Эта ситуация напомнила ему о том, как его друг ликан Боуэн пытался получить симпатичную ведьму Марикету. Они оба начали плохо — он заманил ее в ловушку с Инкубами и не приходил на помощь в течение нескольких недель.

Ридстром вспомнил, как был озадачен смятением и странной агрессией друга. Ридстром оказался настолько самонадеянным, что спокойно посоветовал Боуэну рассуждать здраво. Он вспомнил также, как Боуэн резко бросил, что будет развлекаться, когда Ридстром найдет свою женщину. Она заставит его рога выпрямляться каждый раз, просто прогуливаясь мимо. Боуэн жаждал увидеть, как она подорвет невозмутимость Ридстрома.

Я был когда-то невозмутимым? Кажется, это было вечность назад. Теперь я постигаю то, через что прошел Боуэн. В итоге ликан использовал хитрость и ум, чтобы обыграть ведьму. Как только они сочетались браком, Боуэн сказал демону: «Я извлек урок — со своей парой не делай ничего, что нельзя было бы исправить. Есть границы, которые ни при каких обстоятельствах нельзя переходить в общении с женщиной, в противном случае возврата может и не быть. И конечно, бессмертный в этом случае будет сосать».

Не делай ничего, что нельзя было бы исправить. Оставляя Сабину связанной, Ридстром зарабатывал ее ненависть. В то время как он воплощал свою месть, делал ли он что-то, что она никогда не сможет простить? Не имело значения, что фактически было правильным или неправильным, или справедливым — важно, чему она верила…

Когда он помогал ей преодолеть очередной речной поток, она спросила:

— Почему ты так сильно хочешь вернуть свое королевство?

Никто и никогда не спрашивал его об этом. Несколько недель назад Валькирия Никс поинтересовалась: «Чего ты больше всего жаждешь? Свою королеву или корону?». Он часто вспоминал ту ночь. Он ответил: «Корону», — выбор был так прост.

— Это мое право по рождению, — ответил он наконец.

Но так было не всегда. Ридстром не был воспитан как наследник Роткалины. Второй сын бессмертного короля — он никогда не думал, что вообще когда-либо станет правителем. У судьбы оказались другие планы на его счет, и он уступил ей.

— Я хочу видеть, что мой народ снова процветает.

— Почему?

— Потому что я — их король. Их благосостояние — моя ответственность.

— По крайней мере, ты честен и не несешь вздор, вроде того, что: «Я люблю их, как отец любит своих детей».

Ридстром боялся, что недостаточно любил своих людей. Иногда он негодовал на них, негодовал за то, что пойман в ловушку бесконечной борьбы за корону, которая никогда не должна была принадлежать ему.

Его старший брат Нилсон и их отец, великий король, вступили в битву с Ордой. Они проигнорировали обычай, предписывающий разделять наследника и короля во время войны, и оба погибли.

Оставив Ридстрома растерянным молодым правителем.

После этого он от греха подальше отослал своего наследника — брата Кадеона, — как только тот достаточно подрос, воспитываться в другую семью. В которой Кадеон провел девятьсот лет изгнания…

— Я так же хочу получить назад свой дом, — добавил Ридстром, — чтобы вернуть ему былую славу.

И очистить от нечистот.

Никогда он не чувствовал себя так непринужденно, как в прошлые века в Торнине. Он всегда хранил воспоминания о своей семье в нем, о Мии и Зое, играющими в прятки с Кадеоном, когда тот был всего лишь щенком, об их смехе, эхом разносившемся по большим залам.

Как только Кадеон вырос, он проигнорировал вызов Ридстрома вернуться в замок и сдерживать наступление их противников. Кадеон захотел остаться со своей приемной семьей. Торнин пал…

Если бы Ридстром мог вернуть обратно свое королевство, то, возможно, напряжение между ним и его родным братом исчезло бы.

— Ты думаешь, что заслуживаешь это королевство? — поинтересовалась Сабина.

— Оно мое по праву.

— Стало таковым, — поправила она, — в любом случае, был ли ты таким великим королем, что это справедливо для тебя — хотеть вернуть его назад?

— Полагаю, что был. — Конечно, он являлся правителем в течение всего лишь непродолжительного периода.

— Ты оставил свое королевство погрязшим в прошлом веке. Никакого прогресса за целые века. Никаких дорог, налогов, постоянно открытых порталов между Роткалиной и другими провинциями.

— У меня не было времени! Я находился в состоянии войны с Ордой с первого дня моего правления. — Причем корона с самого начала была великовата для его головы. — И ты забываешь, что очень многие из моего вида могут телепортироваться. Существа формируют их мир по необходимости. Не было потребности в звуках глухих ударов металла при сооружении хитроумных конструкций или взрывах горы, чтобы строить дороги.

— Если ты правишь царством без связующих артерий, то только те, кто могут телепортироваться, будут процветать. Держу пари, что сейчас для тебя словно кол в заднице то обстоятельство, что ты не можешь больше перемещаться.

— Из-за Оморта, — прорычал он. В прошлом Ридстрому легко удавалось телепортироваться в другие равнины и цивилизации. Теперь он находился в своем королевстве, пересекая Царство Мрака — пешком.

Всего лишь еще одна причина убить Оморта. С его смертью способности Ридстрома и Кейда восстановятся.

Сабина продолжала:

— А как насчет других существ, не-демонов, которые, возможно, захотят сделать Роткалину своим домом? Ты ничем не привлекаешь их, чтобы они поселились здесь.

— Таких существ, как Чародеи?

— Может быть. — Она вздернула подбородок. — Мы не без талантов.

— Роткалина не имеет недостатка в пьющих рабовладельцах.

Она проигнорировала его саркастический комментарий.

— Не то, чтобы они в любом случае хотели переехать в эту средневековую равнину. Мы веселее, а демоны ярости нудные и закостенелые.

— Тогда, каково твое оправдание желания остаться?

— Здесь нет Врекенеров и нет людей. Демон, даже злой чародейке необходимо иметь безопасный дом, который она могла бы назвать своим.

Если бы ты приняла меня, то я бы дал тебе его.

— Хотя Торнин и не походит на прекрасный замок, — говорила Сабина, — ты действительно хочешь вернуть Торнин не из-за власти колодца?

Он насторожился:

— Ты знаешь, что он может делать? — Потому что сам он этого не знал.

— Возможно, знаю. Но не переживай, я не скажу. Мне нравится, как у всех с дикой силой работает воображение. Некоторые думают, что он — мистическая тюрьма, поддержка в политике или исполнение желаний. О, и что он даже воскрешает мертвых, ты представляешь?

— Я знаю, что мой род демонов был создан исключительно для защиты этого колодца. Торнин построили, чтобы предоставить под него помещение. И моя обязанность — охранять их.