И Лео Бланк своей скоротечной трагической историей и короткой жизнью неосознанно проложил важный водораздел между «до» и «после».

Однажды утром его мать Лаура Бланк, вдова двадцати пяти лет, потерявшая своего мужа и отца Лео в автокатастрофе, пришла в полицейское отделение маленького равнинного городка, где жила с сынишкой. Она была в отчаянии и утверждала, что кто-то проник к ней в дом и похитил ее Леонарда.

Фогель был тогда рядовым агентом, только что окончившим полицейскую академию. Поэтому ему поручали несложные и скучные задания, вроде сдачи рапортов в архив или перепечатки начисто заявлений истцов. В остальном он должен был наблюдать, как работают более опытные сотрудники, и, соответственно, у них учиться. Однако так случилось, что свидетельские показания у Лауры получил именно он.

Женщина утверждала, что забыла в машине упаковку молока, купленную накануне в мини-маркете, и обнаружила это только утром. Она решила забрать молоко раньше, чем сын проснется и попросит есть. Машина была припаркована на улице метрах в пятидесяти от дома. То ли по рассеянности, то ли потому, что все соседи друг друга знали и не привыкли закрывать двери на ключ даже по ночам, Лаура оставила дверь незапертой. И теперь не могла себе этого простить.

Как было заведено, Фогель передал ее заявление агенту, под началом которого проходил испытательный срок. Оба отправились в дом женщины и, не обнаружив следов взлома, нашли комнату маленького Лео перевернутой вверх дном. Они заключили, что мальчик проснулся, испугался, увидев чужого человека, и пытался сопротивляться, но тот в конце концов взял над ним верх.

Лаура Бланк пребывала в состоянии шока, но с помощью полицейских ей удалось шаг за шагом восстановить, как развивались события. Между тем моментом, когда она вышла из дому, и тем, когда вернулась, получался зазор минут в восемь, за которые она успела перекинуться парой слов с соседкой. Похитителю этого хватило, чтобы забраться в дом и увести мальчика.

Преследование похитителя развернули тотчас же. Но события развивались бы совсем по-другому, если бы совершенно случайно в зоне поиска не оказалась съемочная группа одного из телеканалов, которая снимала сюжет о перелетных птицах, населявших окрестные болота. И тогда лейтенанту пришла мысль попросить телевизионщиков передать в эфир просьбу матери ко всем, кто хоть что-то знает о ее сыне.

После передачи сразу поднялся шум.

На полицию обрушился шквал телефонных звонков. Многие были уверены, что видели малыша Лео, и называли, где и при каких обстоятельствах. Кто-то якобы видел его в компании мужчины, который покупал ему мороженое, кто-то вместе с какой-то супружеской парой в поезде, называли даже имена и фамилии. Большинство сигналов оказались пустышками, да и проверить их все было невозможно. Такая масса информации, конечно, тормозила работу сыщиков. Однако удивительнее всего было то, что огромное количество людей звонили просто, чтобы узнать, как движется расследование. Звонки такого содержания потоком поступали на коммутаторы СМИ, и те решили, выражаясь на профессиональном жаргоне, «сцапать известие», отправив на места съемочные группы и журналистов.

Фогель видел, с какой скоростью развиваются события. Молодому, неопытному полицейскому недостало сообразительности понять, что у него перед глазами происходит настоящая революция. Ему все это казалось слишком нереальным. Но даже бесспорные факты, преображенные СМИ, обретали иной смысл. Лаура Бланк быстро превратилась в печальную героиню. Фогель знал ее как заурядную дурнушку, а тут даже ее внешность внезапно изменилась. Грим и правильное освещение сделали свое дело, и она начала получать письма от претендентов на дальнейшую заботу о ней. А маленького Лео виртуально усыновили все мамаши городка. Пятилетний ребенок стал иконой, люди вешали в своих домах его фотографию, а молодые родители называли его именем своих первенцев.

