– Щас… Погоди. Не сбивай. Я сам собьюсь… Значит, действительно, если окружающего мира нет, если меня окружает чернота, нет ни звуков, ни тактильных ощущений, мне тогда и вправду нечего осознавать. Поэтому я с ним согласился: нет мира – нет сознания, потому как осознавать нечего! Но пока вот шел к тебе по коридору, подумал: погодите-ка, я же могу вспоминать! Я могу фантазировать, я могу сам выдумывать миры! То есть… То есть, получается… Э-э…

– Что «получается»?

– Что мое Я может обойтись без реального мира и его сигналов! Внутренними переживаниями!

– Нет, не может, – отрезал Фридман. – Здесь он был прав! Потому что твои воспоминания – они все о мире! То есть это тоже мир, только в прошлом. Ты его узнал, пока мир был. Ты получил от мира эту информацию и теперь ее пережевываешь или натягиваешь на будущее, пытаясь фантазировать. А если бы у тебя изначально не было мира, не было сигналов от него, тебя бы самого не было! Ну, кем бы ты был? Ты бы просто не сформировался! Пойми – твое сознание собирается в точку сборки только сигналами мира. Внешние сигналы мира фокусируются в твое Я при помощи мозга. Без мира ты ничто, тебя нет. Мозг сам часть мира.

– А мир без меня есть?

– А ему наплевать на тебя, – беспечно махнул рукой Фридман, как истинный ученый. – Он может без тебя. Ты без него – нет!

И тут я возмутился:

– Да мать твою ети! Мы же только что с тобой вместе интуитивно пришли к идее, что мира ньютоновского, жестко предопределенного, фатального быть не может! Ну, или, что то же самое, его существование неотличимо от его несуществования! Потому что отличать некому, в нем сознания нет, он механистичен, как арифмометр! – начал я и произнося дальнейшую тираду, вдруг почувствовал, что заговорил словами Олега Павловича. – Как вообще можно детектировать мир, установить его существование – не важно, в прошлом, настоящем или будущем? Нужен наблюдатель! Мир оформляет в существование мое сознание! То есть сам мир формируется вокруг него!

Фридман удивленно посмотрел на меня:

– Это ты сам придумал?

– Не знаю, – отчаянно мотнул я головой.

– Надо же, – Андрей восхищенно покачал головой. – Кто бы мне сказал год назад, что я буду решать вопросы существования мира с американским полицейским!.. Но я не могу это принять, потому что в моем представлении мир первичен, и уже сама материя породила феномен сознания. Как феномен отражения мира. Это просто отражение! Ну, мы же об этом говорили несколько дней назад!

– Вот! Вот! – Я чувствовал, что буквально перевоплощаюсь в Олега Павловича. Его дух, а точнее, его способ мышления словно овладел мной, когда я пытался донести идеи своего недавнего собеседника до Фридмана. Который сейчас был как бы мною в моей беседе с Олегом Палычем. Не зря говорят: хочешь сам понять – учи других!

– Что «вот»? – Фридман честно старался понять.

А я честно старался донести:

– Ты только что сказал ключевое слово: «В моем представлении мир такой-то». Это только твое представление. Это мир твоих представлений! И ощущений. Ведь кроме ощущений существования у тебя ничего нет! Ты мыслишь, значит, ты существуешь. Это бесспорно и первично. Но ты мыслишь о мире! И значит, мир есть всего лишь порождение твоих представлений.

– Да. Но только ощущаемый мир! – упорствовал Фридман, как я совсем недавно. – А не реальный мир, который может смахнуть меня, как пылинку.

– А не смахнет ли он тебя вместе с собой? Как ты проверишь, что мир остался без тебя, если тебя не будет? Сама постановка вопроса о существовании мира бессмысленна, если нет наблюдателя, который задаст этот вопрос!

– Но ты-то останешься, ты и проверишь, будет после меня мир или вся вселенная вместе со мной исчезнет. Никуда она, конечно, не денется.

Я отрицательно покачал головой:

– Не-ет! Я-то детектирую свой собственный мир. Мой-то мир отличается от твоего – потому что я другой человек с другим восприятием! А вот отражение мира в твоей голове исчезнет. Твой мир исчезнет, Фридман. Твое сознание – это и есть твой мир!

Эта вдруг осенившая меня идея мне понравилась. Мне ее пытался втолковать Олег Павлович. Я ее услышал, но не воспринял. Как с гуся вода. И вот она внезапно родилась у меня самого. И стала моей. Поэтому я убежденно повторил:

– Вот что такое сознание! Сознание – это отражаемый мир! А поскольку никакого иного мира у нас в ощущении нет, то можно сказать, что сознание – это просто мир. И в таком случае так называемый «реальный мир» просто теряет свой смысл. Ну, я имею в виду, сама постановка вопроса о том, существует ли реальный мир или нет – она бессмысленная! Мы не можем на этот вопрос ответить ни «да», ни «нет». Если мы есть – мир есть. Если нас нет, то некому отвечать. И некому спрашивать.

– Получается, по-твоему, – задумчиво сказал Фридман, – что само понятие существования, оно… как бы это сказать… само свойство существования является свойством наблюдения?

– Да! Существует – значит, проявляет себя. В чьих-то глазах.

Некоторое время мы молча обдумывали сказанное. Потом Андрей вдруг что-то вспомнил.

– Кстати! – Он поднял палец, привлекая мое внимание. – Такой эксперимент психологи проводили.

– Какой?

– По отключению от сознания внешнего мира. Они просто оборвали все сигналы от человеческого Я к миру. Не слыхал, что ли?

– Нет, – растерялся я. – Расскажи.

– Не утаю! – улыбнулся Фридман. Я обратил внимание, что кожные покровы его лица зарозовели, глаза блестели, ему явно нравился этот разговор. И я ясно представил себе, с какой горячностью он и люди из его команды часами спорили о том, что такое сознание, о методиках проведения экспериментов, о квантовых эффектах и всех этих редукциях волновых, черт бы их побрал, функций. И Андрей был также захвачен, возбужден и заинтересован. Ему явно нужно заниматься наукой, а не киснуть, плача, подле инвалидной коляски, оплакивая свою горькую судьбу. Он этого не выдержит. Такое вообще редкий мужик выдержит. Только баба. Или такой мужик, как баба.

– Значит, смотри… Я не помню, когда это было, но суть эксперимента состояла в следующем. Это называлась депривационная камера. Камера сенсорной депривации. В ней налита теплая соленая вода с температурой человеческого тела. Соленая – чтобы тело плавало, как в невесомости. И она звуко- и светоизолирована. Туда погружают голого человека, чтобы даже резинки от трусов не жали, закрывают камеру, и он отрезан от всех внешних сигналов. А внутренних сигналов здоровый человек и так не чувствует,