и почему схлопывается волновая функция… волновая функция – это формула такая, которая описывает квантовое состояние частиц… так вот, почему происходит редукция квантовых состояний из вероятностей в чистую конкретику нашего мира, мы не знаем… Что тебе еще рассказать? Еще в последние годы была доказана нелокальность квантового мира, но не знаю, нужно ли туда лезть… Так. Я уже забыл, в какой связи мы вообще заговорили о квантовой механике?

– Проблема наблюдателя.

– Ах, да!.. Значит, наблюдатель… Очень модная тема в кругах всяких эзотериков и сумасшедших. Они слышали звон, но не очень понимают, откуда звенит.

– Я тоже слышал…

– Ну! А откуда весь шухер? Пока мы частицу не пронаблюдали, вознамерившись узнать ее характеристики, например скорость или координату, то есть пока мы не решили узнать, где она находится, она нигде и не находится, прикинь! Вот в чем главный прикол квантовой механики! Это означает, что мы именно своим воздействием придаем миру определенность. Что и называют проблемой наблюдателя. Типа, пока мы не пронаблюдали частицу в эксперименте, она конкретных свойств не получила. И это действительно так! Но здесь есть, на мой взгляд, некоторая спекуляция! Дело же не в наблюдении как таковом, в смысле, не в нашем осознании результатов эксперимента! Понимаешь? А в обычном физическом воздействии на объект!

– Поясни, – попросил я Фридмана.

– Ну, смотри… Понятно, что если мы хотим как-то объект или явление пронаблюдать, изучить, мы должны на него воздействовать, то есть получить от него информацию. Так? А информация материальна! Нам нужно, например, на этот электрон, чтобы узнать, где он находится, фонариком посветить, условно говоря! А свет – это кванты. Которые шарашат по бедному электрону и меняют его свойства. Вернее, присваивают ему свойство, с точки зрения квантовой механики. Например, мы облучили его и узнали скорость. Или координату. То есть не тот факт, что мы чего-то там осознали, меняет реальность электрона, а чисто физическое воздействие на него… Понял?

– Конечно. И даже согласен… А вот еще есть принцип неопределенности, мы его в школе проходили…

– Да! Точно! Забыл!.. – Фридман всплеснул руками. – Проблема вшитой неопределенности. Тот самый принцип, который Гейзенберг открыл. О том, что мы не можем совершенно точно знать обе характеристики частицы – и скорость, и координату. Мы можем и то, и другое узнать только с определенной неопределенностью. Ой… Тавтология какая-то получается! Но, в принципе, все верно. Всегда есть точно известная неопределенность, которая принципиально неустранима и выше нее не прыгнешь. И она выражается конкретным числом, оно называется числом Планка. Произведение неточностей не может быть меньше этого числа. Теперь, какие следствия из этого? А такие, что если мы совершенно точно узнаем координату, например, то мы вообще ничего не сможем сказать о скорости. А если совершенно точно узнаем скорость частицы, то не можем ничего конкретного сказать о месте расположения. То есть мы всегда все знаем о мире только примерно – и скорость с какой-то там точностью, и координату. Чем меньше одна точность, тем больше другая.

– Так, это ладно! – Я махнул рукой. – Это пока хер с ним. Вот меня больше про сознание тут заинтересовало. Ты сказал, что вовсе не сознание влияет на мир. А само измерение как физический процесс! Но ведь измерение надо осознать! Мы же не просто так меряем! И еще ты сказал, что информация материальна. Это значит, что мысли материальны, что ли? Ведь мое «Я» – это просто некий информационный комплекс, набор сведений, насколько я понимаю. И значит, его можно переписать на другие носители. А я сейчас вспомнил, ты говорил, что сознание переписать нельзя… Но мы в прошлый раз этот вопрос замяли по какой-то причине. Ты хотел объяснить и не успел. Короче, вот… Непонятно.

Фридман часто закивал:

– Очень много вопросов накидал. Давай по порядку. Во-первых, сознание действительно влияет на мир. Оно нематериально, оно идеально, но я с его помощью беру и поднимаю собственную руку! Видал чудо? Вот тебе простейшее и совершенно необъяснимое наукой явление – влияние сознания на грубую материю. Во-вторых, информация действительно материальна. Точнее, она всегда имеет материальное выражение, материальный носитель. Типографская краска, которая расположена на белой бумаге в определенном порядке. Электромагнитный квант. Клинопись – табличка глиняная с черточками. Модулированная радиоволна. Всегда есть материальный носитель! И еще один важный момент – как гениально заметил Винер, «информация – это сигнал, которого ждут». То есть должна быть не только информация, но и то, что ее считывает. Если я по-китайски не читаю, для меня все эти иероглифы – китайская грамота. В смысле, не несут никаких сведений. Если молекула ДНК, которая, ну, вот прямо овеществленная информация, молекулярная библиотека!.. но если она не находится в определенной среде, которая может ее считать и реплицировать… ну, удвоить то есть, значит, никакая это уже не информация, потому как не считывается. Нет считывателя!

– То есть должен быть наблюдатель? – забрезжило у меня в голове.

– Ну-у, можно сказать и так, если молекулы могут быть наблюдателями… В общем, информация материальна, и максимальная скорость ее передачи – это скорость света. Поэтому и возможна, кстати, квартовая телепортация, то есть проявление квантовой нелокальности, что там информация не передается. Мы об этом не говорили, хотя это тоже очень интересно…

– Не отвлекайся, а то у меня голова лопнет, – замахал я руками.

– Хорошо. Ладно… Значит, информация материальна. Всегда! Это было «во-вторых». А в-третьих, мысль как раз нематериальна! Твое сознание – нематериально! Поэтому тебя как личность и нельзя переписать на другой носитель. Потому что личность – это не набор сведений, как ты изволил выразиться! Ты вообще имел в виду какие сведения? Биографические? О том, что ты – Александр Грантов, живешь там-то, маму так-то звали, папа там-то работал, родился там-то, помнишь с детства то-то… Если все эти сведения записать в толстенную книгу, это будет просто мертвая книга. Которая не мыслит. Понял, в чем отличие информации про тебя от тебя самого?

– Стой! – Я встал и прошелся от кресла, в котором сидел, до окна. Вернулся. Еще раз прошелся. Снова сел:

– Я, наверное, тупой. Но почему? Почему меня нельзя переписать на другой носитель? Ведь ты же сам со своей бандой сконструировал целую кучу сознаний внутри компьютера – перепиши их на другой!

Фридман коротко пробарабанил пальцами по столу.

– Тут два вопроса на самом деле. Первое. Смотри… Как бы тебе это… Нет, давай зайдем с другой стороны. Любую информацию можно скопировать. Любую! Сколько угодно копий! И более того, информация вообще инвариантна к носителю. То есть равнодушна. Книгу Толстого можно напечатать