в него первой.

– У тебя новый одеколон? – вырвалось у меня, когда я почувствовала горьковатую свежесть.

– Решил сменить, – кивнул Алекс. – Новая жизнь, все такое. Помочь? – он кивнул на коробку.

– Она легкая, – отказалась я.

– Значит, тоже решила уволиться? Удивлен.

Сара все же выкупила у меня Сэма, несмотря на его повреждения. А парень Марго отказался брать компенсацию за погром, заверив, что и так собирался делать ремонт, а поставить новую дверь – не такие уж тяжкие траты. Взамен он попросил разрешения использовать мою историю для сценария, и я, скрепя сердце, согласилась. Марго была от него в восторге, и если парень моей лучшей подруги хочет делать карьеру, то я не буду ставить палки в колеса. Так что у меня на счету оказалась довольно крупная сумма, и я решила сделать паузу и подумать, чем хочу заниматься.

– А ты как? – спросила я Алекса.

– Нормально, – улыбнулся он. – Даже отлично, вообще-то. Мне удалось договориться с больницей на досудебное решение конфликта. Из-за халатности персонала я мог лишиться жизни или сам стать убийцей. Так что сейчас у меня на счету кругленькая сумма, которая позволит мне не думать о работе год или два.

– Чем думаешь заняться?

– Еще не знаю. Отправлюсь в путешествие. Куда-нибудь на Портфею. Хочешь со мной? – спросил он обманчиво равнодушно, но в глазах мелькнула надежда.

– Нет, Алекс, – покачала я головой. – Не хочу.

– Мне жаль, Лив, – вздохнул он. – Правда. Я слишком поздно понял, как ты мне дорога.

Я пожала плечами, не зная, что ответить. Для меня наши отношения остались далеко в прошлом.

– А ты, значит, с тем парнем? – спросил Алекс. – Так глупо, что я принял его за робота. Это все Тина. Слышала? Ей вчера вынесли приговор. Два года на Цуйтхеле.

На эту планету по доброй воле не ездят: серое небо, серые камни, и единственный полезный ресурс – слизни, вырабатывающие уникальное вещество, используемое в косметической промышленности.

Лифт наконец спустился, и Алекс шарахнулся в сторону, заметив в окне мою маму.

– Знаешь, ты лучше первая иди, – пробормотал он. – Будь счастлива с этим твоим не роботом.

Я кивнула, натужно улыбнувшись, и пошла к маме, ожидающей меня на парковке.

Эд пару раз звонил мне. Уж не знаю, где взял номер. Но я не хотела с ним разговаривать. Мы полторы недели жили в одной квартире, он готовил мне завтраки, стирал белье и целовал так, как никто прежде, но я его совсем не знала.

– Милая, давай скорее, – поторопила мама, открывая мне дверь машины.

Она приехала через день после моего звонка. Режиссер согласился дать небольшой отпуск. К тому же мама убедила его, что ее присутствие на суде главаря преступной группировки станет неплохим пиаром нового сериала, в котором она играла юриста. Сейчас мама словно вжилась в роль: строгий темно-зеленый костюм, лаконичные украшения и… довольная ухмылка.

– Что ты уже натворила? – спросила я, садясь в машину.

– О чем ты, Оливочка? – удивленно спросила она, выруливая с парковки.

– Это машина Алекса! – воскликнула я, заметив белый автомобиль, разрисованный жирными алыми буквами.

– Уж надеюсь, что не ошиблась, – злорадно хмыкнула мама.

Гори в аду – красовалось на белом капоте.

– Это, между прочим, очень дорогая помада, – заявила она, как будто это что-то меняло.

– На парковке есть камеры!

– Да и пусть, – отмахнулась мама. – Лишний пиар никогда не повредит. Но Алекс, этот склизкий червь, меня боится, так что вряд ли станет нарываться на неприятности.

Причмокнув красными губами, она полюбовалась на себя в зеркало заднего вида.

– Милая, ты точно в порядке? Если хочешь, я останусь еще на пару дней.

– Не надо, – отказалась я.

– Жду не дождусь, когда увижу твоего проходимца, – сообщила мама, и я невольно обхватила себя руками, чтобы унять волнение.

На слушании будет Эд, и я и боялась, и хотела этой встречи. Я выбирала наряд целое утро, делала прическу, но потом, рассердившись на саму себя, надела джинсы и тонкий свитер, а волосы убрала в хвост. Еще не хватало, чтобы Эд решил, что я наряжаюсь ради него. Но перед выходом все же сделала легкий макияж, чтобы не выглядеть слишком бледной рядом с эффектной мамой.

* * *

Эд был в зале, сидел рядом с толстым мужиком в мятом сером костюме. Толстяк то и дело промокал вспотевший лоб, и на столе перед ним уже лежала целая гора скомканных салфеток.

– Вон тот в синей рубашке? – сразу угадала мама. – Какой хорошенький…

Эд, будто почувствовав ее взгляд, обернулся и посмотрел на меня. Вскочил с места, но мужик в сером схватил его за руку, заставляя сесть.

Эд кивнул, и я отвернулась, а мама игриво помахала ему в ответ пальчиками.

– Теперь я понимаю, как ты могла перепутать, – прошептала она, склонившись ко мне. —Красавчик. Но, конечно, как мать я против. Не самый лучший вариант, прямо скажем. Хотя у тебя в квартире еще никогда не было так чисто. Ох, Лив, он так смотрит на тебя… Боже мой, такое не сыграть… Надеюсь, бандита упекут за решетку, и мальчик сможет начать новую жизнь.

– Хватит на него пялиться, мама, – одернула я ее.

В зале зашумели, охрана привела Леона Реболецки. Он казался хмурым, несчастным и каким-то маленьким без своих щупалец, которые отсоединили в целях безопасности. Его заперли в зарешеченной клетушке, и он, устало опустившись на лавку, плюнул на палец и протер свой искусственный глаз. Я рылась в интернете, но нашла не так уж много информации о Леоне. Его пару раз привлекали к суду, но за какие-то мелочи. Теперь все было иначе, и репортеры, гадая, что заставило его совершить такой опрометчивый шаг, подозревали нечто очень личное.

Зал был битком – журналисты, любопытные и, наверное, те, кому Леон успел насолить, так что свободных мест не осталось вовсе. Я заметила Сару, рядом с которой сидел Сэм, вполне себе целый и работоспособный на вид. Оба они выглядели счастливыми, хотя дурацкая улыбка робота была и не к месту. Неподалеку заметила миниатюрную женщину-полицейского, что приехала так вовремя. На ней была новая форма с блестящими звездочками на плечах.

– Встать, суд идет!

Пожилой мужчина в черной мантии прошествовал за массивный стол. На угрюмом одутловатом лице ясно отражалось предчувствие долгого и сложного процесса. Судья объявил о начале разбирательства, зачитал состав преступлений, вменяемых Леону Реболецки. А я все косилась на своего не робота. У меня было время подумать и разложить все по полочкам. Конечно, Эд поступил ужасно. Но он в прямом смысле спасал свою жизнь. Могу ли я винить его за это?

– Защита