завоевывать влияние граф фон Штауффенберг. Он собрал вокруг себя нескольких молодых армейских офицеров и гражданских, которых привлекал его сильный характер и готовность действовать. Среди них был племянник посла граф Фриц фон дер Шуленбург, бывший нацист, изменивший свои взгляды. Энергия Шуленбурга, его административные способности и положение второго человека в руководстве берлинской полиции сделали его важным членом узкого круга тех, кто настаивал на скорейших действиях еще до того, как на сцене появился Штауффенберг. Через свои связи с Троттом, Йорком и их друзьями он сблизил кружок Крейзау с военными участниками заговора.

Штауффенберг признавал общее лидерство Бека и Гёрделера, но не симпатизировал им политически. Он был одним из тех, кого привлекало возрождение Востока, кто считал либерализм упадочническим, а определение «западный» синонимом слова «буржуазный». Гизевиус рассказывал мне, что Штауффенберг носился с идеей рабоче-крестьянской и солдатской революции. Он надеялся, что Красная армия поддержит коммунистическую Германию, созданную на территории, граничащей с позициями русских войск. Его взгляды разделяли и другие заговорщики, в частности некоторые молодые люди из кружка Крейзау, включая братьев Хефтен и Тротта. В одних случаях это был вопрос идеологии, в других — вопрос политики. Одни пришли к заключению, что с Западом невозможно организовать ничего конструктивного. На других повлияла пропаганда Советов.

Комитет «Свободная Германия», хотя являлся всего лишь инструментом психологической войны, на многих немцев производил большое впечатление. Немцы, взятые русскими в плен на Восточном фронте, отправлялись назад в Германию, распространять коммунистические проповеди. Комитеты «Свободная Германия» стали тайно создаваться на Восточном фронте и в небольшом количестве появились даже в самой Германии. В то время как британские и американские самолеты разрушали немецкие города один за другим, а Лондон и Вашингтон твердили лишь о безоговорочной капитуляции, комитет «Свободная Германия» вещал по радио из Москвы:

«Советский союз не отождествляет немецкий народ с Гитлером… Наша новая Германия будет суверенной, независимой и свободной от контроля со стороны других наций… Наша новая Германия предаст Гитлера, его сторонников, его министров, представителей и помощников суду народа, но она не будет мстить тем, кого нацисты обманом привлекли на свою сторону, тем, кто сбился с пути, если в решающий момент они встанут на сторону народа… Наша цель — свободная Германия. Сильное демократическое государство, не имеющее ничего общего с несостоятельностью Веймарской республики. Демократия, которая остановит любые попытки снова встать на путь заговора против людей, против свобод граждан и мира в Европе… За народ и родину. Против гитлеровской войны. За немедленный мир. За спасение немецкого народа».

Русские не прекращали своей пропаганды до самого конца, и, когда в мае 1945 года они дошли до Берлина, город уже был наводнен ею, включая слова Сталина: «Гитлеры приходят и уходят, а Германия и немецкий народ остаются».

Руководящими членами комитета «Свободная Германия», являвшимися также лидерами связанной с ним Ассоциации немецких офицеров, известной как «комитет Зейдлица», стали генералы Вальтер фон Зейдлиц и Александер Эдлер фон Даниэльс. Во время «сталинградского путча» они тщетно пытались вовлечь в заговор генерала фон Паулюса. Сообщалось, что прямо накануне 20 июля Адам фон Тротт встречался с советским послом в Стокгольме мадам Коллонтай, чтобы установить связь с комитетом «Свободная Германия».

Московское радио уделило много времени и внимания участникам заговора 20 июля. 21 июля Зейдлиц произнес в эфир следующее:

«Жребий брошен. Смелые люди поднялись против Гитлера. И этим они подали сигнал к спасению Германии. Власть, которую держит в своих руках Гиммлер, может забрать у него только немецкий народ… Генералы, офицеры и солдаты! Прекратите огонь и поверните свое оружие против Гитлера. Идите толькоза теми, кто поведет вас против Гитлера. Не подведите этих мужественных людей».

Через несколько дней генерал Ганс фон Вартенберг, один из тех, кто был взят в плен в Сталинграде, добавил:

«Лидеры движения за освобождение еще живы и скрываются! Они рассчитывают на поддержку всех классов немецкого общества».

А что доносилось из Вашингтона и Лондона? Попытку убийства Гитлера проигнорировали, как не имевшую никаких последствий. Черчилль предположил, что это тот случай, когда «собака жрет собаку». А судья Фрейслер, вынося смертный приговор одному из участников заговора графу Шверин фон Шваненфельду, издевательски сказал: «Вы слышали про листовки, которые враг разбрасывал уже после вашего злосчастного покушения? В одной из них англичане написали: „Воистину, те, кто содействовал ему, кто его планировал, — все они ничего не стоят. В лучшем случае ими движет извращенная любовь к Германии!“»

И Вашингтону, и Лондону заранее сообщили обо всем, что попытаются сделать заговорщики, но иногда кажется, что те, кто определял политику в Америке и Англии, стремились максимально усложнить себе военную задачу, сплотив всех немцев в попытках сопротивляться страшному концу.

Вопреки росту «восточного» крыла, Бек, Гёрделер и другие участники, составлявшие ядро заговора, по-прежнему считали, что коммунизм не лучше национал-социализма. Однако им пришлось признать убедительность позиции вошедшего в их узкий круг Штауффенберга.

Он больше не был наблюдателем. Он требовал, чтобы ему предоставили право формировать политику заговора, поскольку именно он занимался организацией реального покушения на жизнь Гитлера. Свой выбор будущего канцлера Германии Штауффенберг остановил на социал-демократе Лёйшнере. Но Лёйшнер отказался, возможно, потому, что не хотел соперничать со своим другом Гёрделером, а возможно, потому, что не хотел возглавлять группу, дружественную Советам. После этого Штауффенберг предложил кандидатуру Юлиуса Лебера, который был хорошо известен в армейских кругах и выполнял функцию связного между армией и социал-демократической партией. Когда это предложение, как и другие требования, было отвергнуто, Штауффенберг пригрозил, что порвет с группой Бека — Гёрделера и даже начнет действовать сам по себе. Таким образом, в последнюю минуту перед покушением над самой основой взаимного доверия и единства нависла серьезная угроза. Неизменным оставался только непререкаемый авторитет Бека.

Начиная с июня 1944 года, когда стало ясно, что американские и британские войска обеспечили себе прочный плацдарм во Франции, активность Штауффенберга удвоилась. Он предложил привлечь к сотрудничеству коммунистов. Когда ему отказали из соображений безопасности, он убедил своих друзей социал-демократов вступить в контакт с коммунистическим подпольем без согласия других ключевых участников заговора.

22 июня Лебер и Рейхвейн как представители заговорщиков тайно встретились с Антоном Зефковом, Францем Якобом и третьим человеком, имя которого неизвестно, представлявшими Центральный комитет коммунистического подполья. Коммунистический ЦК, или Центральный комитет, был совсем недавно реорганизован. Зефков, некогда рабочий-металлург, действовал преимущественно в Рурском регионе и был другом Эрнста Тельмана, руководителя коммунистической партии до прихода Гитлера к власти. Когда в 1933 году Зефкова в Гамбурге схватило гестапо, тогдашний гаулейтер Рурского региона, а позднее Норвегии печально известный Тербовен отправил его