Я хотела, чтобы она ушла. Я хотела, чтобы она оставила меня в покое, но мама не двигалась с места, обдумывая свои последующие слова, которые сломают меня еще больше.

– В том-то и дело, что я не могу. Потому что любовь всегда остается неизменной, – она схватила мою ладонь и сжала ее изо всех сил. – Я хочу, чтобы ты это поняла. Слова тети Лайлы причинили мне боль, но я кое-что осознала. Я могу прожить без ее дружбы. В моем сердце есть отдельное место, которое принадлежит только ей, и сейчас там пусто, но я могу так жить. Я могу заполнить эту пустоту другими вещами, но я не могу жить без тебя. Ты – моя дочь. Может, мы никогда не будем так же близки, как ты и твой отец. Может, мы никогда не научимся понимать друг друга и не станем лучшими подругами. Но ты не просто место в моем сердце. Ты – часть меня, и, как бы я ни любила тетю Лайлу, я всегда выберу часть себя. Ты это понимаешь?

Я медленно кивнула, и ее хватка ослабла.

Наверное, я должна была что-то сказать, но, как она уже заметила, я бы точно ляпнула что-нибудь не то. Поэтому мы просто молча сидели в темноте. Ее слова немного облегчили мою боль.

Наконец, она отпустила мою руку и поцеловала меня в лоб.

– Я люблю тебя, Мер. Никогда в этом не сомневайся.

Она собралась уходить, но я не могла просто так ее отпустить. Мне нужно было узнать ответ на вопрос, который я боялась задать.

– Мам…

– Да?

Я сглотнула и посмотрела на полку над камином. Где-то в тени стояла фотография со мной и Беном.

– Я поступила неправильно?

Она нахмурилась и провела рукой по волосам.

– Ох, Мер, я и хотела бы тебе ответить, но не могу. Не существует инструкции на тему «что делать, если твоя шестнадцатилетняя дочь беременна». Тогда я могла думать только о том, как я тебя подвела. Мы должны были столько всего обсудить. Если бы мы были ближе, может, ты поделилась бы со мной вашими с Беном планами. Может, тогда бы ты вообще не забеременела.

Я вспомнила день, когда впервые сказала ей о беременности. Тогда я увидела только ее неодобрение и разочарование, но, возможно, они предназначались не для меня?

– В конце концов, мое мнение – не самое важное. Я вижу, как давит груз вины, высасывающий из тебя жизнь. Так много раз мне хотелось сказать тебе, что ты приняла верное решение и не сделала ничего плохого, но я не могу, потому что не знаю. Тебе было шестнадцать – все еще ребенок, – но тебе пришлось принимать взрослые решения, которые нельзя поделить на черные и белые. Это сложные выборы, у которых всегда есть последствия. В итоге, тебе все равно придется смириться со своим решением. Сделанного не воротишь, и как бы ты об этом ни жалела, ничего не изменится. Тебе нужно научиться жить с этим, потому что иначе у тебя вообще не будет жизни.

В этот раз, когда она встала и направилась к лестнице, я не стала ее останавливать. Но ее слова остались со мной.

Смогу ли я когда-нибудь смириться с последствиями своего выбора?

* * *

Я сидела на диване, завернувшись в стеганое одеяло, и притворялась, что смотрю фильм по телевизору. На самом деле в моем сознании происходило настоящее противостояние. Я не поспевала за своими мыслями, которые появлялись из ниоткуда и менялись так быстро, что их невозможно было обдумать. Я никак не могла прервать этот бесконечный поток. Доктор велел мне отдыхать. Я пыталась поспать, но мои мысли стали только громче. Поэтому теперь я уставилась в экран, медленно пережевывая свой попкорн: мне нужно было хоть чем-нибудь себя занять.

Время от времени в комнате появлялись родители, все еще не отошедшие от внезапных новостей. Они оба выглядели потрясенными с тех пор, как мама рассказала обо всем папе: эй, наша шестнадцатилетняя дочь пошла и сделала кое-что очень глупое, а именно, забеременела. Они отправили Рейчел погостить к подруге на несколько дней, чтобы она не подслушала один из наших разговоров.

Кто-то постучал в дверь, но я не обратила внимания. Стук стал настойчивее, и в гостиной появился папа с уже знакомым выражением лица, которое я называла «тройная Р»: это было сочетание расстройства, разочарования и решимости. Сначала я не могла определить последнюю эмоцию, но теперь все поняла. Он твердо намеревался найти решение этой проблемы и вернуть все на круги своя.

Отец распахнул дверь и замер.

– Бен.

Нет. Я резко выпрямилась. Я не была готова его увидеть. Мне нужно было больше времени.

– Я пришел увидеться с Мер. Я пытался дозвониться, но она не отвечает. Она дома?

Папа отошел в сторону, и вдруг Бен оказался в нашей гостиной, рядом со мной.

– Что случилось? Тебе плохо? Что-то не так с ребенком?

Мой рот открылся и закрылся, но я не смогла выдавить ни слова. Я посмотрела на папу в поисках поддержки, но он все еще стоял у двери, потому что следом за Беном зашли его родители. Шок парализовал мои легкие, и я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Тетя Лайла говорила о том, что нам нужно все продумать, так как эта ситуация касалась нас всех. Мой худший кошмар воплотился в жизнь. На самом деле, это было даже страшнее моего худшего кошмара, потому что ни один из сценариев, что я прокручивала у себя в голове, не включал родителей Бена.

Бен подошел ко мне, загородив всех присутствующих в комнате.

– Мер, ты в порядке? Выглядишь очень бледной.

Он сел на диван и положил руку мне на плечо, притягивая меня к себе.

Я слышала, как где-то вдалеке папа зовет маму.

Бен поцеловал меня в лоб и прошептал мне на ухо:

– Я знаю, что ты не ожидала увидеть моих родителей, но я хотел, чтобы ты поняла: они нас полностью поддерживают. Знаю, у тебя есть сомнения, но, послушав их, ты поймешь, что у нас все получится.

Я покачала головой, но Бен этого не заметил. Он протянул мне маленький подарочный пакет.

– Это тебе. Знаю, это глупо, но я хотел, чтобы ты увидела, как серьезно я настроен. Я не собираюсь бросать тебя одну.

Он положил пакет мне на колени, но я не могла к нему прикоснуться. Я узнала логотип магазина, в котором продавали детские вещи и игрушки.

– Давай, Мер, посмотри, что там, – он улыбнулся, и мне показалось, что я умираю. Наконец, он вздохнул, но улыбка не исчезла с его лица. – Ладно, я сам.

Он развернул упаковочную бумагу, и что-то мягкое упало мне на колени. Он взял предмет в руки и потряс им. Я услышала тихий звон.

– Продавщица в магазине сказала, что эта погремушка подойдет даже новорожденному, и мне показалось, что жираф – это очень мило.

Он наконец-то прекратил говорить, и я попыталась сдвинуться с места, но мое тело меня не слушалось.