Вернулась Кира и попросила пить. Вильям разлил кровь постаканам и сообщил:

— Крови осталось на две остановки, не больше.

Катя положила голову на колени, но Вильям подставил ей своеплечо.

— Отдохни как следует! — И с усмешкой добавил: — Тебе ведьеще менять судьбу предстоит.

Девушка хотела принять его приглашение, но в самый последниймомент, когда ее волосы уже коснулись его плеча, резко передумала.

— Знаешь, боюсь, Судьбе будет сложновато объяснить, что я хочулюбви с другим, если я буду постоянно находиться в твоих объятиях!

Кира прыснула в кулачок и шепнула:

— Судьбе недостаточно одних аргументов, она любит факты.

* * *

Чем ближе к цели, тем более обитаемым становилосьподземелье. Ловушки исчезли, летучие мыши шелестели огромными крыльями,пролетая мимо, из-за стен доносились стоны, крики и шаги, гремели цепи.

— Что там? Тюрьмы? — спросила Катя.

Кира, не останавливаясь, посмотрела на стену.

— Когда-то, видимо, так и было.

— А сейчас?

— Нет. — Девочка покачала головой. — Лишь эхо, заблудившеесяв тоннелях, где когда-то творились страшные вещи.

— Казни? Пытки?

— Да. — Кира вздохнула. — Кровь не всегда поступала изгородов, давным-давно людей в цепях и кандалах приводили сюда.

Катя оглянулась на Вильяма.

— Мы проделали такой огромный путь, но я нигде не виделатруб, по которым могла бы течь кровь? Как же так? Разве ты не говорил прошоссе, под которым...

Молодой человек поравнялся с ней, распугав призраков,вжавшихся в стены.

— Так и есть, на земле существуют места вроде нашего шоссе.Силами старейшин некоторые из них объединены. Кровь, что течет под шоссе потрубопроводу, отправляется по временному порталу. Исчезает из трубы под шоссе,появляется в Тартарусе — в Красном озере.

Катя пораженно вскричала:

— А почему мы не могли так? Зачем было тратить стольковремени?

— Но это запрещено!

— Господи, — воздела глаза к сводам пещеры Катя. — То жесамое ты говорил и про посещение Тартаруса без приглашения.

— Мы еще не в Тартарусе, — напомнил Вильям. — Ты ранообрадовалась.

— Как же глупо, — рассердилась Катя, но Кира остудила еепыл:

— Вильям прав, пользоваться порталами, предназначенными длякрови, нельзя. Это опасно, можно застрять между измерениями и никогда уже невернуться. Даже сам Лайонел не пользовался порталом.

— Ну тогда ладно, — смилостивилась девушка ипоинтересовалась: — Лайонел шел этой же дорогой?

— Не совсем, но в целом — да.

— Его сопровождали две мыши-проводники, — Катя с улыбкойвспомнила, как Лайонела укусила за палец мышь, и тот пожалел, что его проводникине пышногрудые девицы. Но на смену радости от воспоминаний пришла ревность,которая огненным шариком родилась в животе и, обжигая, стала расти. Девушкапритронулась к животу и ей показалось, что он необычайно горячий.

Надеялась ли она на верность?

Однажды Лайонел ответил ей, что думает по этому поводу.«Неужели я буду верен всю свою бессмертную жизнь одной женщине?!», — насмешливосказал он. После они никогда не обсуждали какие-либо рамки, ограничивающие егосвободу.

И теперь мысли, кто в этот самый миг может быть в объятияхЛайонела, жгли ее изнутри.

Кира же ничего не заметила и с улыбкой сказала:

— Они подружились. Он зовет их «Мои мышки».

— Очень мило, — пробубнила Катя и устало вздохнула: —Сколько нам еще... — Она не договорила, потому что впереди вдруг увидела блеск.

— Что там? — Девушка прищурилась.

— Почти, — взволнованно выдохнула Кира и посмотрела наВильяма. — Они знают, что мы прибыли.

— Еще бы не знать, — усмехнулся молодой человек.

— Так блестит, — вновь сказала Катя, ускоряясь.

Земля сменилась черным блестящим камнем, стены, своды пещерытоже были из него — шершавого, похожего на черное звездное небо. А впередисияли ворота. Высокие, с двойными створками — полностью состоящие издрагоценных камней — ограненных бриллиантов. В центре врат красовался гербгорода — две черные мыши, состоящие из черных бриллиантов, опускали рубиновоесердце в золотой кубок.

По бокам от входа сидело нечто, походящее на двух голыхсобак, только в раз двадцать больше крупных псов. У них не было глаз, зубы вдва ряда — острые длинные кинжалы выступали из-под коричневых висящих брылей.Огромные мощные тела покрывала того же цвета грубая морщинистая кожа, нокое-где она была гладкой и прозрачной, как будто в тех местах сняли кускипанциря. А через прозрачную кожу виднелись искаженные болью, перекошенные лицас выпученными глазами.

— Пожиратели вампиров, — тихо представил Вильям.

При взгляде на громадные пасти, способные целиком заглотитьне очень высокого и толстого человека, Кате сделалось нехорошо.

— Разве вампиры не бессмертны, — пролепетала девушка.

— То-то и оно, — шепнул ей на ухо молодой человек, — те, ктосейчас находятся в их пузе, живы, они вынуждены пить кровь друг друга. Им невыбраться, желчь в желудке Пожирателей действует парализующе для вампиров. Онипрактически не способны двигаться.

— А нельзя ли пить кровь этих... этих... — назвать ихсобаками язык не поворачивался.

— Нет, их кровь ядовита и может причинить вампиру боль,сравнимую с солнечным светом.

Катя остановилась в шагах двадцати от Пожирателей.

— Что же нам делать?

— А вот об этом стоило подумать еще в Петербурге! Что бы тыделала, не будь меня с Кирой рядом?

Девушка сцепила руки в замок перед собой.

— Боже, я и в страшном сне не могла себе такого представить!А они видят нас?

— Нет, слышат и чувствуют.

— Ки-ира, — умоляюще посмотрела на девочку Катя, но та быланапугана не меньше ее самой.

Тогда девушка выступила немного вперед и дрожащим голоскомпроизнесла:

— Извините, нам надо бы в Тартарус.

Вильям издал смешок, а Пожиратели как по команде шумно втянулиогромными носами воздух, и пасти их как будто сами собой приоткрылись,приглашая путников внутрь.

Катя отшатнулась.

— Ужас... Кажется, нам совсем не рады!

«Бежать, бежать, бежать отсюда» — спасительно стучало вмозгу. А сама девушка продолжала пятиться. Она поискала глазами белые силуэтыпризраков, но те теперь держались позади, словно сами боялись.