– Заедем домой, – буркнула сердито.

– Любой каприз, я сегодня добрый.

В квартире я предложила Берсеньеву занять себя чем-нибудь в кухне и пошла готовиться к выходу в свет. Мой гардероб подвергся тщательному осмотру. Спасибо сестрице за новое платье! Быстренько соорудив подобие прически, я достала косметичку, которой пользовалась редко и неохотно, и за десять минут нанесла боевую раскраску. А потом вышла в кухню и встала в дверях, подбоченясь.

– Ну?

Берсеньев прикрыл глаза рукой и тенорком пропел:

– Ослеплен. Насчет пугала я погорячился, на самом деле ты красавица.

– То-то же, – кивнула я и направилась в прихожую.

Подскочивший Берсеньев с низким поклоном подал мне пальто.

– Все мои знакомые лопнут от зависти, – продолжал болтать он. – Если, по милости божьей, доведется с кем столкнуться сегодня.

– Трепач, – хмыкнула я, но его болтовня ничуть не раздражала, даже наоборот, он-таки смог меня рассмешить, и в ресторан я входила если и не в отличном расположении духа, то, безусловно, вполне сносном.

Попутно выяснилось: столик в ресторане Берсеньев успел заказать заранее, а заведение выбрал из дорогих. Я еще раз мысленно поблагодарила сестрицу за новое платье, шествуя к столу в самом конце зала. Под заинтересованными взглядами мужчин я испытывала ни с чем не сравнимое чувство девичьей гордости, тем более глупое и непонятное, что никто из присутствующих, включая моего спутника, мне был даром не нужен.

Мы сделали заказ, Берсеньев подпер щеку рукой и на меня уставился с дурашливой грустью. Я сидела спиной к залу, так что выбор был невелик: либо пялиться на физиономию Сергея Львовича, либо на стену. Стена оказалась самой обыкновенной, вот я и разглядывала Берсеньева. Он вздохнул, а я спросила:

– Чего это тебя так разбирает?

– Тоскую по несбыточному. Большое пролетело мимо, и поздно его ловить.

– А если потолковей?

– Легкие жалобы на судьбу закоренелого циника. При других обстоятельствах я бы мог в тебя влюбиться.

– Ну и силен же ты врать, – покачала я головой.

– Но помечтать-то можно? Предположим, ты обо мне ничего не знаешь, мы только что встретились… Ты не была четыре раза замужем и втюриться в своего Стаса попросту не успела…

– Ага. Чего ж ты от Агатки сбежал? Мы похожи, она ничего о тебе не знает, замужем не была, и в Стаса не втюрилась…

– Ты права, – горестно кивнул Сергей Львович. – При ином раскладе мысли о большом и светлом мигом улетучиваются…

– Типы вроде тебя не способны любить. Ты ж непременно все испоганишь просто так, без особой надобности. Твоя женщина хорошо это понимает, вот и дала тебе пинка под зад. А теперь ты носишься со своим большим чувством, холишь его и лелеешь, потому что оно позволяет считать себя нормальным, а не злобным выродком, каковым ты в действительности являешься.

– У тебя деньги есть? – серьезно спросил Берсеньев, чем, признаться, сбил меня с толку.

– А много надо? – нахмурилась я.

– Думаю, немало.

– Зачем?

– Расплатиться за ужин. Давай установим правило: кто хамит, тот и платит.

– Еще чего… Денег нет, а если б и были, я все равно бы смылась, не заплатив. Вряд ли мне придет охота еще раз сюда заглянуть.

– Махнешь в окно дамской комнаты? У тебя солидный опыт…

– А что еще делать бедной девушке, когда вокруг полно придурков, посягающих если не на ее честь, то на кошелек?

Нам принесли заказ, официант разлил в бокалы вино, которое стоило уйму денег и оттого показалось мне кислым, точно уксус.

– За нас, – поднял бокал Берсеньев и усмехнулся. – Я имею в виду, за нас в отдельности. Помни, мы решили напиться.

– Это вряд ли. Вино поперек горла встанет, едва подумаешь, сколько придется платить за каждый глоток.

– Платить, так и быть, стану я. Считай это скромным вкладом в мировую гармонию: злодей наказан не правосудием, так хоть рублем. Значит, справедливость торжествует.

Выпив, Берсеньев блаженно улыбнулся, а я терялась в догадках: то ли вино и впрямь хорошее, а я в нем ни черта не смыслю, то ли сукин сын продолжает издеваться.

– От бывшего вестей нет? – сменил тему Берсеньев.

Я пожала плечами.

– Бывший на меня сердит, оттого вряд ли начнет откровенничать. Но я надеюсь, они найдут этого типа. – Берсеньев усмехнулся, а я забеспокоилась. – Что?

– Найдут, найдут, – закивал он, а мне нестерпимо захотелось съездить ему по носу. – А как наш безутешный вдовец?

– Какого хрена, а? – Мне пришлось понизить голос, чтобы на нас не оглядывались. – Человек потерял жену, а ты…

– Извини, дорогая, – с серьезным видом заявил Берсеньев. – Я забыл, как близко к сердцу ты принимаешь чужое несчастье… У циников вроде меня скверная привычка считать искренних людей идиотами или притворщиками.

– Посмотрел бы ты на себя…

– Представляю, что за картина открывается твоему взору. Не верь глазам своим… это я сейчас не о себе. Боюсь, что победу мы празднуем рано…

– А кто ее празднует? Вот когда убийца окажется в тюрьме… – Желание съездить Берсеньеву по носу внезапно испарилось. Я пораскинула мозгами и спросила хмуро: – Ты считаешь, мы что-то упустили? Но ведь все вроде бы ясно. Теперь главное – найти Дыбенко. Черт… по сути, у нас нет доказательств, одни догадки, основанные на рассказах людей, которые мы даже толком не проверили, и их правдивость…

– Первое правило сыщика, – мурлыкнул Берсеньев, – никому не верь. Врут все. Без исключения. Даже когда просто рассказываешь о себе, так и тянет приврать. То титьки на размер больше, то туфли на штуку дороже. А уж когда настоящие тайны за душой, тяга соврать просто непреодолима. Так что ты права, моя радость, все, что нам известно, не более чем видимость правды, а до самой правды еще придется докапываться.

– Ты что-то узнал? – заволновалась я.

– Честно? Нет. Я просто пораскинул мозгами и решил, что с выводами мы поспешили. И к бывшему ты кинулась преждевременно, лишив меня развлечения и себя, кстати, тоже. Потому что теперь ковыряться в этом деле нам не позволят, а жаль. Так выпьем за то, чтобы впредь торопливость не лишала нас удовольствия.

Мы подняли бокалы, отсалютовав друг другу, и выпили. Я пребывала в большой задумчивости, и на этот раз вино мне показалось попросту безвкусным. Что, если Берсеньев прав, и выводы я сделала чересчур поспешно? Упустив что-то важное…

– Не переживай, – подмигнул Сергей Львович, наблюдая за моими терзаниями. – Иногда и ментам нелишне потрудиться. Кстати, за твоей спиной сидит Стас. Это я к тому, чтобы ты, случайно обернувшись, не свалилась со стула.

– Стас? – растерялась я.