— О чём вы говорите? — также тихо спросил Райво, а слуга постарше ответил:

— Болтают моряки, что море с недавних пор потеряло разум. Что-то там есть такое. Как русалки ушли и остались одни шелки, пришло оно, — и мужчина странно махнул руками в сторону линии горизонта. — После заката в море выходят только сумасшедшие. Да такие как мы.

От их слов поёжилась, сжимаясь в клубок. Даже пальто не спасало, температура наверняка опустилась до нуля. И я почувствовала себя такой маленькой. Обернувшись, увидела высоко над морем королевский дворец, переливающийся тысячами огней. Сейчас там празднуют. Играет музыка, танцуют гости, поют и пьют, и не ведают, что под носом творится.

А я в этой маленькой лодочке в окружении мужиков, плывущая на допрос посреди океана тьмы. Куда меня несёт и зачем? Руки чесались призвать ариус, но я не была дурой, и сдерживала его. Теперь это было легко. Как только пропало влияние нориуса, ариус присмирел и вновь стал продолжением моей руки. Моя опора. Свет во тьме.

Чем ближе подходили к Нимфеуму, тем страшнее становилось. В каждом подозрительном всплеске воды, в каждом необычном изгибе волны виднелись гладкие хвосты русалок или склизкие, как у змей, тела шелки. Я постоянно вертелась, пытаясь хоть что-то разглядеть за пределами крошечной лодочки, где заканчивался круг света. Казалось, что там прячутся тени, что шепчут неразборчиво опасные слова-заклинания на страх. Тревога передалась остальным, и вот уже Райво выудил из-за пояса кинжал, а после, совсем бесцеремонно, усадил меня на холодный пол, а сам сел позади, чтобы я оказалась в центре лодки и у него на виду.

— Шелки не нападут, — тихо сказал он. — Им Сделка не позволит. Я лично видел, как она уничтожила одну из них, стерев в пыль, когда тварь попыталась напасть, защищая Верховную. Всякий подданный Каргатов в безопасности.

— Да… но дело в том, что я не знаю, кто именно нас преследует, — говорю негромко, вслушиваясь в таинственный шёпот. — Кроме шелки в море полно зла.

Мы так больше ничего и не увидели до самого прибытия к Нимфеуму. Но я поняла, что это та самая сила, о которой болтают моряки. Она пыталась влиять на нас, это было заметно в замедлении лодки, в том с какой тяжестью поднимают вёсла слуги, как они всё чаще прерываются, пытаясь услышать тоже самое, что и я. Шёпот коснулся каждого. Райво впал в состояние транса, он раскачивался из стороны в сторону, и всё норовил сдвинуться к краю и склонить голову к воде. Только меня не пробирали эти звуки. Я слышала их, но они не касались сознания. Их щупальца проваливались насквозь и отступали, чувствуя иную силу. Она пугала их. Так что шёпот не осмелился тронуть нас.

Ступив на каменистый причал, вплотную прилегавший к Нимфеуму, мы переступили через разрушенную кладку и вошли внутрь. Здесь влияние ослабло, но не ушло до конца.

— Придётся остаться до утра, — сказала негромко и Райво мрачно кивнул. Говорить не хотелось, так что мы молча прошли насквозь разграбленный морем и ветрами дворец, спустились вниз по остаткам лестницы. Наверху остались слуги, внизу нас ожидал нахохлившийся Акрош, куривший сигару. Заметив меня, выбросил её в дыру в стене и чуть склонил голову. В его глазах так много напряжения. Даже при тусклом свете заметно как много полопалось капилляров. Он был не в себе и крайне измотан.

— Кэрра, рад, что вы смогли добраться. Лодка Богарта потеряла троих — они шагнули за борт. Мы не знали, что так будет.

— После заката море перестаёт быть безопасным, да? — кивнула ему. — Это пыталось и нас забрать, но моё присутствие отпугнуло шёпот.

Акрош ещё раз кивнул, но в этот раз с бо́льшим почтением.

— Идёмте.

Мы, пройдя несколько разрушенных комнат, оказались на другой лестнице, ведущей в полузатопленное помещение со странным стеклянным разделителем посередине, пробитым насквозь двумя креслами. Осмотревшись, догадалась, что это была переговорная между наземными и подводными созданиями. Теперь здесь всё было в воде, кроме нескольких ступеней, на которых сидел Богарт, невозмутимо поглощавший большое зелёное яблоко.

В центре комнаты находилась Верховная, за руки цепью прикованная к крюку, вбитому в потолок. Она висела по пояс в воде, опустив голову вниз так, что мокрые тонкие до прозрачности волосы спутались, скрывая лицо. По бокам стояли подручные Богарта, цепко следящие за обстановкой. Я заметила, что на теле шелки остались следы — её били, вернее пытали. Эти мужчины пытали существо с внешностью подростка. Угловатый обнажённый ребёнок. Синий как труп, которым и являлся.

Услышав шаги, она вздрогнула и медленно подняла голову. Жёлтые тени от фонарей подсветили матовый блеск её чёрных бездонных глаз, её чуждое лицо и фигуру, её трупность. Умертвие. Покойница. Но вот она моргнула и лик утопленницы размылся как будто водой окатили, и я увидела человека. Юная беззащитная девушка, с надеждой глядящая на меня.

— Не обольщайтесь, кэрра Селеста. Эта тварь не должна ввести в заблуждение. Единственное, что останавливает её от кровавой жатвы, клятва, которую дали её предшественницы от лица всех шелки. Она не тронет нас, но, если желаете узнать, на что она способна — поднимитесь и пройдите в следующее помещение. Там найдёте остатки пиршества, — бесстрастно сказал Богарт, бросая в воду остатки яблока и вставая с места, чтобы обернуться ко мне. Дёрнулся кадык, будто он хотел сказать что-то ещё, но, поймав предостерегающий взгляд Акроша, промолчал.

А я спустилась ниже, остановившись на самом краю. Я боялась воды и Флакса это поняла.

— Правильно, что боишься, Селеста. Вода умеет убивать. И приносить покой. У неё так много возможностей. Интересно, что она даст нам этой ночью? Я рада познакомиться с тобой, белокрылая. Так жаль, что нам прежде не приходилось встречаться.

— Она здесь, Флакса. Говори, что обещала, — встрял Богарт, а в ответ над помещением прозвучал серебристый смех шелки, от которого волосы стали дыбом.

— Только ей, — с необычайной твёрдостью заявило существо, выгнувшись вперёд, натягивая цепь. — Ты, серая мышь, можешь до посинения меня пытать, но я и слова не скажу. Только ей.

— Оставьте нас, — заявила я решительно, поднимая руку. — Это приказ.

Каждый хотел что-то сказать, но вот люди внизу были послушнее и медленно подошли к лестнице. Я посторонилась, пропуская их наверх, следом ушёл Райво, пожелав удачи, а потом и Богарт, когда я выдержала долгий давящий взгляд. Только Акрош не уходил. Он застыл всего на пар ступеней выше, так что приходилось стоять, задрав голову. Под глазами мужчины глубокие тёмные синяки и мне показалось, он еле держится.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, кэрра, — наконец, хрипло произнёс он.

— О, не переживай, кэрр Акрош. Знаешь, а ведь эти твари, несмотря ни на что, подарили надежду.

— Вы о чём? — хмуро переспросил он, а я отмахнулась. Слишком рано говорить такое вслух. Эта надежда как искра, словами её легко погасить.