позицию.

Я скрестила руки на груди. Сделала глубокий очищающий вдох, надеясь хоть как-то прийти в себя. Но это было не так-то просто. Меня начало трясти от бешенства ‒ это была какая-то странная чисто физиологическая реакция, и эту дрожь я не смогла бы остановить при всем желании.

«С этим нужно просто покончить ‒ он нашел другую, я нашла другого», сказала самой себе, пытаясь успокоиться.

― Ты же не ждешь от меня объяснений? ― подойдя ближе, Дима тоже скрестил руки, повторив мою позу один в один.

― Ты…

Я чуть не задохнулась от возмущения и пару секунд не могла и слова вымолвить.

― Ничего, что ты все еще считался моим парнем? ― наконец, смогла заговорить. ― Это нормально, по-твоему?! Мы вот так должны были расстаться? Хуже, чем врагами? ― на последних словах мой голос предательски дрогнул.

― А что, ты сюда прикатила, не для того, чтобы со мной порвать? А Зефирка? Или скорее… Птичка? ― язвительно ввернул, скривив губы.

У меня приоткрылся рот от удивления. Как он сумел узнать это прозвище?

― Да-да. Твой принц уже успел меня навестить. Распинался на твой счет, ― в его глазах мелькнула какая-то мысль, затем губы раздвинулись в улыбке. ― Сказал, что он тебя так и так скоро получит, и предложил мне денег, чтобы я отдал тебя ему.

― Руслан… заплатил тебе, чтобы ты расстался со мной?

― Тебе не о чем беспокоиться, Птичка. Твой принц дорого за тебя заплатил. Видишь мою новую машину? Красивая, правда? Может, и не такая красивая, как та, в которой ты теперь кататься будешь, но все равно.

Голова закружилась, в ногах образовалась слабость.

В этот момент мне показалось, что со всех сторон меня облепила жидкая зловонная грязь, и я измазалась в этой грязи так, что никогда уже не смогу отмыться.

― Арина, ― уже другим голосом обратился ко мне Дима, ― я мог просто отдать тебя ему или что-то при этом получить. Это были большие деньги. Прости, что я умею считать.

И с этими словами вошел в двери своего подъезда.

Очередное доказательство того, как плохо я разбираюсь в людях. Очередное предательство… вдвойне гадкое, вдвойне болезненное.

Две новые раны. Раны, полученные от обоих «моих» парней.

Глава 27. Невозможная пара

Полночи я проплакала в подушку. Как могла, пыталась успокоиться, говорила себе, мне не о чем переживать. Пыталась убедить себя в том, что от Руслана всего можно было ожидать, и его поступок не должен был меня удивить…

Но все равно мне было больно. Больно и гадко.

Ведь он в очередной раз показал мне, что готов пойти на любую подлость, чтобы добиться цели. Что считает меня своей собственностью, и ему абсолютно все равно, что я чувствую. Подкупил моего парня! Неужели он не понял, что я почувствую, если узнаю об этом?

Все эти дни только о нем и думала. А теперь вынуждена была вырвать его из своего сердца, забыть эти глупые наивные мечты.

Я наивная. Я глупая! Решила, что Руслан сможет измениться, что я ему, и правда, дорога. Хотела верить, что мы не такие уж и разные, что глубоко в его груди скрыто настоящее верное любящее сердце. Ведь он так заботился о сестре, с такой болью вспоминал о матери. И с такой нежностью смотрел на меня…

Из глаз хлынул новый поток этих горьких слез. Мой живот скрутило от боли, и я закусила угол подушки, на которой лежала.

Но возможно, все что произошло, произошло к лучшему? Принять маленькую боль сейчас, чтобы избежать большей в будущем. Наверное, я должна быть благодарна Диме за то, что он не стал скрывать от меня своего поступка.

Ведь я успела увидеть истинное лицо Руслана до того, как окончательно в него влюбилась.

* * *

На следующий день я проснулась в еще худшем настроении, чем была накануне ‒ кажется, мое утверждение о том, что я все еще окончательно в него не влюбилась… не совсем соответствовало истине. Он умудрился проникнуть в самую глубину моего сердца, и вырвать его оттуда было не так-то просто.

Король элитной школы и самая обычная, простая, ничем не примечательная девушка… невероятная пара. Невозможная.

Конечно, его внимание ничем хорошим обернуться для меня не могло.

Сегодня я не стала краситься, оставила брови и ресницы белоснежными ‒ стойкая хна с них уже сошла, и если я не хотела быть похожа на бледного сурка, мне нужно было нанести ее снова. А еще не стала надевать контактные линзы, надела очки. Отчасти, просто потому что моя апатия сделала меня безразличнее к тому, как я выгляжу, а отчасти… по другой причине.

При мне Руслан несколько раз назвал Захара «этим очкастым». Интересно, как ему понравится увидеть очки на девушке, которой он так упорно добивался все это время?

Не то чтобы они совсем мне не шли, нет. Вид был вполне… умный. Но просто сама я настолько их не любила, что готова была каждые полгода выделять немалую по моим меркам сумму на контактные линзы ‒ просто, чтобы не видеть своего отражения с этими стеклами на белом, как молоко, лице.

Встав в очередь на раздачу