правительств. На должности провинциальных губернаторов тоже предполагалось назначить проверенных участников заговора.

20 июля генерал Бек, ведущие заговорщики из военных и их гражданские советники собрались в кабинете Ольбрихта в военном министерстве в ожидании сигнала из Восточной Пруссии. То, что происходило в тот день в министерстве, поминутно до мельчайших подробностей можно восстановить из материалов судебных процессов и сообщений немногих выживших заговорщиков.

К ним присоединился прибывший из своего загородного дома Гёпнер. В портфеле он привез свою форму (Гитлер запретил ему надевать форму после отставки). Ольбрихт чувствовал себя уверенно. Когда они с Гёпнером завтракали, он поднял тост за переворот и скорый мир. Они вернулись в кабинет Ольбрихта и с растущим беспокойством ждали телефонного звонка от фельдмаршала Фельгибеля с сообщением о том, что Адольф Гитлер мертв. Звонка не последовало.

Ужас становился почти невыносимым.

В 3 часа они узнали, что с минуты на минуту ожидается обращение из штаб-квартиры Гитлера.

Что это значило?

Через тридцать минут вошел один из помощников Ольбрихта, генерал Тиле, который доложил, что через ставку в Растенбурге он, в конце концов, узнал, что произошел взрыв и несколько офицеров серьезно ранены.

В этот момент, примерно в 3:30, из аэропорта Адлерсхоф позвонил адъютант Штауффенберга Вернер фон Хефтен, чтобы сообщить, что Штауффенберг благополучно вернулся в Берлин. «Гитлер мертв», — коротко добавил он.

Заговорщики приступили к действию. Ольбрихт и начальник его штаба полковник Мерц фон Квирнхайм поехали к генералу Фромму, рассказать ему, что Гитлер мертв, и просить, чтобы он объявил резервной армии общую тревогу. Фромм потребовал, чтобы Ольбрихт рассказал, как он узнал, что Гитлер мертв, но все, что мог сказать Ольбрихт, его не убедило. Он набрал номер и, к ужасу Ольбрихта и Квирнхайма, застал Кейтеля в штабе Верховного командования. Очевидно, что-то пошло не так. Центр связи в штаб-квартире Гитлера работал. Кейтель сказал Фромму, что фюрер получил легкие ранения, и потребовал, чтобы ему сообщили, где Штауффенберг.

Положив трубку, Фромм повернулся к Ольбрихту и Квирнхайму. Он принял решение. Гитлер жив, и, значит, он, Фромм, не станет предпринимать действий, которые означали бы нарушение воинской клятвы и предательство фюрера. Ольбрихт и Квирнхайм возразили, что его долг перед страной выше, чем долг перед фюрером. Фромм был непреклонен.

После этого Ольбрихт поехал за Штауффенбергом, который только что прибыл из аэропорта. Штауффенберг попытался уговорить Фромма: «Я все видел с улицы. Когда произошел взрыв, мы с Фельгибелем стояли прямо перед казармами. Похоже, туда попал пятнадцатисантиметровый снаряд. Не может быть, чтобы внутри кто-нибудь остался в живых».

Фромма это не убедило.

В конце концов Штауффенберг воскликнул: «Фельдмаршал Кейтель врет, как обычно. Я сам видел, как оттуда вынесли труп Гитлера».

Фромм пожал плечами.

Ольбрихт попробовал по-другому. Он заявил, что Квирнхайм уже разослал телеграммы с кодовым словом «Валькирия» и что войска резервной армии в Берлине и в провинциях уже на марше. Фромм пришел в ярость и объявил, что Квирнхайм арестован.

В последней отчаянной попытке убедить Фромма Штауффенберг признался, что сам заложил бомбу. «Если мы сейчас ничего не сделаем, Гитлер уничтожит нашу страну».

Его прямота только еще больше разозлила Фромма. Он объявил, что все присутствующие арестованы, но заговорщики предусмотрели такую возможность. Они схватили Фромма. Ольбрихт разоружил генерала и сообщил Гёпнеру, чтобы тот взял на себя командование резервной армией[20].

