обижайся, но хочу теперь погонять. И спуску, кстати, не дам, даже не надейся!

— О, как! — развел руками экспат. — Не ожидал, не ожидал. Что ж, тогда и ты пощады не проси, бить будем по-взрослому!

— А давай один на один? — загорелся вдруг старший лейтенант. И, видя скепсис на лице Дивина, подковырнул с ехидной усмешкой. — Или слабо?

— Да нет, почему бы не попробовать, — Григорий равнодушно пожал плечами. — Можем прямо сегодня.

— Сейчас, после обеда! — подпрыгнул от нетерпения Каменский. — Я договорюсь! — Другие истребители поддержали его одобрительными возгласами. Летчики из эскадрильи Дивина также не остались в стороне, а там пошло-поехало и вскоре шум и гам в столовой стоял преизрядный. Разгоряченные офицеры всячески старались переорать друг друга, непременно доказать свою правоту.

Экспат смотрел на них снисходительно. Надо же, как мальчишки. Хотя... в принципе, все они здесь действительно не старики — тех, кому за тридцать, можно по пальцам одной руки пересчитать. Если подумать, это на Дивина наложил свой отпечаток тот груз знаний будущего, что вывалил на него в Москве Махров и теперь Григорий старался просчитывать свои действия. Насколько мог, разумеется. Но для окружающих его людей ведь все иначе — каждый день будто последний и потому они так торопятся жить, пытаются все успеть.

— Идет, — сказал, как отрезал, лейтенант и протянул руку Каменскому.

— Гриш, а кто с тобой стрелком полетит? — спросил вдруг Прорва. — Хочешь, я тебе своего пришлю? Не подведет, ручаюсь!

— Спасибо, — криво улыбнулся экспат. — Так и поступим.

Отцы-командиры не возражали против показательного боя и вскоре в воздух над аэродромом поднялись два самолета: Ил-2 Дивина и Як-7б Каменского. Набрали безопасную высоту, разошлись в разные стороны. «Ястребок» сразу же попытался получить преимущество, направившись в сторону солнца. С кем другим этот фокус может и прошел бы, но для Григория палящие лучи, бьющие прямо в глаза, являлись лишь небольшой помехой. И потому, когда Каменский ринулся на него, стремясь приклеиться к хвосту и преспокойно расстрелять ослепленного соперника, запечатлев свою безоговорочную победу при помощи фотокинопулеметов, экспат привычно ввел машину в глубокий левый разворот и угостил противника длинной холостой очередью из пушки. А стрелок, пусть и после небольшой заминки, добавил из крупняка.

«Яшка» проскочил мимо и оказался далеко сзади и справа. Попробовал вновь зайти в хвост, но Дивин мгновенно встал в глубокий вираж. Так, что левое крыло, казалось, начало чертить невидимый круг по земле, а правое уперлось в прозрачное голубое небо.

— Сумасшедший, что творит! — ахнул кто-то из летчиков, что в огромном количестве собрались на краю летного поля и задрав головы внимательно наблюдали за учебным поединком. — Сейчас в штопор сорвется!

— Не боись, вырулит! — задиристо выкрикнул Катункин. — Наш комэск и не такое может исполнить. Давай, Кощей, подпали макинтош «маленькому»!

Григорий, будто услыхав этот возглас, вовремя добавил обороты двигателю и многотонная махина неожиданно резво, словно детский волчок, закружилась вокруг своей оси, все ближе и ближе подбираясь к яростно бросающемуся на нее «яку». Выждав подходящий момент, Дивин очень уверенно и четко заложил максимальный крен, а потом молниеносно выровнял «ильюшина» и жахнул по оказавшемуся в прицеле Каменскому изо всех стволов.

— Закончили! — удовлетворенно скомандовал в микрофон Хромов с КП. — Садитесь. Ну что, поглядим, что там за кино у них получилось? — обратился он к командиру истребительного полка, сухопарому подполковнику, на гимнастерке которого алели сразу три ордена Красного Знамени. Но тот лишь с досадой махнул рукой:

— Что там смотреть? И так ясно, что твой лейтенант победил. Ну, я Каменского на всю катушку взгрею, пусть только явится! — погрозил он кулаком заходящему на посадку «яку».

— Брось, — засмеялся Хромов. — Это ж Дивин, а не мальчик со двора. Он родился в кабине самолета. Даст бог, мы на днях его сотый боевой вылет отметим.

— Ладно, — прищурился подполковник. — Будем считать, что в одиночной схватке вы нас сделали. Что ж, посмотрим завтра, как групповой поединок пройдет.

— Посмотрим, посмотрим! — довольно улыбнулся Хромов.

— Только, чур, уговор: чудо-аса своего на земле оставляешь.

— Хочешь уравнять шансы? — не удержался от язвительной подколки Хромов. — Добро, так и сделаем.

На следующее утро штурмовики вылетели на полигон и встали над ним в привычный круг, отыгрывая штурмовку наземной цели. «Яки» прикрытия заняли позицию над ними. Через пару минут на них свалилась четверка истребителей, изображавших немцев. Они умело завязали бой с защищающимися, буквально связали их по рукам и ногам, оттеснили в сторону от «илов».

Штурмовики остались одни, но все равно продолжали заходить на цель, поливая ее пулеметно-пушечным огнем. И тут на них ринулась не четверка, как было условлено по первоначальному плану, а восьмерка «яков».

— Ты что творишь?! — вызверился Хромов, предвкушавший очередную победу своих летчиков. Но его коллега-истребитель лишь довольно ухмыльнулся:

— На войне, как на войне. Ты ведь с фрицами заранее не договоришься, верно?

Но «ильюшины» не дрогнули. Четверо продолжили штурмовку, а пара вдруг рванула навстречу атакующим в лобовую. Те от неожиданности рассыпались в разные стороны.

— Правильно, — веселился Хромов, — так их, хлопцы, бей жуликов!

Правда, это был последний успех штурмовиков. Уже через несколько секунд пилоты «яков» сориентировались, разобрали цели и зажали каждый «ил» в огненные клещи. А ведущий «маленьких» вообще поразил всех, когда сначала сделал лихую горку, а потом крутанул самолет и завис ненадолго над кабиной машины Прорвы вверх ногами.

— Твою мать! — раздался испуганный возглас Рыжкова в эфире. Его Ил-2 вдруг резко шарахнулся в сторону, едва не сорвавшись в штопор.

— Долгов, отставить! — грозно рыкнул командир полка истребителей. — Немедленно прекратить!

После окончания учений собрались все вместе — и штурмовики, и истребители, — чтобы обменяться впечатлениями, услышать мнения условных противников, попытаться понять смысл их действий на каждом этапе. Говорили долго. Практически у каждого нашлось, что сказать, чем поделиться. Заодно познакомились друг с дружкой накоротке.

Развеселил всех Прорва. Найдя того летчика, что висел у него над головой, он сначала долго ругался, а потом неожиданно схватил его и крепко обнял.

— Спасибо, браток, за науку! Честно признаюсь, как увидал тебя над кабиной, чуть не обосрался!

От громового хохота содрогнулся, казалось, даже вековой дуб,