– Галюся, я так рада, что ты пришла! – говорю я невпопад.

– Я тоже рада, – отвечает Галка. – Веник гад, конечно, ну ничего, даст бог, вернется из Крыма!

– И что будет?

– Что? – Галка ненадолго задумывается. Потом, рассмеявшись и махнув рукой, говорит: – Да ничего не будет! Разве его можно всерьез принимать? Хуже Ритки!

Мы помолчали.

– Галь, ты знаешь, старика убили! – говорю я.

– Какого старика? – встрепенулась Галка.

– Старика-портного, Симкина. Я тебе о нем рассказывала.

– Как – убили! – ахнула Галка. – Кто?

– Задушили, как и генеральшу. А вот кто – вопрос.

– А может, это один и тот же?

– Нет, тут двое убийц.

– Откуда ты знаешь?

– Убийца Медведевой пришел с повинной.

– Кто? – выдохнула Галка, хватая Екатерину за руку. – Турист?

– Нет, не турист. Его подруга, Якубовская.

– Не может быть! – ахнула Галка.

– У нее был мотив.

– У них обоих был мотив. Генеральша его на коротком поводке держала, а у него любовь. А Якубовская… Даже не знаю! Вот если бы она генеральшу под горячую руку шарахнула, в ресторане, блюдом или вазой, я бы еще могла понять. Знаешь, когда эта старая ехидна, мать его, сказала, что Веник свалил в Крым, я бы его в тот же миг растерзала! И рука бы не дрогнула! А потом настроение ушло – ну его на фиг, нервы себе трепать.

– Она и не думала убивать. Она позвонила Медведевой, чтобы извиниться, а та ее позвала к себе. Якубовская и пошла. А Медведева стала ее оскорблять по-всякому, ну она ее и… растерзала!

– Откуда ты знаешь?

– Кузнецов рассказал. Тебе привет, кстати.

– Спасибо. Он ей верит?

– Не знаю. В принципе, так могло быть. Я видела Медведеву однажды, думаю, она соперницу ни за что бы не потерпела.

– А что он?

– Кто?

– Турист!

– Нанял адвоката.

– Себе?

– Зачем ему? Якубовской. Лучшего из всех возможных.

– Любит, значит! Ты знаешь, сколько они гребут?

– Значит, любит.

– А старик при чем?

– Видимо, знал что-то. Вот его и убрали, как свидетеля.

Они снова помолчали.

– Ты знаешь, я виделась с друзьями Медведевой.

– С какими друзьями?

– С физиком и актрисой. Физик мне очень понравился. Хотя с большим прибабахом. Старый холостяк. Они все учились в одной школе. А Элла – ведьма.

– Ведьма? Настоящая?

– Настоящая. Я у нее в обморок упала.

– В обморок? – удивилась Галка. – Как это – в обморок?

– Обыкновенно! Стала рассматривать африканские маски и очнулась уже на диване.

– Катюха, а может, ты… того…

– Чего?

– Может, ты в интересном положении?

– Не выдумывай! Это из-за масок. Элла устроила алтарь бога… забыла, как его зовут… такое жалобное имя. Дышать нечем, окна закрыты, свечей полно, трещат, запах тяжелый… воск, ваниль… еще какая-то дрянь, сухие цветы, пыль. До смерти угореть можно. Трембач считает, что она ведьма.

– Ведьма или колдунья?

– Ведьма!

– Не один фиг?

– Колдунья молодая, ведьма постарше. Элла уже ведьма. Разговаривает с этим самым богом… А в комнате чего только нет! Младенец заспиртованный, стеклянные шары, кот Маркус. Я сначала думала, – ненастоящий. Элла сказала, что это жрец бога… Жа… Же… Как-то на «ж».

– Катюха, а у нее с крышей все в порядке?

Я пожала плечами.

– Не уверена. С ней тоже случился обморок. Я перепугалась до смерти, думала, она умерла.

– А может, она притворялась? Ей же раз плюнуть!

– Что ты! Она сама, знаешь, как перепугалась! А я чуть окно не выбила… А оно заклеено лет сто назад, все так и посыпалось – всякие жучки-паучки, целый гербарий. И облако пыли. Я и сейчас, как вспомню запах горящих свечей, так и подкатывает к горлу. Ты знаешь, мне до сих дурно… Маски жуткие, выпученные глаза, губы красные, волосы, я думаю, настоящие, человеческие, жесткие такие, торчат, как будто кровь на них засохла… и запах тошнотворный.

– Надо было меня с собой взять. Я в эти дела не верю. Сейчас колдунов развелось – не продохнуть. А что она сказала про Медведеву?

– Сказала, что Медведева у нее жениха отбила.

– Генерала?

– Тогда он еще лейтенантом был и, оказывается, встречался с Эллой, а когда увидел Медведеву, то есть Лиду, так сразу забыл про нее.

– И она ей этого не простила!

– Думаю, что нет. Тем более, она все время бывала у Медведевой, видела, как та живет. Элла, кажется, так и не была замужем.

– Простила или нет, а убила не она, – резонно заметила Галка. – А что физик сказал?

– Рассказывал про Медведеву, какая она была замечательная – и красавица, и личность, и стерва. И знаешь, Галюсь, что интересно? Они оба – и физик, и Элла – сказали, что искать убийцу бесполезно. Никто никогда не узнает, как была убита Медведева. Физик уверен, что это политическое убийство. Медведева знала о делах и связях покойного мужа… она была уверена, что его убили. А Элла сказала, что это возмездие.

– За что? За то, что жениха отбила? Знаешь, Катюха, меня просто бесят эти бабы! В колдовство верят, в сглаз верят, по гадалкам бегают. А эти жулики и рады, бабки гребут – дай бог всякому! Соседка Аля, я тебе о ней рассказывала, которая в Клуб знакомств ходит, говорила мне, что у них на работе завелась ведьма. Представляешь? На полном серьезе! Так знаешь, что эти идиотки сделали? Ходили к другой ведьме, чтобы она им серебряную ложку заговорила, и сунули эту ложку в карман своей ведьме. Серебро – первейшее средство от ведьм и вампиров.

– Элла не гребет.

– Я не о ней, я вообще. Элла твоя, по-моему, с большим сдвигом. Ей самой к ведьме надо!

– А самое главное, объявилась наследница Медведевой.

– Наследница? Уже? Не может быть! – поразилась Галка. – Откуда она взялась?

– Из Иркутска приехала. Племянница генеральши, дочь ее сестры. Сейчас живет у генеральши.

– Откуда ты знаешь?

– Элла сказала. Говорит, они очень подружились, и Наденька – это племянница – ей маски подарила. Медведева не давала, а эта сразу отдала.

– Подожди, Катюха, как же так? Завещание вступает в силу только через шесть месяцев. Я точно знаю. Мне тетка дачу оставила, так я только через полгода смогла ее продать. Они всегда ждут, может, еще наследники объявятся. Как же она туда вселилась? Дверь взломала?