Как с графом Орфален вошел в контакт Темный Орден, барон естественно не знал, однако собрав несколько кусков паззла Серов уже мог с высокой долей вероятности предположить вид общей картины заговора.

Пропадает Александр, как верховный сюзерен, вместе с ним исчезает и наследник. Элианна сообщает всем о смерти мужа и говорит, что собирается править от лица его неродившегося еще сына в качестве регента. Тут все понятно и достаточно логично.

Дальше по плану ее должны были тут же поддержать бароны и еще несколько участвующих в заговоре офицеров, после чего вся армия, теоретически, получив толчок в нужном направлении, и не имея дополнительных сведений, должна была в итоге подчиниться, а войска тестя подошедшие к границе, но не пересекшие ее должны были молчаливо поддерживать притязания Элианны на верховную, по сути, власть.

Испоганили все три человека: капитан мушкетеров Раврион, и Элей с Динаем. Первый заявил, что последним видел графа живым и о смерти правителя ничего не знает, а еще то, что якобы Серов приказал выполнять приказы именно Элея, а не графини. Динай, как глава разведки — обосравшийся с заговором, нужно сказать, по полной — тоже сообщил, что данных о смерти Александра у него нет. А Элей обратился к армии с призывом выполнять только его приказы и не допустить вторжения в графство войск северо-восточного соседа. И вот тут Элианна допустила ошибку: вместо того, чтобы взять паузу — впрочем она действительно не знала, каковы шансы на то, что Серов погибнет и каковы на то, что вернется и закономерно нервничала — графиня объявила этих троих предателями и заговорщиками, приказала их арестовать и официально обратилась к отцу за помощью. Получилось, то большая часть армии, многие офицеры которой начинали с самых низов и уважали своего коннетабля, отнеслись к этом приказу, а так же к иностранной интервенции резко отрицательно. Первый полк стоящий в Александрове а также его городская стража сразу встали на сторону Элея чуть ли не в полном составе, конный полк по сути развалился на четыре части: около четверти бойцов ушла с каждым из баронов, еще четверть приняла сторону графини а остальные пошли за бароном Трес, который примкнул к Элею и другим «ближникам». Второй пехотный, стоящий в Берсонзоне тоже разделился на три части. Самая большая по численности группа — около половины списочного состава — приняла сторону Элея, однако не решившись начать боевые действия просто отправилась в Александров, около трети подбиваемые офицерами-предателями откололись и ушли под руку графини, а некоторые, не захотев вообще участвовать в надвигающейся заварушке просто разбежалось.

В итоге под рукой Элея осталось до тысячи штыков и Александров, а также вся западная часть графства. Элианна смогла переманить на свою сторону всего, по сути, несколько сотен бойцов, однако пришедшая с севера дружина графа Орфален тут же перетянула чаши весов на сторону неверной жены, которая окопалась в Берсонзоне и принялась накапливать силы собирая в свою армию мелкие гарнизоны окружающих замков для последующего броска на столицу. За этой группировкой остался север графства и запад.

Отдельной строкой шли маги, которые, не имея возможности разобраться в происходящем и не желая подставляться под неисполнение связывающей их клятвы, предпочли самоустраниться и занять нейтральную позицию.

Все эти сведения, понятное дело, несколько устарели, поскольку барон Плонтер, под шумок отъехавший в свой замок, рассчитывая пересидеть тут самую острую фазу противостояния и потом присоединиться к обозначившемуся победителю, уже несколько дней не получал новостей с севера и что там происходит сейчас не знал. В целом, дело шло к неслабой заварушке.

Дав войскам день отдыха, отряд одним стремительным броском вышел ко второму намеченному заранее замку, где их, судя по всему, опять не ждали. Все же в отсутствии связи есть не только отрицательные моменты, но и положительные, особенно если связи нет у противника.

— И куда же ты так гонишь? Собирался же наоборот взять паузу и отдать Элианне возможность начать нервничать и совершать ошибки, — немного ехидно спросил Ариен, глядя на то, как Серов подгоняет неприлично растянувшийся по его мнению обоз.

— Концепция поменялась, — отозвался граф. — Глазомер, быстрота, натиск! Я уже отправил гонца в Александров с вестью о том, что мы вернулись. Чем раньше об этом все узнают, тем быстрее всё еще колеблющиеся встанут на мою сторону. Тем более есть еще фактор магов, а это тот булыжник, который вполне может склонить чаши весов в мою сторону.

— А что думаешь насчет оборотня? — Неожиданно сменил тему разговора Ариен, — как думаешь, он вернется?

— Скорее да, чем нет, — пожал плечами Серов. — Хотя тут что-то сказать с уверенностью очень сложно.

После короткого отдыха в Нолидже у Александра с Ромулом состоялся обстоятельный разговор насчет возможного будущего перевертыша. Понятное дело, что граф не хотел отпускать такого мощного бойца, который мог бы существенно усилить, а учитывая его многолетний опыт — Ромул признался что ему уже сильно за семьдесят лет, хотя сам оборотень точно сказать сколько именно зим уже коптит этот свет не мог — даже возможно возглавить графский спецназ.

Перевертыш в целом был не против пойти под руку Серова, тем более что тот убил — ну или как минимум принял участие в убийстве — гроссмейстера ан-Крейна, которого Ромул считал своим заклятым врагом. Последнее, собственно, не удивительно, ведь увлекающийся наукой и экспериментами над живыми существами архимаг, очень долго пытался поймать живого оборотня, обшарив для этого чуть ли не все Закрытое королевство и в итоге каким-то образом вышел на прячущуюся в глухомани семью Ромула. В результате хорошо спланированной облавы часть оборотней погибла, часть сбежала, а сам Ромул, оставшийся прикрывать бегство остальных и связывать боем основные силы Орденцев попал в плен. Сколько он после этого провел в зачарованной клетке, перевертыш сказать затруднился: долго. И все это время над ним ставили всякие не слишком приятные опыты, не позволяя даже уйти за грань, хотя как признался оборотень, такие попытки он предпринимал.

— Мы не просто так прячемся по разным темным углам, постепенно вымирая, — горько покачал головой Ромул слегка разоткровенничавшись после четвертого стакана какой-то подозрительной местной настойки на травах: с его бешенным метаболизмом смысла пить что-то полегче не было абсолютно, — любая попытка вылезти на свет заканчивается для нас плачевно. Нет, кое-кто из нас продолжает отираться близ тронов государей в северных королевствах, но и там мы скорее проходим по разряду рабов: полезных, но не свободных и совсем не равных. Люди считают нас существами второго сорта, а учитывая, что нас боятся из-за того, что мы сильнее, быстрее и здоровьем крепче, нас боятся и ненавидят. Пройдет еще сотня-две лет и оборотней вообще скорее всего не останется.

Естественно, Серов тут же предложил оборотню переселится в графство, посулил хорошее жалование и нормальное отношение окружающих. Мол вон гномы у него уже несколько лет живут, уже чуть ли не слобода гномья из нескольких домов в Александрове есть и ничего, никто против бородачей ничего не имеет.

— А если кто-то будет сильно возмущаться или обижать, скажешь мне: я его повешу на площади, и недовольных сразу станет меньше, — сказано было в шутливом тоне, однако Ромул почему-то сразу поверил что граф не откажется от своих слов и действительно повесит такого возмутителя спокойствия. — Полюс у меня и целитель есть, не самый сильный и пока не самый опытный, но могу пообещать тебе любую необходимую помощь в том числе и в рождении детей.