– Матушка на нашей стороне! – выдохнула она и сунулась к Вере Сергеевне, глядя радостно и в то же время вызывающе. – Слышите, Вера Сергеевна? Я вас не обманывала!

– Да слышу уж, слышу… – ворчливо откликнулась та и в глазах ее сверкала и сдержанная, неуверенная пока радость и злое торжество. – И впрямь – она! – она с жадным любопытством покосилась на Лизу и тут же отвела глаза – Не зря я рискнула. – повинуясь сильным взмахам весел лодка помчалась по затопленным улицам.

– А доплывем? – озабоченно спросила Оленька. – Далеко, да и пороги…

– Доплывем. – Вера Сергеевна наклонялась и выпрямлялась с размеренностью метронома. – Я хоть и дворянка, да с Лоцманки.

– Селение это, лоцманов, которые суда через днепровские пороги водят. – с солидностью сторожила, просвещающего новичка, объявила Оленька.

Лиза рассеянно кивнула, еще больше съеживаясь под армяком. Спрашивать она ничего не стала. Ее спутницы знали, где тот остров, на который она никак не должна попасть, и теперь они плывут туда, и там случится нечто, чего так боялась ее превосходительство Хортица, что лишила свою единственную живую родичку ног, и намеревалась запереть в усадьбе на неведомо сколько времени. Лиза попадет туда и отнимет нечто, что старуха ценит превыше родни и друзей, ведь с Оленькиной матушкой она тоже рассорилась теперь. Выходит, старуха права была в своих опасениях?

– Нет! – вздрагивая всем телом, вдруг выкрикнула Лиза.

– Что? – встревожено откликнулась сидящая на носу Оленька.

– Ничего… ничего… – как в бреду повторила Лиза. Старая генеральша не может быть права, потому что она… виновата! Лиза теперь от нее даже уйти не может – старуха лишила ее ног! А значит… ради чего б она не проделала такое, не видать ей этого как собственных ушей! Лиза стиснула кулаки.

Легкая гребная лодка выплыла из центра города на окраины. Здесь вода уже не мчалась, зажатая между домами как горный поток в ущелье, а разливалась широко над начисто смытыми слободками. Заборы плыли, то и дело цепляясь за торчащие над водой коньки крыш, а ветки деревьев были усажены… людьми! На толстых ветках сидели целыми семействами, с собаками, котами и курами, иконами из красного угла и подушками с перинами. Появление скользящей над затопленными домами лодки было встречено громовым собачьим лаем с деревьев и радостными криками. Им махали, протягивали завернутых в одеяла детей и даже лукошки с котятами. Вера Сергеевна стиснула губы, так что их почти не видно стало на побелевшем лице, ударила веслами – и лодка пронеслась мимо.

– Они продержатся. – стараясь убедить не столько девчонок, сколько себя, проговорила она. – А нам надо спешить!

Грозный, страшный, похожий и не похожий на гул разъяренного моря рокот реки все приближался. Затихший было дождь припустил снова с удвоенной, а то и утроенной силой, черные облака неслись по небу, и Лиза поняла, что на самом деле не знает: день сейчас, вечер или вовсе следующее утро?

Потоки воды текли по лицу все также размеренно гребущей Веры Сергеевны. Бабах! Бабах! Ветвистые разряды молний полосовали тучи, поток под ними помчался стремительно как никогда ранее и…

– А-а-а! – лодка вдруг ударилась днищем, раздался треск, их посудина замерла на краткий миг, не в силах сдвинуться с места, навалившийся поток рванул ее вперед… и лодочка, перелетев через валуны, снова плюхнулась на воду. Вцепившаяся в борта Лиза обернулась – и поняла, что они перемахнули через то, что некогда было заросшим кустами гранитным козырьком, и вылетели на стоящую вровень с недавно еще отвесными крутыми берегами реку.

Вера Сергеевна подгребла веслами – и Лиза немедленно потеряла берег из виду. Они плыли в сплошной воде: вода справа, вода слева, берега теряются в бесконечном круговороте туч и пелене дождя, вода сверху и вода снизу…

– Вода! – завопила Вера Сергеевна. – Вода в лодке! Вычерпывайте!

Девчонки заработали черпаками. Вера Сергеевна плыла и шептала, плыла и шептала, для Лизы ее Слова сливались в сплошной, неразличимый гул, а потом и интерес к заклятью пропал, сменившись ломающей спину усталостью: наклониться, зачерпнуть, вылить за борт… Лодка приподнимается, лодка плывет, снова начинает погружаться в воду и приходится снова черпать. Лиза не знала, сколько времени прошло. Налепленная Верой Сергеевной на борт нашлепка из чего-то вроде смолы давно растворилась, шепчущие заговор губы старшей дамы уже едва шевелились, а с растертых ладоней капала кровь… и наконец она бросила весла.

– Все! – прерывающимся голосом выдавила Вера Сергеевна, закрывая лицо окровавленными руками. – Не пройдем. Там, впереди, пороги!

– Вы сказали – пройдем! – с трудом распрямляясь, звенящим от негодования голосом выкрикнула Оленька.

– Ежели б лодка уцелела. А так – пробоина растет. Да нас об камни размолотит! – замотала полурасплетшейся косой Вера Сергеевна и вновь покосилась на Лизу.

Лиза знала, чего от нее ждут: она должна признать неудачу, и попроситься причалить к одному из островков, что в изобилии рассыпаны по реке. Когда половодье схлынет и их найдут, пострадает лишь сама Лиза, а Оленька и Вера Сергеевна уцелеют. Так будет правильно. Благородно. Лиза открыла рот… закрыла…

– Мы сможем доплыть до самых порогов, госпожа Островская? – чуждым, холодным голосом, чем-то схожим с голосом старой генеральши, спросила Лиза.

– Дотянем как-нибудь. – Вера Сергеевна с сомнением покосилась на снова начавшую выплевывать струйку воды пробоину. – А что толку? Дальше-то как?

– А дальше – мы полетим. – Лиза выудила из мокрого кошеля на поясе баночку с мазью.

Вера Сергеевна и Оленька молча, заворожено смотрели на баночку.

– Это что же… Чтоб летать? – прерывающимся голосом спросила госпожа Островская.

– А тетушка говорила – ведьмы не летают! Забытое знание, никто состава теперь не знает! – Оленька даже подпрыгнула, едва не опрокинув лодку. – А вот же она, мазь! Лизонька, ты… чудо!

– Только ее немного, а я не знаю, как далеко… – стеснительно пробормотала Лиза.

– Да если так, то мы… – договаривать Вера Сергеевна не стала, снова схватившись за весла и погребла так, будто к ней разом вернулись все потраченные силы. На Лизу она теперь поглядывала с благоговением.

Грохот впереди усиливался: Лизе приходилось слышать рокот водопадов и даже видеть горные речки, перекатывающиеся через гладкие камни, но какими могут быть пороги на этой гигантской, беспредельной реке она боялась даже вообразить. К грохоту и шуму дождя прибавился еще странный приближающийся свист… Лиза оставила черпак и обернулась.

– Полетная мазь, может, знание и потерянное, да не для всех. – глядя в небо, проговорила она.

В темных небесах, на фоне стремительно мчащихся туч, то и дело разрезаемых золотыми извивами молний, неслось кресло с восседающей в нем генеральшей –