— Э-э… м-м, сомневаюсь.

— Я читала про такое. Это механизм самозащиты, твое сознание стирает воспоминания о том, что ты был сексуальным рабом католического священника, а потом тебя в наказание запирали в подвале приёмные родители, кормившие тебя объедками из собачьей миски.

— Джейн, заткнись, а? — вмешалась Салли, учительница английского. — Жутковато, должно быть, не иметь прошлого. Трудно понять, кто ты есть в настоящем.

— Вот именно. Но случившееся открыло мне глаза. Думаю, никто из нас в действительности не осознаёт, кто он такой, — мы изобретаем личность, демонстрируем её миру и надеемся, что остальным это понравится.

На миг эта глубочайшая мысль овладела умами присутствующих.

— А может, тебя в детстве заставляли заниматься проституцией?

— Заткнись, Джейн!

— Мой приятель Гэри утверждает, что вообще-то я теперь девственник, поскольку не помню, как заниматься сексом! — пошутил я, но эта информация произвела эффект разорвавшейся бомбы.

— Как — у тебя не было секса после амнезии?

— Но… мы с женой живем раздельно.

— И ты не помнишь, как занимался сексом раньше?

— Нет — абсолютно белое пятно!

Эта очаровательная подробность мгновенно подняла мой статус до самого желанного мужчины в Европе. Мои средней руки шутки превратились в шедевры остроумия, анекдоты стали уморительны, а малейшую пушинку с моего плеча необходимо было срочно смахнуть. Я стал объектом ухаживания для нескольких привлекательных и весёлых женщин. Они по очереди подливали мне вина и выслушивали рассказы о том, как я провёл неделю в больнице, даже не зная своего имени. Я поведал, как не помнил ни друзей, ни семьи, а потом обнаружил, что мой брак распался, а отец умирает.

— Ах, иди сюда — я хочу тебя обнять. — Дженнифер, работавшая с умственно отсталыми детьми, к которым теперь, видимо, относился и мистер Воган, привлекла меня к себе и поглаживала по спине — несколько дольше, чем предполагало обычное дружеское сочувствие.

— Да, тебе крайне необходимы ласка и забота, — поддержала Кэролайн, которая преподавала детям журналистику и сценическое искусство, но, похоже, не возражала и против занятий со взрослыми, по крайней мере сегодняшним вечером.

Я наслаждался ролью звезды и безраздельным вниманием дам, хотя физический контакт с лицами противоположного пола всё же несколько пугал.

— А мать я не помню вообще…

Объятие.

— И пытаюсь восстановить отношения с отцом, практически с нуля, в то время как он умирает на больничной койке…

Ещё объятие.

— И… это… мне пришлось заново выучить все темы по истории, перед тем как начать преподавать в одиннадцатом классе.

Последнее прозвучало не слишком трагично, но меня всё равно наградили объятиями.

Топография паба в сочетании с упорством одной конкретной женщины привели к тому, что в конце концов я беседовал уже не с группой дам, а лишь с одной из них; ещё через несколько бокалов до меня дошло, что я, вполне вероятно, и остаток ночи проведу именно с ней. Сюзанна — высокая тощая австралийка, брюнетка, слегка за тридцать — работала в нашей школе на кафедре физической культуры и театрального искусства. Раньше она танцевала, что было заметно по безупречной фигуре и привязанности к шерстяным легинсам. Там, где у остальных женщин округлости декольте, у Сюзанны — кости грудины, в которую хочется постучать, чтобы проверить на прочность.

В начале вечера она не казалась особенно привлекательной, но после нескольких пинт пива и бутылки красного я сумел оценить её обворожительный внешний вид, соблазнительные манеры и обаяние. Чем дольше мы разговаривали, тем крепче становилась моя уверенность, что сегодня ночью я просто обязан переспать с ней. Она поддразнивала меня пикантной историей, как получила степень по танцам, потому что не могла сдать на обычный школьный аттестат, а сага о том, как ей удалось нечестным путем устроиться на должность заместителя директора, звучала уже откровенно эротично.

