Недаром говорят, муж и жена — одна сатана.

— Ого, — присвистнул рядом со мной Арраш. — Гвардия повелителя. Неужели приехали за нашей гостьей?

— Похоже на то, — кивнула Триана. — Видно, важная птица.

— Что-то эта важная птица не слишком радостная, — кивнул на скрывшуюся в «драндулете» Найви. — Такое ощущение, что на казнь везут.

—Арраш, скажешь тоже, — ткнула мужа в бок Триана. — Может, у неё просто планы поменялись.

Не вмешиваясь в их разговор, я мысленно согласилась с Аррашем. Найви не просто экстренно уезжала со станции. Она была ещё дико напугана.

И причиной этому скорее всего стал наш разговор в коридоре.

По крайней мере, мне очень хотелось на это надеяться.

Надежда — самое нелогичное, самое странное чувство, которое только может родиться у живого существа. Умом я понимала, что правитель женат, что его брак подтверждён в храме, а у меня всего-то какая-то временная метка первой ночи и собственно, сама эта ночь. Ерунда же ведь.

Ученый во мне так и говорил: пора оставить все глупые мысли и сконцентрироваться на том, как поскорее смыться с Арна. При этом было бы совсем неплохо заиметь в сумке подписанную характеристику для РАДЗЕАРа. Без сотрудничества с радскарами мою кандидатуру там даже не станут рассматривать, а без работы в РАДЗЕАРе я никогда не узнаю, что случилось с моей семьей.

Для характеристики следовало работать над проектом… а не амурные дела разбирать. И если бы я была просто ученым, то я бы незамедлительно оправилась обратно в рабочую зону корпеть над отчетами. Но женщина во мне сопротивлялась.

Я цеплялась за ерунду, за крохотные несовпадения, пытаясь убедить себя в том, что ещё не всё потеряно. Если повелитель зачем-то появился на нашей станции; если Найви до того меня боится, что примчалась сюда, пытаясь убедить меня поскорее связать свою судьбу с другим мужчиной. Может… я чего-то не знаю? Ведь не было же трансляции третьего заключительного дня свадьбы! Да и снимков самой Найви в синем (цвета синего кобальта) платье тоже не было. Да, на станцию она заявилась в шали цвета рода правителя… Только ведь невеста переходила в род жениха ещё в первый день свадьбы — там она и оставалась, даже если свадьба не завершалась как положено.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍А что если…?

Я цеплялась за иллюзорную надежду. Вдруг правитель оказался здесь неслучайно. Что, если он каким-то образом узнал всю правду о том, кто ночевал в его спальне в ту, первую ночь? Поэтому он и разозлился, когда узнал, что Танн мой муж, и мы ночуем вместе.

Всё остальное: то, как он заявился к нам в спальню, как отселил меня в соседнюю комнату, как запретил готовить Танну завтраки — подтверждало эту крохотную, ничем не оправданную надежду.

Мне хотелось мечтать.

Но ученый внутри меня не мог этого допустить. Слишком много всего странного было вокруг.

Я решила, что одного поспешного отъезда Найви со станции мне не достаточно, чтобы вызвать правителя на откровенный разговор.

Нет, прежде чем поставить свою судьбу (возможно, и жизнь) на кон, я решила проверить всю ситуацию ещё раз как ученый — медленно и скрупулезно. И если другие версии отпадут, тогда…

… тогда можно будет предаваться мечтам и надеждам.

Я решила использовать выходной день с пользой. Засела в своей комнате, придумала план, выписала основные вопросы, из-за которых правитель планеты мог бы инкогнито, под чужим именем, приехать жить на крохотную исследовательскую станцию.

Пунктов набралось не так много.

Во-первых, наш эксперимент. Ну, если честно, так себе причина. Если бы какая-то природная аномалия возникла где-то рядом с Уразом — столицей Арна, тогда я бы ещё поняла. А проект станции в Крае Вулканов был, конечно, важным, но … не приоритетным. То есть, вряд ли бы правитель мог отправиться на станцию ради, непосредственно, главной цели нашей экспедиции.

Значит, сам проект вычеркиваем. Остается база как сооружение (всё-таки новинка для радскаров) — но эта версия даже мне показалась ерундой; а также ученые, которые работают на этой базе.

Или не работают?

Почему Рэндррэн, когда понял, с кем именно я разговаривала в коридоре, спросил о Найви как о моей коллеге? Возможно ли, что он начал сомневаться в искренности своей жены и решил таким образом выяснить правду?

Я задумалась.

Нет, не получалось. Найви же на станции не работала. Более того, она была знакома только с профессором и его секретарем.

Кто бы ещё мог заинтересовать Рэндррэна? Только профессор, который вроде бы был с правителем из одного рода, и… я.

А больше никого.

«А не слишком я сама себя накручиваю?» — подумала я, почесав нос. Зачем уважаемому правителю тратить свое личное время, самому тащится на крохотную научную станцию, при этом изображая из себя следователя? Я вспомнила шикарные хоромы во дворце, и мне стало совсем грустно. Нее, дурацкая мысль. К тому же, непонятно, а как бы повелитель появился на станции, не случись здесь убийства. «Полицейский» на станции был бы ведь не нужен.

И тут я вспомнила, как то ли Арраш, то ли Шеррех сболтнул, что убитый, которого я нашла, был важной шишкой.

А что, если всё дело в этом — в убитом радскаре, а не во мне?

Сказать по честному, верить мне в эту версию совсем не хотелось. От слова вообще. Но я заставила себя сконцентрироваться именно на этом эпизоде. Если и он отпадёт, тогда… можно начинать радоваться.

Значит, следовало как можно больше узнать о личности убитого.

К сожалению, единственный, кто мог бы мне помочь ( кого я могла хотя бы попытаться расколоть ) был Танн. Я отправилась искать младшего Днарра по станции, но не нашла его — полицейский так усиленно меня охранял, что я уже полдня его нигде не видела. Он и раньше особенно с охраной не перетруждался, но сегодня был явный перебор… который, кстати, как-то странно совпал с приездом Найви.

Я грустно усмехнулась, признавая очевидное — Танн был Днарром и играл на стороне своей родни.

«А ты на что рассчитывала? Думала, если он так язвительно говорит о своем дяде, он пойдет против семьи. Ха!»

Правда, когда я в поисках Танна слонялась по станции, я стала невольным свидетелем очень странной сцены: господин Шеррех, зажав в углу одного из рабочих кабинетов госпожу Заурду, громко и зло на неё орал. И я не знаю, что меня потрясло больше — дикий ор всегда спокойного, даже флегматичного инженера или то, как госпожа Заурда плакала — съежившись в углу комнаты, женщина беззвучно рыдала, цепляясь за брючину Шерреха.