– Сейчас уже половина пятого, – откликнулась КакАнька. – Что это за чепуховина с ключом?

– Ключ от моей машины… Остался в его машине…

– Ты знаешь, кто этот Данил?

– Да, это твой мастер.

– ??? И когда твой ключ успел остаться в его машине? Я ничего не понимаю… Лисенок, ты слышишь меня?

КакАньке пришлось подойти вплотную и сильно встряхнуть меня за плечи…

Разобраться, кто и что имел в виду, в последнее время становилось все сложнее…

Леонид – вел в искушение Аню, обворожил Марго… совершенно не имея ввиду секс… Хотел непринужденного общения.

Данил – стал врагом Веры, сделав чудесный по исполнению и замыслу ремонт… Хотел сделать приятное брату и отвлечься от расставания с девушкой.

Его девушка – отказалась от пурпурного «ягуара», выйдя замуж за своего доктора… Хотела стабильности и скуки?..

Я – согласилась помочь сестре, назвавшись ее именем… И теперь с проектами все в порядке. А со мной?!!! Самый удивительный мужчина на свете заставил меня тогда ночью сесть в свою машину, спрятав ключ. Была волшебная ночь!.. И я – все испортила?

У него в телефоне остался номер Марго, он мог бы позвонить раньше!..

Если бы хотел позвонить…

Если бы ему стало интересно мое имя…

Но, получается, что интересно, раз, по какой-то причине, он… назвал меня Маргаритой… Откуда-то он это узнал и решился на «контакт», оставив свой номер и посулив взамен ключ. Но теперь уже вечер. 15–00 давно минуло. Что он подумает?

Не знаю.

– А Данил завтра будет на празднике? – повернулась я к КакАньке, пытаясь вынырнуть на поверхность из утопических страшилок одна печальнее другой.

– Разумеется, я его пригласила. Но он – мальчик с характером и, если я его очень достала, то, может, и не захочет.

– А ты его достала?

– Ветрова! Если бы только ты знала, КАК ты мне сейчас не нравишься! Вот ни грамма, ни полсекунды… Призрак оперы, какой-то! Если ты сейчас же не вернешься в витрину, то я опять включу своего Вивальди и допью вторую бутылку! Я понятно объясняю?

– Вполне… Нужны яблоки.

– Что?!

– Я говорю, что сейчас в твоем оформлении очень не хватает яблок – признанного символа искушения. Нужны стеклянные салатники и много много килограмм зеленых и красных яблок.

Какое-то время подруга молча «переваривала» эту неожиданную для нее информацию, даже чуть наклонила вправо голову… Когда все у нее «сошлось», она резко повернулась к стоящим рядом помощницам, те даже вздрогнули:

– Слышали, что сказала Олеся?!

– Да, – испуганно признались они в том, что все это время только и делали, что слушали нашу перепалку, вместо того, чтобы «наводить красоту» вокруг.

– А раз слышали, то БЕГОМ на рынок или куда там, по-ближе…

Она нашла сумку, долго искала кошелек, в итоге извлекла огромное портмоне, покопалась в нем, извлекла несколько тысячных купюр… Протянула деньги одной из девушек, но отдернула руку.

– Но позвольте… Олесь, ты посмотри на них..

– А что с ними такое?

Девчонки чуть ли не дрожали от худших подозрений.

– Сколько они «на себе» унесут? По паре килограмм?!! Это, я так понимаю, нам погоды не сделает.

– Нужна машина, – подсказала я.

– Стоять! – КакАнька воинственным жестом приказала мне не сдвигаться с места. – Ты остаешься, на тебе – витрина. А вот наш любезный Антон… Хватает в руки телефон и начинает дозваниваться до водителя!

Антон вполне убедительно засуетился. Помощницы замерли в ожидании дальнейших распоряжений.

А я вернулась в витрину, собирать просыпаные булавки…

… Только в начале одиннадцатого стало ясно, что открытие все-таки состоится!

По мере того, как мы с КакАнькой и ее верные преспешники теряли человеческий облик, обливаясь потом, и серея от усталости и напряжения, предметный мир вокруг приобретал желанную обустроенность женского рая: замерли в покорном ожидании бархатные драпировки примерочных, заблестели натертым глянцем деревянные полки и вешалки, белоснежные кринолины расположились стройным полукругом вокруг зоны приема особо привелигированных посетительниц, оставшиеся пустоты на полках и витринах заполнили живые цветы и свежие яблоки, стекла и зеркала растворили пространств многочисленными чистейшей воды незапятнанными отражениями, ковры растелены, все лишнее и уже не нужное спрятано в недрах подсобки.

К полуночи мы падаем от изнеможения, спотыкаясь друг от друга, но мы уверены в одном – МЫ УСПЕЕМ!

В какой-то миг передышки я поспешила запаниковать, усомнившись в возможности единомоментно разместить ЗДЕСЬ двести человек… Не равносильно ли это повторению нашествия варваров на Византию – не стоит пытаться сохранить имеющиеся ценности. Но КакАнька и тут оказалась мудрее и предусмотрительнее. На самом деле, сам фуршет будет проводиться в специально установленном шатре, который завтра утром смонтирует во дворе специально нанятая бригада профессиональных организаторов презентаций. Шатер, столы, еда, напитки, места для сидения и курения, зона праздничного феерверка и море воздушных шаров – все это было на их специально и щедро проплаченной совести. В который раз я восхитилась прозорливостью подруги и окончательно успокоилась на ее счет в плане сердечного ранения жестоким мужским идиотизмом. Слава Богу, не смертельно. Работа и беспредельно сжатые сроки не дали драме перерасти в трагедию. Зато недавно забитое белыми кульками помещение за один день превратилось в зыбкий мир полупрозрачных фактур, живых цветочных ароматов и… «неживых» людей, сбившихся в едва дышащую потную массу у главного входа.

КакАнька действовала с беспощадностью опытного полководца: чем младше был "чин" ее сегодняшних помощников, тем раньше и с большей благодарностью она его отпускала отдыхать. По этому принципу я осталась дольше всех и была "отпущена" с плохо скрываемой неохотой… Чувствуя себя почти предательницей, я все же вынуждена была сделать вид, что не заметила ее разочарования,т. к. точно знала, что отдыхать буду еще не скоро, ведь в моих ночных планах на первом месте стояло создание достойного коронованной особы наряда и сопутствующих этому образу атрибутов.

О Даниле и его предложении встретиться я благополучно не вспоминала. Первая волна чувственной сердечной паники отхлынула, дав мозгу снова занять лидирующую в организме позицию. У меня была и остается цель – любой ценой заставить подругу пережить не больше, не меньше, но триумф, стерев из памяти наскладный любовный сюжет с разочарованием в финале. Клин – клином. Облом – триумфом. Вышибаем со всей пролетарской ненавистью к горящим избам и бегущим в неизвестность жеребцам…

Если бы я знала в тот миг, когда все эти пропагандистские постулаты всплывали в разгоряченном переутомлением мозгу, сколько иронии в мой лично адрес было заложено в одном из них, когда я отчаянно прорывалась сквозь выматывающе несовпадающую с бесперебойным движением паутину перекрестков. Даже летняя ночь на дарила улицам нашего города блаженную тишину и упорядоченность пустоты. Те редкие водители, которые вынуждены были находиться в этот час за рулем, вели себя так, словно впервые сели играть в «Need for speed», только вместо джойстика или клавиатуры им в руки дали настоящие рули реальных средств передвижения. Ни смысла, ни логики в этих шараханьях, подрезаниях, внезапных разгонах и торможениях по-прежнему не было.