— Так, говоришь, в воскресенье собираешься на рынок? — прожурчал я. — У меня в столе есть блокнотик с картой, можешь позаимствовать, если хочешь.

— У меня есть собственный блокнотик! — огрызнулась она, но тут же осеклась, сообразив, что едва не отвергла завуалированное предложение вместе покинуть паб.

— Что ж, — я не сдавался, несмотря на первую неудачу, — а мой блокнотик зато на пружинках. И ты можешь раскрыть карту на нужной странице…

— Неужели? Нет, у меня не такой, твой, пожалуй, пригодится…

— И не нужно запоминать страницу… просто открываешь, и вообще…

Повисла пауза, во время которой мы оба обдумывали, как перейти к следующему вопросу.

— Вот только в столе у меня бардак, придётся поискать, — собрался я. — Так что, если хочешь, допивай свой бокал вместе с девчонками — вон они сидят, — а минут через десять давай встретимся в школе.

Кофи и Джон, школьные охранники, привыкли, что учителя частенько возвращаются на работу вечерами — отправить письма, проверить домашние задания, — так что ничего необычного в моём появлении около полуночи не усмотрели. Они были ребятами симпатичными и внимательными, но не собирались даже ради старшего преподавателя отвлекаться от важного занятия — чтения местного таблоида.

— Добрый вечер, Кофи. Добрый вечер, Джон!

— Привет, мистер Воган, сэр!

— Много работы, сэр, да?

— Ох-ох-ох, да, всё работаю, работаю! Прихвачу вот только кое-что… Я ненадолго.

Я проскочил в дверь и поднялся по лестнице. Было что-то незаконное в этом ночном проникновении в школу. Никогда здесь не было так тихо. Уборщицы уже закончили работу, свет приглушен, а лампы тихонько гудели, чего днем я никогда не замечал. В туалете я протёр подмышки влажной салфеткой, слегка пригладил волосы. Глядя на свое отражение в зеркале, я волновался и нервничал, надеясь, что в эту ночь наконец произойдет неизбежное.

В кабинете я отыскал блокнот с картой города. Вот он, маршрут первого сексуального опыта: сначала идёшь по пути разговоров и прикосновений, пока не доберешься до поцелуев, а в итоге дорога приведет тебя прямо к… Но я не представлял, как двигаться от одного пункта до другого. А вдруг у меня не получится? Вдруг она будет смеяться надо мной? Может, лучше извиниться и отказаться от этой идеи? Телефон оглушительно тренькнул, я даже подпрыгнул — так разволновался. Текст сообщения гласил: «Купла вно. В спртзале. Скс».

Меня всего трясло. Она подписалась «Скс» Это должно было навести меня на определенные мысли. Новая информация всё меняла. У меня не оставалось времени подготовиться по пути домой. Сюзанна уже отперла спортзал и ждёт меня в помещении, провонявшем потом и резиной. Я потеряю невинность в спортзале, как какой-нибудь качок-подросток в дебильном американском фильме.

Дверь в спортивную кладовку была чуть приоткрыта, Сюзанна сидела на груде матов, с бутылкой красного вина и парой пластиковых стаканчиков. Интерьер являл собой хаотическое нагромождение ворот для игры в мини-футбол, сложенных теннисных столов, стоек для минибаскетбола, беговых барьеров, повсюду валялись мячи всех цветов и размеров. Сюзанна сидела, скрестив ноги настолько естественно и непринужденно — прямо статуя Будды, йога-тичер, а вот мои неуклюжие конечности наотрез отказывались складываться, и чем больше я старался расслабиться, тем сильнее их сводило судорогой. Сдавшись, я пристроился на краешке гимнастической скамейки и торопливо выпил вино, пока мы имитировали беседу.