— Предсказатель — это ты? — неуверенно спросил аквилеец, отступая на шаг.

— Кому и кукушка — вещунья. Пройдите в дом, разговаривать через порог — примета плохая. Порчу подхватите! — насмешливо изрек старик и прочертил своей палкой в воздухе дугу.

Видимо, этот жест стоило принять за приветственный. Лето шагнул внутрь, а за ним и сгорающая от любопытства Алиссен. Моргват не стал оставаться на улице, думая вытащить своих спутников наружу, как шкодливых котят.

— Дай мне руку, — приказал Предсказатель Лето тоном, не терпящим возражений.

Аквилеец покорно протянул ладонь:

— Мне спросить? Или подумать достаточно?

Старик не стал рассматривать рисунок линий, как это делают гадалки, а просто сжал руку парня сухими, жесткими, похожими на корни пальцами.

— Не дури, Лето! — вмешался Моргват, осматриваясь.

Эту грязную и темную комнату сложно было назвать жилой. Предсказатель не потрудился снять горбыли на окнах и разгрести очаг от кучи мусора. Он обозначил границы своего мирка, криво выдвинув обеденный стол на середину и превратив широкую лавку в постель. Дневной свет, хлынувший внутрь, обнажил всю запущенную неприглядность убогого жилища: на полу — земляные комки, свидетели недавнего дождя, на столе — засохшие объедки.

— Двадцать шесть, — изрек старик.

— В смысле? Мне так мало осталось?! — побледнел Лето.

— Ты столько прожил. Лечить тебя не от чего. Не считая царапины на спине, ты здоров, — Предсказатель криво усмехнулся не изуродованной стороной рта и добавил привычной, давно заученной скороговоркой, — ходи в храм, молись Создателю и снизойдет на тебя милость — еще годков шестьдесят твои.

— Но я не это спрашивал!

— А я увидел это.

— Доволен, Загорелая шея? Обычный шарлатан. Он сейчас еще и денег потребует. И тебе от роду меньше, верно?

Моргват скептически оглядел Предсказателя, одетого не в рясу монаха и не в хламиду отшельника, а так, как полагается путнику. Только одежда висела на его высохшем теле, будто на огородном пугале.

— Вообще-то про возраст все правильно, мне и есть двадцать шесть, если я сам со счету не сбился. А как он о ране узнал?

Аквилеец смотрел на свою руку, словно в первый раз увидел. После прикосновения Предсказателя кожа была онемевшей.

— Лето, ты себя сзади видел? Рубашку мою кровью испортил, не отстираешь теперь! Старый плут догадливый и внимательный — этого не отнимешь, — презрительно сказал Моргват.

— Я не вру, мужик, и только сегодня я рассказываю бесплатно. Вам крупно повезло, что застали такую приблуду — будущее узнать. Испытаешь судьбу?

Предсказатель не обиделся. Он расслабленно сидел в кресле и чуть заметно усмехался, глядя на Моргвата.

— Нет, я хочу, моя очередь! — Алиссен опустилась перед стариком на колени и протянула руку, — давай, предсказывай!

Старик, задумавшись, не отпускал ее ладонь так долго, что в наступившей тишине стало слышно жужжание осы, бьющейся в закрытое окно. Моргват удивился. Ладно, аквилеец, но от доринской мошенницы он такой наивности не ожидал:

— Никакой он не предсказатель! — раздраженно повторил архонт.

Алиссен выдернула руку и встала. Ее лицо изменилось: в его выражении проявилась какая-то застарелая, затаенная боль.

— Конечно, нет, Моргват. Он — архонт. Как мы с тобой.

* * *

Говорят, архонты не стареют, говорят, что время меняет всех до неузнаваемости; а глаза — зеркало души, но и они умеют притворяться. Как же непросто уловить в чужом взгляде самое важное, суть, неподвижную неизменную точку, чтобы узнать ее хоть через десять лет, хоть через полсотни! Лицо может покрыться морщинами и шрамами, поседеть волосы, одряхлеть тело, но взгляд останется. Печально-безжалостное выражение светлых глаз обратившего ее архонта Алиссен не забудет никогда. И вот, она снова его увидела!

— Моргват? Я не ослышался? А не тот ли самый Моргват, архонт, принявший посвящение от королевы Эймара, герой войны? Я представлял тебя солиднее и мертвым. Что с лицом? Магией баловался? А?

Предсказатель прищурился, холодно разглядывая Моргвата с ног до головы. Похоже, девушка его больше не интересовала. «Он меня не узнал!» — решила Алиссен. Сколько же обиды было в этом открытии!

— На свое посмотри. На севере моргватов — каждый четвертый. Он не архонт, барышня. Будь иначе — я бы почувствовал. Врет он. Болтала бы ты поменьше!

— Ты, может, и мастер конспирации, Моргват, но при этом бревно, что ты можешь чувствовать? А девка — эмпат, нестабильная, как и все архонты с таким пороком обращения. Она — худший ученик, которого можно было послать на твою голову.

От этих слов у Алиссен щеки пошли красными пятнами, а Предсказатель, тем временем, продолжал:

— Гореть она будет ярко, но вспышками. Иной раз девка сильнее тебя окажется, но чаще удивляться будешь неприятно. С другой стороны — всякую дрянь вроде одержимости или дурной магии она чует лучше тебя в разы. Меня почуяла, а ты, гляди-ка, не смог. Приобрел, ты, мужик, синеглазый амулетик себе на шею.

— Демон меня раздери… — уныло проронил Моргват ни к кому не обращаясь.

Лето хлопал глазами, соображая, что количество архонтов вокруг него растет, как на дрожжах.

— Посмотри на меня! — Алиссен встала прямо перед Предсказателем, загородив свет, — помнишь Дорин? Горящую улицу в квартале мастеров? У тебя ожоги, но когда ты меня обращал, с твоим лицом было все в порядке. Ты был молодой, красивый, в сапогах с узорами и… я думала, ты придешь за мной, ты спросил мое имя, ты обещал! Я почти влюбилась в тебя, я ждала целых одиннадцать лет! А ты прятался здесь, рядом, как крыса! Нет во мне никаких пороков! Ты сам — дрянь и сволочь, я всегда о тебе так думала и была права!

— О, да… Мелкая девчонка, посмотреть было не на что, от пацана отличалась только косами. А выросла соблазнительная красотка, кто бы мог подумать! Алиссен, это я вспомнил… и второе имя, что-то на древний манер, созвучное самому городу. Я тебя узнал, едва прикоснулся.

— Мое второе имя — Вейс! Ты мне сломал жизнь!

— Я тебе ее подарил, детка. В тот день я или обращал, или убивал, вернее, сначала первое, а потом — второе, пытаясь спасти хоть кого-нибудь. Квартал кишел одержимыми, и ты была заражена скверной, когда попалась.

— Я же говорила, что я здоровая!

— А ты себя при этом видела? Глаза почти черные, и цвета-то не понять. Я на вас, одержимых, насмотрелся. Я успел с обращением, а тебе повезло со способностями к нашей магии.

— Ты поэтому бросил меня?

— Я не пришел за тобой по другой причине, Алиссен Вейс. Считай, сама судьба была против нашего близкого знакомства: в тот день в Дорине я неудачно упал под кучу пылающих бревен, а из города меня везли завернутого в чистое полотно с головой, как покойника. Очнулся на третьи сутки, встал с постели через полгода. Я бы вернулся, но не смог — война продолжалась. А после я о тебе забыл. Уж извини.