приехавшую сюда с несколькими еврейскими девушками, которые учились с ней еще в школе в ее родном городе Ростове-на-Дону. Как и многие другие, она приехала в Женеву изучать медицину, потому что образование в России было для нее недоступно. Группа ростовских девушек… значительно отличалась от обычных студенток-евреек швейцарских университетов того времени по внешности, манерам, взглядам. Они были гораздо привлекательнее, чем их ровесницы из черты оседлости; они были менее увлечены русскими революционными идеями – не то чтобы они были равнодушны к ним, просто они уделяли больше времени учебе и меньше – бесконечным собраниям и дискуссиям… Студенческое общественное мнение было против ростовчанок, но те не обращали внимания на вражду». Вейцман рассказывает о том, что маленькая еврейская община Ростова была сравнительно богата: отец его жены, как и отец Сабины, принадлежал к купеческой гильдии и мог позволить себе обучать детей за границей. Поэтому и составляли ростовские девушки «контраст с большинством еврейских студенток Женевы, которые чаще всего выглядели нервными, разочарованными, чахлыми и голодными».

Однако ростовчанка Шпильрейн была больна. Мы не знаем, в чем именно проявлялась болезнь Сабины. Точно известны лишь даты ее пребывания в знаменитой больнице Бургольцль близ Цюриха: с 17 августа 1904 года по 1 июня 1905 года.

Клиникой руководил один из основателей современной психиатрии Евгений Блейлер; лечащим врачом Сабины оказался молодой ассистент Карл Юнг. Когда много позже Фрейд писал свою «Историю психоаналитического движения», он запросил у К. Абрахама данные о том, когда началась психоаналитическая работа в Бургольцле; тот ответил, что уже начиная с декабря 1904 года Юнг анализировал там одну истерическую пациентку. Речь могла идти только о Сабине. Эта девушка была первой психоаналитической пациенткой Карла Юнга.

Из письма, которое Юнг отправил Фрейду позднее – 23 октября 1906 года, мы узнаем кое-что о дальнейшем анамнезе:

«Рискуя наскучить, я хотел бы представить Вам свое последнее наблюдение. Я сейчас лечу Вашим методом истеричку. Трудный случай, 20-летняя русская студентка, больна в течение 6 лет.

Первая травма между 3-м и 4-м годом жизни; видела, как отец шлепает ее брата по голому заду. Мощное впечатление. Не могла впоследствии отделаться от мысли, что она испражняется на руку своего отца. В 4–7 лет судорожные попытки дефекации на свою собственную ногу, следующим манером: садилась на пол, поджимая ногу под себя, нажимала пяткой на анус и делала попытку дефекации, в то же время препятствуя ей. Часто задерживала стул на срок более 2 недель. Не имеет понятия о том, как она набрела на это своеобразное занятие. Говорит, что делала это совершенно инстинктивно и что это сопровождалось чувством блаженства и дрожью. Позднее это явление сменилось энергичной мастурбацией. Я буду крайне благодарен, если Вы в нескольких словах сообщите мне Ваше мнение об этом случае».

Переписка Фрейда с Юнгом только что началась, это второе письмо Юнга своему будущему учителю. Фрейд, который был старше Юнга на 20 лет, был рад первому проявлению интереса к его работе со стороны профессионального психиатра, работавшего в престижной клинике, и на первое письмо Юнга ответил с максимальной теплотой. Развивая отношения и рассказывая старшему коллеге о случае Сабины, Юнг старался предстать практикующим, заслуживающим профессионального доверия психоаналитиком.

Фрейд отвечал подробно, используя в своем письме все то немногое, что узнал:

«Я рад, что русская девушка – студентка. Необразованные люди пока остаются недоступными для наших анализов. История с дефекацией очень хороша и имеет многочисленные аналогии.

По симптомам и даже по характеру больной можно увидеть признаки того, что мотивацией для нее является анальное возбуждение. Такие люди часто демонстрируют типичную комбинацию черт характера. Они крайне скупы, чистоплотны и упрямы. Эти черты мы считаем сублимацией анальной эротики. Подобные случаи, основанные на подавленном извращении, могут анализироваться вполне удовлетворительно.

Как видите, Вы нисколько мне не наскучили. Я очень рад Вашим письмам».

Фрейду принадлежит фраза, ставшая знаменитой: жизнь можно понять только назад, но вся штука состоит в том, что прожить ее надо вперед. Пройдет 7 лет, и после окончательного разрыва с Юнгом Фрейд напишет Сабине Шпильрейн: «Когда я возвращаюсь к началу нашей переписки, мне кажется, что все было предопределено».

Выпустить птичку

(Из дневника Сабины Шпильрейн, 27 августа 1909 года):

«… я никогда не могла бы стать перед окном с сознательной целью. Но сознание можно как-то перехитрить, и тогда… тогда можно получить маленькое удовольствие. Когда я уже была полностью одета, кроме пояса, я заметила симпатичного молодого джентльмена, который смотрел на меня из коридора. Я сильно покраснела, и это проявление бессознательного, которое я вполне объективно отметила, меня заинтересовало еще больше. Мгновение я колебалась, потом скромность победила, и я задернула занавеску. Чуть позже джентльмен постарше уставился на меня через окно с верхнего этажа здания напротив…»

Двадцатичетырехлетняя студентка медицинского факультета Сабина Шпильрейн получила еще одно «маленькое удовольствие», записывая, явно с оглядкой на своего психоаналитика, эти строки, которые ему наверняка показались банальными, а нам представляются полными скрытого смысла и предчувствий того, что с ней в жизни будет происходить.

Юнг как раз занимался терапией этой своей первой аналитической пациентки, когда Фрейд рассказал ему о своем последнем, еще не обнародованном открытии. Есть в лечении неврозов, писал он Юнгу 4 декабря 1906 года, некоторые вещи, которые он пока оставляет для самого себя, потому что «враждебной публике ничего объяснить невозможно»; или, может быть, стоит излагать их на особом языке, который понятен только посвященным. Главное из этих пока еще скрытых от публики открытий психоанализа – перенос:

«Вы, вероятно, уже поняли, что излечение нашим методом происходит в результате фиксации либидо, ранее имевшего бессознательную форму. Это и есть перенос. Легче всего перенос достигается в случаях истерии. Перенос дает тот импульс, который необходим для понимания бессознательного и перевода его содержания. Там, где перенос отсутствует, пациент не будет делать усилий и не услышит нас, когда мы даем ему наш перевод его бессознательного. По сути дела, излечение происходит через любовь. Перенос является самым убедительным и, я бы даже сказал, единственным неопровержимым доказательством того, что неврозы вызываются любовной жизнью индивида».

Слово сказано: излечение происходит через любовь. Сегодня для психоаналитика это очевидная и бесспорная истина. Но Фрейд сформулировал сущность «переноса» именно тогда: в любви больной к врачу оживают и по-новому переживаются те чувства, которые раньше оставались бессознательными и вызывали болезнь. Любовь взрослого человека, в которую переносятся и благодаря этому осознаются забытые и по-прежнему мучающие детские страсти и страхи, – вот путь к тому, чтобы научиться жить в этом мире. Путь к