Когда все уже уверились, что раскрыть тайну исчезновения мальчика не удастся, при очередном обыске в доме Бланков был обнаружен отпечаток пальца. Понадобилось две недели, чтобы перерыть все архивы и сличить отпечатки. В конце концов совпадение было найдено.

Имя обладателя отпечатка было Томас Бернинский. Сорокалетний разнорабочий уже имел судимости за развратные действия в отношении несовершеннолетних, а сейчас работал на строительстве промышленных корпусов в этом районе.

Бернинского нашли очень быстро. Он был арестован, и у него дома обнаружили окровавленную пижамку маленького Лео. Педофил-убийца сознался, что изнасиловал и убил мальчика, и показал следователям заброшенную свалку, где зарыл труп.

Ужасный финал этой истории потряс публику. Однако кое-кто в верхах полицейских чинов и представителей СМИ догадался: что-то неожиданно переменилось и ничего уже не будет как прежде.

Началась новая эра.

Правосудие уже не было прерогативой трибуналов, теперь оно принадлежало всем без исключения. И при таком новом взгляде на вещи информация превратилась в ресурс. Информация стала золотом.

Смерть маленького, ни в чем не повинного мальчика вызвала к жизни бизнес.

Фогель, молодой полицейский-идеалист, даже представить себе не мог, что станет частью извращенного механизма и будет строить свою блестящую карьеру на чужом несчастье. Однако тогда он пришел к удивительному заключению… Лаура Бланк рассказывала, что вышла из дому, чтобы взять в машине купленную накануне упаковку молока. Ее дом перерыли десятки раз, прежде чем нашли там отпечаток пальца Бернинского.

Но тогда почему никто не нашел пресловутый пакет с молоком?

И повзрослевший Фогель, уже с большим опытом за плечами, до сих пор задавал себе этот вопрос. И до сих пор возможный ответ на него заставлял его содрогаться. Лаура Бланк быстро устроила свою личную жизнь с человеком, которого знала задолго до событий и который, может быть, не хотел брать на себя ответственность за чужого ребенка. Продать журналистам идею, что Лаура давно догадывалась о намерениях Бернинского и дала ему возможность их осуществить, было бы трудно. Но в том, что Лаура нарочно надолго вышла из дому, Фогель был уверен. Но он знал, что есть тайны, которые так и должны оставаться тайнами. И поэтому он ни с кем не поделился своими подозрениями. Однако всегда об этом вспоминал, когда в деле обнаруживалось что-нибудь слишком очевидное.

И в это утро, когда они с агентом Борги ехали на служебной машине, ему на ум пришло дело маленького Лео. Борги прибежал за ним в гостиницу бегом.

Ныряльщики нашли в сточном канале разноцветный рюкзачок Анны Лу Кастнер.

Порой ему становилось страшно в закрытом доме и хотелось куда-нибудь сбежать. Мартини наловчился сбивать со следа журналистов, стоявших лагерем возле дома. К примеру, он вычислил, что время между пятью и семью часами, когда они готовили к выходу очередной репортаж, было самым благоприятным, чтобы улизнуть с черного хода.

У него был свой лабиринт «надежных» улиц, через который ему удавалось выбраться из Авешота. Он уходил в лес и погружался в уединение природы, в уверенности, что скоро потеряет привилегию свободы. С момента его встречи со спецагентом Фогелем в придорожном ресторане прошло уже пять дней. Представить себе, что все это время полицейский гонялся за пегим котом, было воистину смешно. Истина была в том, что учитель не испытывал ни малейшего страха перед тем, что могло с ним произойти. Лорис Мартини, не переставая, укреплял и закалял свою душу, хотя его запущенный, одичалый вид говорил о другом. Длинная нечесаная борода и резкий запах немытого тела теперь были для него броней, которой он рассчитывал отгородиться от людей. Клеа была бы недовольна, она все время следила за его внешним видом и постоянно донимала его советами по этому поводу. В юности он был небрежен в одежде до того дня, когда, в синем костюме и в смешном галстуке-бабочке, явился приглашать ее на ужин. Его жене всегда была важна видимость, форма.