Странное дело! Крик этот, повторяясь вдали, замер на несколько мгновений, а потом стал возвращаться, усиливаясь в каждой секундой.

Кадрус не мог удержаться от горделивого жеста при отклике на его зов — ответе, доказывавшем, что «кроты» верны ему.

Жанна и Мари стали смотреть по сторонам, но не увидели ничего, что обнаруживало бы присутствие человека. Но лицо Жоржа говорило им, что «кроты» здесь. Но где?

— Подойдите, — сказал Кадрус, вышедший из кареты, как только вдали раздался крик совы.

При этих словах кусты и деревья словно ожили. Скоро Жоржа окружила толпа людей, чьи лица были скрыты масками.

— Хорошо, — сказал Кадрус. — Вы меня ждали, мои храбрецы?

— Ждали, — лаконично ответили эти люди.

— Хорошо! — повторил он. — Вы меня ждали и были правы. Я хотел показать тем, кто хочет нас уничтожить, что нам не страшны их угрозы. Они говорили, что если бы только знали приметы страшного вожака «кротов»… И что?! Я им показался. Я хотел, чтобы они меня арестовали. Я хотел, чтобы они надели на меня кандалы и посадили в тюрьму, чтобы доказать, что приметы, цепи, тюрьма — ничто для таких людей, как мы. Показав им, каковы мы, я вернулся к своим храбрецам.

Эти слова были встречены громкими криками. «Кроты» обнимались, смеялись, плакали, бросали в воздух ружья. Их охватил неистовый восторг.

Движением руки Кадрус остановил взрыв радости «кротов». Сделав знак тому, кто командовал во время его отсутствия, он сказал:

— Подойди и расскажи мне, что произошло в то время, пока я со своим помощником забавлял судей.

— Сначала, — ответил тот, кого спрашивал Жорж, — при известии о вашем аресте я с трудом удержал «кротов». Они все хотели ринуться в Париж и похитить вас из тюрьмы.

— Как! — вскрикнул Кадрус. — Отлучиться без моего приказа?!

— Я это им и говорил. Если вожак не пишет, значит, мы ему не нужны.

— Прекрасно. Что дальше?

— Три «сбора денег» прошли успешно. Конвои с податями из Маленского, Орлеанского и Версальского округов были перехвачены в одну ночь. Все деньги в нашей кассе.

— Вот для тебя и твоих людей, — сказал Кадрус, велев Фоконьяку подать мешок с золотом, который тот вынул из сундука под козлами кареты. «Кроты» опять принялись было кричать.

— Молчать! — приказал Кадрус. — Приберегите ваши восторги на будущее. Сегодня все будут ужинать в гроте. Ступайте!

Указывая Фоконьяку на нетерпеливых лошадей, Кадрус прибавил:

— Садись, и поедем к гротам. Ну, дозорные, идите впереди, «лисицы», следуйте за каретой.

— Играйте, господа! — сказал император.

Вечер мрачно тянулся до полуночи. Император разговаривал с Фуше и отдавал ему приказания. В полночь императрица встала из-за стола. Придворные перестали играть. Оставшись наедине с Жозефиной, Наполеон сказал:

— Какой неприятный казус! Принцесса крови защищает этого разбойника. Мне очень хочется отослать ее к мужу.

— Сжальтесь над ней, государь, — ответила Жозефина, — вы измучили ее…

— Чем же?

— Она любит этого человека.

Император был поражен.

— Вы уверены в том, что говорите? — спросил он.

— Она призналась.

— Это непостижимо.

— Сир, она полюбила сначала кавалера де Каза-Веккиа, своего спасителя, потом продолжала любить Кадруса.

— Как же она допустила женитьбу этого разбойника на девице де Леллиоль?

— Потому что Кадрус не любит герцогиню и не хотел стать ее любовником.

Император задумался.

— Ты мне рассказываешь невероятные вещи.

— Когда женщина любит, она способна на все. Посмотри на девицу де Леллиоль. Она последовала за своим мужем. Она знала, что он разбойник.

— Поверить не могу, — прошептал император.

Императрица добавила:

— Жаль, что ты говорил о казни этого человека. Герцогиня будет просить о его помиловании, если его схватят.

— Я наотрез откажу.

— Но, друг мой, он тебя спас.

— Все равно он должен умереть.

Императрица лукаво улыбнулась.

— Поступай, как знаешь, — сказала она.

Она подставила мужу лоб. Он подал ей руку и проводил в спальню, говоря:

— Я хочу с тобой поговорить. Ты женщина, объясни же мне, каким образом две красивые, богатые, знатные, гордые женщины могли влюбиться в этого разбойника. Тут есть тайна, которую я хочу разгадать.

Императрица ответила очень просто:

— Ты меня спрашиваешь, друг мой, как они могли полюбить этого разбойника. Просто оттого, что он им понравился как мужчина, а как к разбойнику они почувствовали к нему обожание. За что же я тебя люблю? За то, что ты ниспровергал троны…

Император не возражал.

Фонтенблоский лес гудел, как потревоженный улей. Три батальона, пять эскадронов, двести жандармов, вся национальная гвардия из Фонтенбло, любопытные, прибывшие из Парижа, — словом, целая армия окружила лес. На этот раз Кадрус должен быть взят. Приказали обыскать каждый куст, каждую скалу. Жандармский полковник не сомневался в успехе. Однако со всех сторон слышались странные крики «кротов». При этих звуках, раздававшихся из глубины леса, вздрагивали даже самые храбрые.

Вдруг отряд егерей обстреляли. Рота пехотинцев подоспела им на помощь, и завязалась схватка.

— Стой! Не стреляй! — вдруг закричали жандармы, появившиеся из-за деревьев. — Они у нас в руках.

Жандармы вели трех «кротов».

— Капитан, — сказал жандармский бригадир командиру отряда, — бегите скорее туда — там еще с десяток наберется.

Капитан повел своих пехотинцев. Жандармский полковник потирал руки от удовольствия. Снова началась перестрелка, но разбойников не было видно. Время от времени жандармы приводили пленных и тотчас отправляли их в Фонтенбло, где заранее была приготовлена тюрьма. «Кроты» оборонялись мелкими группами. Сначала не понимали, почему они избрали такую странную тактику, но скоро все прояснилось. Один жандармский отряд, который привел пленных, донес полковнику, что эти разбойники уверяли, что Кадрус убил свою жену и застрелился сам, видя, что не может спастись. Это известие всех воодушевило. Натиск усилили, и за полчаса захватили множество «кротов». Успех был полный, насчитали сто восемьдесят пленных. Жандармов и солдат было убито и ранено человек тридцать. Оставалось найти труп Кадруса…

Поиски начались, но так ничего и не нашли. Войска окружили Франшар. Вдруг полковник заметил, что жандармов стало что-то слишком много. Все бригадиры были рядом с ним. А между тем жандармы должны были находиться и на дороге, и в Фонтенбло, куда они отправляли пленных.