Сделал он это автоматически, зная, что ничего не увидит. Сколько Сыны не старались, так и не смогли найти способ распознавать, у моста чудище или нет.

Для Босого это не составляло проблемы. Навык поиска слабого места противника показывал огоньки через воду также четко и ясно, словно ее не было. И открывавшаяся перед ним картина захватывала дух.

Монстр не просто прятался в реке. Он словно был рекой. Его тело тянулось из конца в конец пещеры. Щупальца разной длины вразнобой колыхались, как водоросли по течению. «Слабых» мест на его теле интерфейс отмечал столько, что Босой начал всерьез подозревать, что если раскромсать чудище на части, каждая из частей сможет стать полноценной особью.

Босой замотал в ткань кусок мяса со спрятанными внутри когтями кошмаров. Швырнул в реку. По поверхности разошлись круги. Сам спрут внешне себя никак не проявил.

Но как только кусок погрузился в воду, он был подхвачен монстром и отправлен в «рот», расположенный в нижней половине туловища.

Некоторое время ничего не происходило. Босой начал думать, что у спрута иммунитет к яду, но монстр неожиданно вздрогнул, потом еще раз. Его трясло и, судя по судорогам, чудище «рвало». Яд с когтей кошмаров не парализовал монстра, но явно доставлял ему кучу неудобств. Босой ждал, что спрут будет постепенно выдавливать из себя отравленный сгусток, но произошло неожиданное. Один из боков монстра будто прорвался. Мясо с когтями выпало. По воде потянулась струи «крови», и каждая клеточка светилась крохотным огоньком, словно была живым существом со своим слабым местом.

Каждая капелька крови была отдельным живым существом.

Несмотря на вполне овеществленную форму, спрут представлял из себя квинтэссенцию жизни, точно также, как туманный кошмар олицетворял неизбежную смерть.

Босой ошарашенно смотрел на светящуюся реку и понимал, что ему придется найти способ убить монстра, убивать которого совершенно не хотелось. Да и будет ли от этого польза, если каждая клетка его тела способна родить новую жизнь?

В очередной раз новая фауна планеты восхитила ловчего своими масштабами и размахом. Преследуя лишь цель саморазвития, раса гррахов создавала то, к чему природа не пришла и за миллионы лет эволюции. А может быть и за миллиарды, если верить тому, что жизнь зародилась на других планетах и на Землю попала пассажиром астероида.

Земля создала гррахов, гррахи создали нанитов, наниты же разгулялись на полную, конструируя жизнь в самых замысловатых вариациях.

— Почему вы думаете, что гррахи — наши создатели? — Босой подумал, что самое время сейчас начать с комендантом разговор на давно волновавшую тему. — Я не силен в истории, но вроде бы людям не больше ста тысяч лет, а гррахи исчезли с планеты миллион лет назад.

Кремнев не удивился вопросу. Скорее всего, ждал его с первого дня.

— Как ты мог заметить, я не ученый. Экспериментов я не проводил, землю в поисках старых костей не копал. Но я знаю, что это они создали нас. Просто знаю. Можешь назвать это верой. «Безверное войско учить, что перегорелое железо точить». Так говорил Суворов. Меня греет вера в то, что мы встретили наконец тех самых богов, что создали нас когда-то. Встретили и вступили с ними в смертельную схватку.

— Скорее это они вступили в схватку с нами.

Кремнев презрительно скривился.

— Они смахнули нас, почти не заметив. Представь, что ты вернулся в заброшенную лабораторию и обнаружил, что ее заселили мыши, над которыми ты перед уходом ставил эксперименты. Они понастроили домиков и даже прогрызли стены, в надежде распространить свою популяцию за пределы одного только здания, но тебе их проблемы неинтересны. Ты берешь веник и выметаешь все: их самих, их семьи, маленьких мышат, их домики — выносишь все на свалку без малейшей жалости. Тебе и в голову не приходит задуматься, стоит ли цивилизация мышей того, чтобы оставить ее нетронутой, или хотя бы частично живой.

— Но некоторые мыши все же сумеют избежать гибели?

— Почему бы и нет? Ты же не станешь топтать каждую их них кованой подошвой? Едва лаборатория очистится, ты забудешь о проблеме мышей ровно до того момента, пока они снова не доставят тебе хлопот. Они же останутся жить на мусорке, в кустах, под полом, а еще в прозрачных боксах, где и жили раньше.

Босой слушал командира гарнизона с удивлением.

— Зачем же тогда мышам устраивать восстание? Разве не стоит им сидеть как можно тише, а еще лучше — найти заброшенный дом и начать в нем все с начала?

— Мы не мыши, — покачал головой Кремнев, — и мы не можем ждать. Пройдет еще два поколения, и шанс на возрождение цивилизации будет утерян. Ты и сам это прекрасно понимаешь.

Босой бросил в реку второй ком завернутого в тряпицу мяса с когтями. Одно из щупалец схватило его, поднесло ко рту и тут же выбросило.

— А он не дурак, — поделился ловчий наблюдением с Кремневым.

— Ты думаешь, мы бы не справились с ним, будь он дураком? Что, со второго раза уже не стал есть заразу? Кинь-ка ему третий такой же ком.

Босой насыпал когтей кошмаров, завернул их в мясо, а мясо в ткань, как и предыдущие два раза. Бросил. Из воды взметнулось тонкое щупальце, схватило ком, размахнулось и запустило в обратную сторону. Босой едва успел увернуться.

Знавший, что произойдет, Кремнев довольно хихикал. Босой недовольно буркнул:

— Шутите?

— Какие уж тут шутки, — на лице коменданта и правда не было улыбки, — представь, если бы это была граната. Мы тогда двух парней едва откачали. Знай, взрывать его бомбами занятие не только бесполезное, но и опасное. Отчаявшись убить его, мы однажды зарядили столько взрывчатки, что от гидроудара вышла из строя наша система водоснабжения, а из-за нее — системы охлаждения и вентиляции. Форпост Гранитный едва не исчез с карты. Но ты молодец, что пытаешься его изучить. Суворов говорил: «Никогда не презирайте вашего неприятеля, каков бы он ни был, и хорошо узнавайте его оружие, его образ действовать и сражаться». А еще он говорил: «Беспрерывное изучение врага сделает тебя великим полководцем. Никакой баталии в кабинете выиграть невозможно.»

— Будем изучать. Я чувствую, что в его поведении что-то есть.

Босой бросил в сторону реки одно только мясо, без начинки и обложки, но примерно того же размера. Больше всего его интересовало, распознает ли монстр опасность, если когти кошмара или гранату зашить в живот тварям из Зала истины и выпустить их на мост. Вот только Кремнев точно не даст добро на этот эксперимент. Ведь если спрут начнет считать клякс опасными и перестанет их жрать,