Это назначение было первым актом «новой власти», подписанным «новым» главнокомандующим, фельдмаршалом Вицлебеном.

Когда Гёпнер вошел в кабинет Фромма, того выводили оттуда под охраной. Гёпнер выразил сожаление, что они встречаются при таких обстоятельствах, и сказал, что назначен его преемником. Фромм ответил: «Я ничего не могу с этим поделать, но считаю, что вы совершаете большую ошибку. Я убежден, что фюрер по-прежнему жив, и, следовательно, не могу подписывать ваши приказы».

К тому времени прошло полтора часа с тех пор, как заговорщики узнали о взрыве в штабе Верховного главнокомандования.

Ольбрихт и Гёпнер начали рассылать приказы начальникам военных округов и командующим на фронтах, которые должны были поддержать «Валькирию». Пятьдесят телетайпов и восемьсот телефонов работали на заговор. Начальникам военных округов и командных пунктов сообщали о смерти Гитлера и приказывали занять ключевые пункты и представлявшие особую важность здания на подконтрольной территории. Им давали понять, что произошла атака СС на вермахт — то, чего всегда опасались старые служаки. Приказано было арестовать высших офицеров СС, а в некоторых местах всех эсэсовцев и партийных лидеров. Единственное в Германии антинацистское восстание началось.

В 4 часа пополудни командующий Берлинским гарнизоном генерал-лейтенант Пауль фон Хазе приступил к окружению правительственного квартала и берлинского охранного батальона. Петер Йорк фон Вартенбург выдавал надежным служащим пропуска за подписью Штауффенберга. Молодой фон Клейст, Георг фон Оппен и Людвиг Хаммерштейн (сын генерала) — все трое выжили и смогли рассказать, что происходило тем вечером, — были назначены помощниками Бека и Ольбрихта. Хефтен помогал Штауффенбергу раздавать приказы. Вицлебен примчался на машине из Цоссена в Берлин и переговорил с Беком. С Бендлерштрассе он уехал явно неудовлетворенным. Поддержка со стороны армии, на которую рассчитывали заговорщики, оставалась под вопросом. Войска, которые должны были занять Берлин, медлили с прибытием.

У заговорщиков стали возникать сомнения. Некоторые из них, включая, очевидно, даже Бека, настаивали на том, чтобы убедиться, действительно ли Гитлер мертв. Они попытались связаться со штабом Верховного командования, но безуспешно.

Некоторые офицеры из министерства обороны, не участвовавшие в подготовке заговора, пришли в волнение. Стараясь их успокоить, Штауффенберг созвал совещание начальников департаментов. Он объяснил им ситуацию, как она ему виделась и как ему хотелось, чтобы они ее видели, и призвал проявить лояльность новому режиму. Один из офицеров, генерал Шпехт, решительно ответил, что отказывается. Но главным камнем преткновения, как и ожидалось, стал командующий Берлинским военным округом генерал Корцфляйш. Корцфляйша арестовали, и его место занял генерал-лейтенант фон Тюнген.

К тому времени — от 16 до 17 часов — некоторые из поднятых по тревоге войск, стоявших в окрестностях столицы, приближались к городским окраинам. Почти никто из их командиров не понимал, что происходит.

Около 17 часов на Бендлерштрассе появился граф фон Хелльдорф. Он выслушал версию событий, изложенную ему Беком, Гёпнером и Гизевиусом, и получил приказ передать контроль над полицией армии и ждать дальнейших указаний.

В 19 часов на Бендлерштрассе был получен еще один доклад о том, что Гитлер получил всего лишь легкие ранения. Взволнованные заговорщики провели совещание. Теперь они были безнадежно скомпрометированы. Командующие военными округами и военачальники на фронте уже получили их приказы и, вероятно, уже начали выполнять. Части, на которые они могли положиться, прибывали в