отпрянула Татьяна, невесомой павой уплывая в дом.

– Постараюсь, – проведя пальцами по губам, на которых ощущался лёгкий медовый привкус, тихо отозвался Михаил в темноту.

Осада неприступной крепости в его лице перешла на новый уровень. Татьяна приступила к активным действиям. Разговор с Валентиной становился неминуемым, иначе взрыва не избежать.

Приняв решение, Бояров запрыгнул в машину. Завтра, точнее, уже сегодня, откровенный разговор состоится, хочет того Валентина или нет. Нельзя допускать разногласий и войн внутри их маленького коллектива, придётся им всем троим искать приемлемый компромисс или вырабатывать иное устраивающее стороны решение.

Слишком много разных «если» в рождающемся треугольнике. Выжав сцепление и включив скорость, Михаил, не оборачиваясь, отъехал от дома.

Гудящий пал, раскалённой волной накатывающий на посёлок с заброшенных полей, они отсекли, пустив встречное пламя, внимательно контролируя, чтобы начавший задувать ветер не погнал рукотворное пекло на лесопосадки и сосновую рощу. Три раза парни подгоняли пожарную машину к опасным местам, разворачивая рукава и заливая пламя.

Три долгих часа люди держали оборону, отбивая атаки безжалостного врага, пожирающего всё на своём пути.

Не нащупав лазеек, чадное пламя, спалив всё доступное в треугольнике дорог и не сумев перебраться на другую сторону, начало скукоживаться и усмирять хищный нрав, выпуская чахлые дымки вместо красных искр. Видя результат борьбы, подкопчённые Антон и мальчишки приготовились отмечать победу, как предрассветный ветер поменял направление, с новой силой начав раздувать тлеющие угли.

– На распадок погнало, – Владимир выставил наслюнявленный палец вверх. – Чёрт! Там грунтовки и на съезде домики впритык к дороге. Может, на пожарке проскочить?

– Не поможет. Там речка с болотиной. До самых прудов всё сплошняком в прошлогодних камышах, а вдоль дороги кочки. Вот и думай. Бессмысленно, я скажу, соваться, вспомни, как бульдозер чуть не утопили. Едва вытащили. Так что не удержим, и пытаться не стоит. Ладно, братцы-кролики, слухай сюды мою команду: рвём когти обратно, солнцевский бульдозер бросаем здесь, Сашка возьмёт новый в части, а этот потом обратно перегоним. Ветер, как я и боялся, стихать не думает: наоборот, крепчает. В общем, так: врубаем помпу и заливаем перед собой всё, до чего сможем дотянуться, машины тоже ставим на закачку и льём воду из лафета на всё, что видим перед собой. Дома, деревья – всё! Если пал переберётся через сопку, чует моя задница, таки переберётся, он в первую очередь попрёт по кронам деревьев. Сосняк полыхнёт хуже спичек, а если они будут сырыми хоть на каком-то участке, всё нам польза и помощь. Что встали? Погнали!

Ревущий хищник, подгоняемый сильными порывами ветра, походя слизнул ельник на вершине сопки и по смолянистым кронам устремился вниз, где его ждали уже около полутора часов. Кумачовое пламя не сумело проглотить залитый водой участок, ринувшись в обход и гоня перед собой вал из искр и жара. Мальчишки, рискуя сгореть заживо, носились на пожарных машинах по узким улочкам дачного посёлка, поливая сверху дома, но красные языки возникали то тут, то там, заставляя людей отступать к поместью и сконцентрироваться на защите близлежащей улицы.

Ценой неимоверных усилий и сданного огню на прокорм бульдозера, за рычагами которого сидел лично Бояров, удалось отстоять треть дачного посёлка, там и тут, словно оспой, побитого чёрными плешами сгоревших сараев и других хозпостроек. В списке спасённых также числились дача с пасекой и военная часть. Не зря, как показала жизнь, пару суток назад рядом с ними провели противопожарную опашку и нарезку минерализованных полос. На остальной площади выгорело большинство домиков. Половина сопки превратилась в ежа, утыканного спичечными головёшками вместо деревьев.

Михаил, оттирая чёрную грязь с носа, чем ещё больше размазывая её по мокрому лицу, не обманывал себя: только чудо в виде дождя, пролившегося из приползших к полудню со стороны города туч, не позволило им превратиться в бездомных погорельцев. С другой стороны, они очень сильно постарались и приложили неимоверные усилия, чтобы дожить до этого чуда.

Натворив дел, утих ветер, и тонкие струйки дыма отступали и гибли под непрекращающийся шелест льющейся с неба воды, усмирившей голодное чудовище.

Промокнув до нитки, мужчина не отводил взгляда от учинённого разгрома, в уме намечая будущий фронт работ: здесь и здесь снести остатки домишек, там распахать объединившиеся дачные участки, а там можно попробовать сделать рисовые чеки, пустив воду из озера. Плотина показала свою стойкость, а если её ещё дополнительно укрепить глиной, которую засыпать сверху валом из кирпичей и щебня, будет совсем замечательно. В целом хорошо выходит – поля под будущий засев получатся рядом с домом, а не за сопкой. Недаром говорят: не было бы счастья, да несчастье помогло.

– Палыч, ты что, замёрз? – дружески хлопнув Боярова по плечу, рядом остановился Владимир, такой же грязный и с головы до ног уделанный в саже, как и прочие огнеборцы.

– А? Нет, я тут думаю… Смотри, видишь ниже плотины какой склон пологий?

– Вижу, и над чем ты тут думу думаешь?

– Можно попробовать там сделать рисовые чеки, а половину сгоревших домов нафиг сгрести бульдозерами и распахать в следующем году под зерновые.

– Бляха-муха, Палыч, ты неисправим, идём домой.

В баньке попаримся да остограмимся, а то я замёрз как цуцик, провонял дымом хуже окорока, а уж как жрать хочу, просто не передать словами.

– Я бы и от двухсот не отказался, – ответил Михаил, позволяя увести себя под крышу.

Напряжение, терзавшее Боярова всю ночь и большую часть последующего дня, медленно ослабляло железную хватку. Место адреналина и возбуждения занималось усталостью и апатией.

– Банька, банька – это хорошо! – На самом деле Михаилу не хотелось ничего.

Конечно, отмыться и согреть косточки не помешает, но сейчас его тянуло в кровать. Спать, спать, спать. Когда только, дел невпроворот.

Совместив ужин с припозднившимся обедом, он на полном автомате подоил вечером коров и козу, сходив повторно в баню после чистки стаек, и на автопилоте приземлился на манящий аэродром кровати. Муркая и тихонько шипя друг на друга, под одеяло пробрались сфинксы, в ногах развалился мохнатой тушкой Лорд.

Утреннюю дойку он благополучно проспал. Валентина, подоившая скотину сама и пришедшая будить разоспавшегося главу маленькой общины, напряжённо застыла у края кровати после прикосновения рукой ко лбу спящего мужчины.

– Что там, Валентина Петровна? – в открытую дверь спальни заглянула Татьяна. – О, что-то разоспался Михаил Павлович, на моей памяти никогда он столько не дрых.

– Неси градусник, – обернулась Валентина к девушке.

* * *

– Хреново выглядишь, Палыч, – бросив взгляд на принимающего солнечную ванну мейн-куна, приземлился на лавку Владимир, вытягивая гудящие ноги.

– И тебе по-здоровьичку, – откликнулся Михаил, продолжая как