Но Малколм только решительно покачал головой, отказавшись от ее предложения осмотреть его.

– Ничего страшного, мама. Но если ты настаиваешь, обо мне позаботится моя жена, – заявил он.

И все глаза сразу обратились на Джоан.

– Мне понадобится кое-что из кладовой, – сказала она, искренне надеясь, что какой бы ни была рана Малколма, помочь ему ей под силу. Если же нет, ей придется обратиться за помощью. Этой неловкости она очень хотела избежать.

Разумеется, она не позволит, чтобы ее гордость угрожала здоровью мужа, но все же ей хотелось доказать его семье, что у нее есть немало достоинств.

– Я принесу все, что надо, – вызвалась Кэтрин.

Джоан подошла к Малколму, надеясь, что он обопрется о ее плечи, но он отказался от ее помощи. Он шел медленно, хотя и не очень уверенно, и вошел в большой зал, крепко сжав губы, правда, не ясно, от боли или от раздражения.

По ее настоянию он неохотно сел на стул у огня. Вокруг собрались все члены семьи. Лилиас протолкалась вперед, ведя за собой на буксире Каллума. Принц бежал за ними по пятам.

– Что случилось с папой? – спросила Лилиас дрожащим голосом. – У него кровь? Его будут зашивать? Ненавижу, когда зашивают.

– Нет, он просто упал на землю, – сказала Джоан. Ей не понравилось тяжелое дыхание Малколма. – С ним все будет в порядке. Но, похоже, леди Бриенне нужна помощь с ребенком.

– Правда? – с надеждой переспросила Лилиас.

Джоан переглянулась с Бриенной, и та понимающе кивнула.

– Да, ему пора спать, и мне нужен кто-нибудь, чтобы его покачать. Ты мне поможешь, Лилиас?

Девочка энергично кивнула, но сразу, опомнившись, переключила внимание на отца.

– Иди, детка, – улыбнулся Малколм. – Малышу нужна твоя помощь. Со мной все в порядке.

Лилиас потянулась к отцу и поцеловала его в щеку. Потом она схватила за руку Бриенну и потащила ее к лестнице.

– Каллум, Принц и миссис Иннес тоже пойдут с нами. Но мы должны поторопиться, пока ребенок не расплакался.

После них разошлись и остальные. Леди Эйлин и Джеймс отошли в сторону, но остались достаточно близко, чтобы все видеть. Джоан помогла Малколму снять рубашку. Его мускулистое тело блестело от пота, а на левом боку виднелся большой кровоподтек.

Она опустилась на колени и ощупала темное пятно.

– Очень больно?

– Нет.

– А здесь? – Она потрогала кончиками пальцев покрасневшую плоть вокруг кровоподтека.

– Нет.

Шумно вздохнув, Джоан встала.

– Малколм, ты ранен, это видно. Как ты можешь не испытывать боли?

Он пожал плечами.

– Мне случалось падать намного неудачнее, да и раны бывали хуже. Нет никаких причин поднимать такой шум. – Он потянулся за рубашкой, но Джоан его остановила.

– Нет никаких причин быть таким упрямым. Я уверена, что у тебя сломаны ребра. Позволь мне сделать перевязку.

Он перевел взгляд на грудь жены.

– Если ты хочешь знать, что у меня болит, женщина, то должна обследовать тело пониже, – усмехнулся он и взял ее за руку.

Джоан с облегчением перевела дух. Если у него есть силы на заигрывание с ней, все не так уж плохо.

– Малколм Маккенна, – с вызовом объявила она, – если ты положишь мою руку на свой… между ног, то обещаю, ты узнаешь, что такое боль.

Он засмеялся, но почти сразу закашлялся, и по его телу прошла дрожь. Джоан нахмурилась. Куда запропастилась Кэтрин?

– Это игра света или я вижу тревогу на твоем прекрасном лице? – спросил он.

– Конечно, я встревожена, – огрызнулась Джоан. – Сначала ты отрицаешь, что ранен, потом не позволяешь позаботиться о тебе. Мы только что поженились. Было бы неприятно так быстро стать вдовой.

Вернулась Кэтрин и щелкнула языком, глядя на зловещие кровоподтеки. Они вместе перебрали содержимое корзинки с медикаментами, выбирая самый длинный кусок льняной ткани. Хотя Малколм снова принялся ворчать, он все же поднял руки и позволил Джоан наложить сдавливающую повязку. А она искренне надеялась, что выбрала достаточное давление.

Опустив руки, Малколм сделал глубокий вдох и улыбнулся.

– Все в порядке.

– Хорошо. – Джоан убрала мазь и остатки ткани в корзину.

– Но мне необходимо еще одно, – сказал Малколм. – Поцелуй заставит меня сразу почувствовать себя лучше.

– Поцелуй? – усмехнулась Джоан.

– Да, чтобы облегчить боль и ускорить выздоровление.

– Но я не колдунья, – вздохнула она. – Мои поцелуи не имеют особой силы.

– Для меня имеют.

Услышав эти слова, Джоан почувствовала непонятное волнение и прижала руку к груди, чтобы успокоить сердце. Потом она взъерошила волосы мужа и нежно поцеловала его в губы.

– Вот так. А теперь веди себя хорошо.

Было поздно. Редкие языки пламени уже практически погасшего очага в большом зале почти не освещали стол, за которым в одиночестве сидел Малколм с кубком в руке. Перед ним стояла бутылка виски. Огненная жидкость ослабляла боль в поврежденных ребрах, но ничего не могла поделать с невеселыми мыслями.

Он думал о Джоан, которая спокойно спала наверху, в их комнате. Он думал, как сильно его тянет к ней, как отчаянно ему хочется насладиться удовольствиями, которые она может ему подарить. Избавиться от этих мыслей было невозможно.

Из-за сломанных ребер он не сможет заняться с ней любовью. Его жгло отчаяние из-за того, что она, вероятнее всего, этому рада.

Он слишком долго жил без теплой женской ласки в постели. А теперь, когда он снова женился, женского тепла так и не получил.

Малколма с детства учили ставить перед собой цели и достигать их. Амбициозные цели, трудные цели, невозможные цели. Он чаще добивался успеха, чем терпел неудачи, и теперь не был намерен позволить хрупкой женщине нанести себе решающее поражение.

Выругавшись, Малколм встал. Возможно, он не сможет заняться любовью, но определенно ему ничто не мешает уснуть рядом с ней. Он медленно поднялся по лестнице, тихо отрыл дверь и вошел в комнату.

На столике у кровати горела одинокая свеча. Джоан лежала в центре кровати на боку, крепко, словно любовника, обнимая подушку. В тусклом свете ее кожа казалась мягкой и бархатистой. Малколму очень хотелось дотронуться до нее – ведь он точно знал, что она действительно такая мягкая и гладкая, как кажется.

Он сбросил одежду, задул свечу и откинул одеяло. Почувствовав прохладу, Джоан беспокойно заворочалась. Малколм встал на кровати на колени, матрас при этом протестующее скрипнул, и несколько секунд нависал над женой, надеясь, что она проснется и подарит ему поцелуй. Но она лишь прижала подушку крепче и перевернулась вместе с ней на другой бок. Малколм ощутил неожиданный прилив зависти к подушке. Он осторожно лег, стараясь не повредить ребра, и стал медленно двигаться, пока не прижался грудью к спине жены. Он ткнулся носом в ее волосы и вдохнул их сладкий аромат.