— Хорошо, — сказала я тихо, начиная входить в роль, — Лорна, придерживайтесь моих правил. Заказывайте много, сколько сможете в себя вместить. Чем больше, тем лучше. Можете спрашивать что угодно при условии, что ваше блюдо будет отличаться от тех, что закажут другие. Никаких повторений. Если что-нибудь покажется вам интересным, быстро говорите. Кто первым назовет какое-то блюдо, тот его и получит. Есть вопросы?

— Да, — сказала она. — Что будете есть вы?

— То, чего никто из вас не захочет. Но вы должны будете давать мне пробовать вашу еду.

— Значит, я могу заказать салат из песчаных крабов? — спросила она.

— Он ваш, — заверила я.

— Я тоже его хотел, — протянул Джул.

— Слишком поздно, — съязвила Лорна.

— Ладно, тогда я возьму велут с устрицами, — согласился он.

— Салат с омарами мой, — быстро сказал Майкл.

Хорошо, подумала я, тогда мне достанется лапша липгвике с трюфелями.

— Ну, а как насчет основных блюд? — спросила я.

Не успела я задать этот вопрос, как ко мне повернулась седовласая женщина.

— Простите мне мое вмешательство, — начала она; голос у нее был высокий, с английским акцентом, звучавшим скорее претенциозно, чем естественно. — Ни в коем случае не пропустите ребрышки. Они превосходны!

— Мюриэл, — воскликнул ее муж, — прошу тебя!

— Да нет, не беспокойтесь, — сказала я голосом Бренды, — мы благодарны вам за помощь. Может, вы нам еще что-нибудь посоветуете?

— Да, фуа-гра с айвой.

— Прошу извинить мою жену, — сказал ее спутник.

Губы у него были тонкие, лицо напряженное и сухое, точно лист картона. Он вытянул вперед руки, словно благословляя.

— Она никак не может сдержаться. Мюриэл не понимает, что людям нужно уединение, даже в публичных местах.

Мужчина сгорал от смущения.

— Сразу видно, что эти люди любят поесть, — серьезно сказала Мюриэл, — вероятно, они не часто приходят в такие места.

И, поняв, что сказала лишнее, замолчала. На фоне седых волос ее румяное лицо стадо еще румянее.

— Простите, — пробормотала она. — Я не хотела вас обидеть…

— Ничего страшного.

Ситуация привела меня в восторг. Низкий голос Бренды был исполнен доброты.

— Вы абсолютно правы. Для нас это великое событие, и мы не хотели бы его испортить. Продолжайте, пожалуйста.

Женщина вскинула подбородок и бросила на мужа торжествующий взгляд.

— Всего лишь одно крошечное предложение. Груша в вине и мороженое с вербеной. Это очень красиво, причем такой десерт вы нигде больше не встретите!

Она торжественно подняла свой бокал и поприветствовала им нас.

— Бренда, Бренда, Бренда, — покачал головой Джул, его губы тронула улыбка. — Мне бы хотелось познакомиться с тобой поближе.

— Мне — тоже, — сказал Майкл, и мою душу снова кольнула ревность.

На столе тем временем появились первые блюда. Прежде всего я сняла пробу с устричного велута. Задержала во рту нежную и насыщенную жидкость, распознавала вкусы — вот сама устрица, а вот легкий оттенок лимонной травы. По языку вкрадчиво скользнули икринки морского ежа — такое ощущение, словно тебе лютиком пощекотали под подбородком. Икра сочно лопалась на зубах. Суп был восхитительным, казалось, шеф-повар мечтал о море.

Я приступила к лингвине. Тонкие, словно крылья бабочки, полоски теста, а между ними завитки белых трюфелей.

— Еще трюфелей? — спросил официант и обрушил мне на тарелку ливень белой пикантной стружки.

— Для Бренды, — пробормотал Майкл, — ничего не жалко. Может, тебе начать красить волосы?

Я рассмеялась, будто такая мысль показалась мне нелепой, но и сама начинала понимать: мир Бренды был куда добрее моего. Люди желали ей добра.

Подали рагу из зайца, с вином и луком. Вкус у него был таким пикантным и сложным, что я пробовала и пробовала, стараясь понять, использовал ли шеф-повар кровь для загущения соуса. Мне никак не удавалось распознать неуловимый оттенок вкуса.

— Голубой сыр? — спросила я, сама понимая, что это не так.

Официант, должно быть, ждал этого вопроса, потому что он заговорщицки нагнулся надо мной и прошептал на ухо:

— Шоколад.

— Шоколад? — удивилась я.

— Oui, — сказал он. — Chocolat.[43]

Он произнес это по-французски и подмигнул.

Вино добавило очарования нашему вечеру. Сомелье предложил «Шардонне Маркасан Аппер Барн» с виноградника Гаер, и я сказала: да, да. Вино потрясло меня насыщенным вкусом. Затем он предложил «Шато-Газен» урожая восемьдесят восьмого года, и я поняла, что могу ему доверять. Вино обладало чудесным сливовым вкусом и как нельзя лучше подходило к зайцу и ребрышкам, а ребрышки в полной мере оправдали рекомендацию Мюриэл.

Когда мы уходили, Мюриэл с мужем все еще сидели за столом и пили кофе. Даниель Бул стоял возле их стола и разговаривал на смеси французского и английского языков. Мюриэл прервала его и обратилась ко мне:

— Вам понравился ужин, моя дорогая?

Шеф повернулся к нам, и я увидела его красивое лицо и маленькие модные очки.

— О да, — ответила я, — удивительная еда. Такую трапезу не скоро забудешь. Благодарю вас от всей души.

А потом повернулась к Даниелю и лукаво сказала:

— Вам следует нанять к себе в ресторан эту женщину. Пусть она возьмет под свою опеку новых посетителей. Благодаря ей мы заказали самые лучшие блюда. Такая трапеза заслуживает четырех звезд.

— Бренда, — сказал Майкл, когда мы сели в такси. — Посещение ресторанов в твоем обществе — настоящее приключение.

Он взял меня за руку.

Я погладила его по руке и улыбнулась в темноте. У меня было хорошее настроение. Я знала, что это не из-за вина, не из-за хорошей компании и не из-за замечательной еды. У меня было ощущение, противоположное тому ужасному чувству. , когда знаешь, что вела себя ужасно, но ничего не могла с собой поделать.

Бренда была моим лучшим «я», человеком, которым я всегда хотела стать. Она была щедрой и забавной, оптимистичной и умной. Она была доброй. Бренда, как мне кажется, знала бы, как вести себя с Майроном. Но был ли у нее шанс встретиться с ним? Открыв для себя Бренду, я встала перед новой дилеммой: я надеялась, что Бренде, сидевшей внутри меня, не всегда будет нужен парик.

Рут Рейчл

Великий ресторан подобен скаковой лошади: требуется некоторое время для определения ее стиля, но как только это удается, езда приносит наслаждение.