Так и развлекала себя совершенно бессмысленными размышлениями, стараясь не думать о том, что буду делать дальше, пока карета не остановилась и Старый, уже привычно подхватив меня, не вышел наружу. Остановились мы, оказывается, перед высокими воротами, которые молча открыл сухонький сморщенный старик, пропуская хозяина во двор дома. Большой такой домик, из серого камня. Выложенный брусчаткой двор и почти никакой растительности, кроме низких кустов, напоминающих самшит, и те выстроенные как по линейке, присыпанные снегом, – и вовсе похожи на высокий бордюр. Минимализм, однако.

В доме присутствовал тот же стиль: минимум мебели, никакой вычурности, никаких растений в древних вазах, золотых статуй или украшений на стенах, ковров и оружия тоже не наблюдается. Сами стены затянуты дорогими шелковыми обоями однотонных пастельных оттенков. Интересный человек этот Старый: вот так посмотришь на его дом, и сразу становится понятно, что не любитель он бессмысленного бахвальства и излишних украшательств. Могу поспорить, в этом доме всегда все стоит на своих местах и пыль протирают два раза в день. Не представляю, как здесь можно жить. Тем не менее выглядит стильно.

Но одна комната, именно та, куда меня несли, оказалась удивительно уютной, несмотря на лаконичную обстановку. Такой симпатичный гибрид гостиной и библиотеки. Наверняка не потому, что в доме мало места для хранения настоящей библиотеки, но, видимо, хозяин предпочитает держать самые любимые книги поблизости, там, где их можно почитать с комфортом. Например, у камина. Да, камин тоже имелся, несоразмерно громадный по сравнению с остальной довольно изящной обстановкой. Вообще, стоит, наверное, описать подробней. У правой стены, если от двери смотреть, средних размеров книжный шкаф и длинная кушетка с живописно разбросанными по ней подушками в количестве трех штук, рядом с кушеткой этакий странный гибрид подсвечника и торшера на десяток свеч, которые должны прятаться в стеклянные колбочки, видимо, чтобы пожара не случилось. На левой стене – огромное окно до пола, французский балкон. Креслице возле него невысокое, на тонких резных ножках, и под стать ему миниатюрный круглый столик на одной ноге. Пол паркетный, а посредине перед камином чья-то белая шкура небрежно брошена, и полный простор. Этакая варварская роскошь посреди почти аскетичного минимализма. И вся мебель.

Зато главная достопримечательность возлежит, по-другому и не скажешь, в позе сфинкса на фоне пылающего пламени камина. Будто бы какой-то зверь расстался со своей белоснежной шкурой только ради того, чтобы оттенить золотой блеск чешуи. Эффектно, черт возьми! Теперь я точно знаю, что и среди драконов бывают пижоны. А на пушистой шкуре лежал именно дракон, золотой, как новенькая монета, с медными подпалинами. Отсветы пламени на чешуе играют, аж блики по стенам разбрасывают, а он так и лежит, словно та самая статуя сфинкса, из чистого золота отлитая. Крупный дракон, я таких еще и не видела, если обычно взрослые дракончики размером с хорошо отъевшегося добермана, то этот и на бычка потянет. Я рядом с ним что моська рядом со слоном. Не знаю, откуда такое, наверное, драконьи инстинкты сработали на сородича, но вот есть у меня ощущение, что золотой этот ох как немолод.

Человек опустил меня на пол.

– Тор, я тебе подружку привел, пообщайтесь пока, вернусь поздно. Присмотри за ней, дружище.

Дракон степенно кивнул, повернул голову и воззрился на меня немигающим взглядом. Смотрю в ответ, но подходить не спешу, очень уж здоровый, страшновато мне к нему приближаться. Да и настораживает его поведение – драконы, они ведь живые такие, непосредственные, даже те, что крупные. Одно слово – дети. А этот лежит, точно статуя золотая, и взгляд почти змеиный. То ли вековая мудрость в этом взгляде таится, то ли вовсе полное отсутствие каких-либо мыслей, вот так с ходу и не поймешь. Но страшно. А седой ушел, и щелчок закрывающегося замка заставил меня невольно вздрогнуть. Час от часу не легче.

– Подойди ближе.

А я стою и с места не двигаюсь, лихорадочно пытаюсь сообразить, что дальше делать. На свой хвост могу поспорить, что он разумный. Радоваться бы стоило, но я только больше испугалась. Ведь понятно же, зачем меня Старый сюда привез – подтвердить подозрение, что я тоже разумна, а значит, шпионила за ними. И что тогда будет? Так, ладно, без паники. Я маленький глупый дракончик или хотя бы не глупый, а просто маленький. На том и стоим.

– Иди сюда, малышка, не бойся. – Золотой, кажется, тоже решил, что я маленькая и глупая. Вот и прекрасно.

– А я и не боюсь!

– Что же ты тогда стоишь там? Подойди, я не сделаю тебе ничего плохого.

Ага, сам-то, может, и не сделаешь, да вот стоит только на чем-то проколоться – тут же своему хозяину доложишь. А уж что он сделает… совершенно неизвестно.

Но любопытно, черт возьми! Нет, не реакция человека, а этот дракон мне крайне любопытен. Откуда он? Почему живет с человеком, если разумен? Тоже некуда податься или этот ритуал, который люди проводят с драконами, подействовал на него сильней, чем на меня? Потому что я-то, чувствую, легко смогу покинуть Ингельда… если, конечно, у меня будет хоть какой-то смысл делать подобную глупость. Эх, сколько вопросов, и не задать их никак!

Золотому тем временем надоело дожидаться, когда я хоть что-нибудь решу, он неторопливо поднялся, очень грациозно, кстати: в отличие от моих порывистых движений, взрослый дракон двигался очень плавно – так вот, подошел ко мне и, взяв под мышку, отнес на шкуру. Нет, что за мода меня все время под мышкой таскать, и почему все такие большие, а я такая мелкая?! Зато движения дракона мигом утратили всякую грациозность, со мной в охапке он стал похож на хромую утку. Не сдержавшись, хихикаю над таким сравнением, за что меня тут же роняют в пушистый мех спиною вниз. Мягкие шерстинки приятно защекотали чувствительную кожу крыльев. Дракон навис надо мной, низко опустив крупную, увенчанную рогами голову, блеснули в усмешке не такие уж и маленькие клыки.

– Веселишься, шкода маленькая?

Показываю ему язык. А что? Раз изображаю ребенка, так будем дурачиться по-честному, тем более что настроение почему-то вдруг резко скакнуло вверх. Мне уже вовсе и не страшно, больше любопытно и весело. А еще на самом деле хочется немножко пошкодить. И с чего бы это вдруг, интересно?

– Ну, – дракон сел так, что я оказалась ровнехонько между его лап, и почти по-собачьи наклонил голову набок, разве что задней лапой не почесался за ухом, за неимением последнего, надо полагать, – рассказывай, ребенок.

Делаю наивные глаза. Интересно, как долго я смогу играть в эту игру, пока меня не раскусят? Глупой-то притвориться невелика сложность, но тут, боюсь, требуется нечто другое, моего актерского таланта не хватит.

– О чем рассказывать?

– Обо всем рассказывай, – веско ответил дракон, положив мне когтистую лапу на живот, не давая перевернуться или сдвинуться.

И отчего же мне опять нисколько не страшно, еще один драконий инстинкт, заставляющий поверить, что старший дракон не обидит малыша? Ведь глупость же, понадобится – еще как обидит. Или нет?