Словам Уборевича о заниженной его оценке Ворошиловым противоречит приказ наркома обороны СССР об итогах проведения опытных учений в Приволжском, Украинском и Белорусском военных округах в 1934 году. В нем отмечалась хорошая организация и руководство окружными учениями командующего войсками БВО Уборевича, члена РВС БВО Смирнова, начштаба Мерецкова и штаба округа в целом.

Мерецков подтверждает, что в 1934 году в округе проводились крупные маневры. Части и соединения БВО продемонстрировали высокую мобильность в наступлении и упорство в обороне. На маневрах широко были представлены артиллерия и танки, боевая и транспортная авиация, инженерная техника и средства химической защиты, воздушно-десантные войска и конница. Учения изобиловали крупными «сражениями» различных соединений.

В первых числах января 1935 года в трещавшем морозами Хабаровске высадилась большая группа командиров Красной армии, в числе которой был и Мерецков. Совсем недавно они командовали полками, бригадами, дивизиями, корпусами, работали в штабах в Белорусском военном округе, а теперь им предстояло служить в Особой краснознаменной Дальневосточной армии.

Для Мерецкова, как и для всех прибывших «белорусов», перемещение с крайнего Запада на Дальний Восток было непредвиденным. Его без всякого обоснования отправили в ОКДВА на ту же должность, что он занимал в БВО, — начальника штаба.

Кирилл Афанасьевич напишет в воспоминаниях, что он и его товарищи-«белорусы» задавались вопросом, чем это вызвано. Могло быть три причины: обычное перемещение, объясняемое периодической переброской начсостава из района в район, чтобы познакомить с различными театрами военных действий на случай войны (хотя почему в Хабаровск были отправлены все в одно время?); стремление укрепить ОКДВА ввиду надвигавшихся осложнений с японскими милитаристами, хозяйничавшими в Корее и Маньчжурии; на Дальний Восток собираются перевести командующего войсками БВО Уборевича, и он, заранее предупрежденный, ходатайствовал о переводе вместе с ним ряда сотрудников из БВО…

«Белорусов» в Хабаровске ждали. Было приготовлено жилье, всем сразу же были созданы хорошие бытовые условия.

С волнением Кирилл Афанасьевич готовился к встрече с новым для него командующим — легендарным Блюхером. Раньше он с ним не встречался, но очень многое знал о нем. Кто в Советском Союзе в те годы не знал первого краснознаменца, прославленного красного полководца Василия Константиновича Блюхера! Пожалуй, таких не было.

Биографию его Мерецков мог пересказать без запинки. Родился в Ярославской глубинке в крестьянской семье, стал рабочим, участник Первой мировой войны. В партии большевиков с дореволюционного времени, комиссар рабочих отрядов и командир партизанской армии. За беспримерный переход через Уральские горы с этой армией, которая вела беспрестанные жестокие бои с белогвардейцами и мятежными чехословаками, получил орден Красного Знамени за номером 1, в годы Гражданской войны возглавлял дивизии на колчаковском, потом на врангелевском фронтах. Его знаменитая 51-я стрелковая дивизия снискала неувядаемую славу в боях под Каховкой и при штурме неприступных укреплений Перекопа. Военный министр, главнокомандующий Народно-революционной армией Дальневосточной республики, герой кровопролитных сражений за знаменитую Волочаевку и Спасск. Комкор, начальник Ленинградского укрепрайона и ответственный работник Реввоенсовета СССР, главный военный советник Национального правительства Китая, организатор борьбы китайского народа с внутренней реакцией. В 1929 году создал Особую Дальневосточную армию и дал сокрушительный отпор авантюристам из рядов правых гоминьдановцев во время конфликта на КВЖД, за что был награжден только что учрежденным в 1930 году орденом Красной Звезды, и опять за номером 1.

Популярность Василия Константиновича Блюхера в СССР была необычайно велика, а его авторитет — исключительно высоким.

Блюхер принял Мерецкова в своем просторном кабинете. Кирилл Афанасьевич представлял себе командарма именно таким: коренастый, лицо мужественное, плотная щетка черных усов, взгляд прямой, пронизывающий.

Он поднялся навстречу Мерецкову со словами:

— Здравствуйте, товарищ Мерецков! — Протянул руку для приветствия. — Здравствуйте, Кирилл Афанасьевич!

Вблизи глаза командующего оказались совсем иными — они источали мягкую теплоту.

Блюхер сначала справился, с семьей ли приехал, потом поинтересовался, как доехали, как с жильем устроились. Дальше состоялось взаимное знакомство: сначала Мерецков рассказал о себе, затем Блюхер вкратце поведал свою биографию. Разговорились, выяснилось, что в их судьбе много общего: Блюхер — внук крепостного из-под Рыбинска, Мерецков — внук крепостного из-под Зарайска. Родители обоих крестьяне-бедняки, детство и юность обоих прошли примерно в одних и тех же условиях, из хлеборобов пошли в рабочие, стали слесарями: Блюхер — Мытищинского и Сормовского заводов, Мерецков — заводов в Москве и Судогде…

После Мерецкова Блюхер знакомился с Лапиным. Вернее, это было не знакомство, а встреча давних боевых товарищей: они в прошлые годы служили и работали вместе в разных местах — на Восточном фронте, в ДВР, в Китае.

Не успел Кирилл Афанасьевич выйти из кабинета командующего, как его затащил к себе Лазарь Наумович Аронштам, старый знакомый по Белорусскому округу, где до августа 1933 года он был членом РВС и начальником политуправления, а ныне — дальневосточник почти с полуторалетним стажем. В ОКДВА, как и в БВО, он возглавлял политическое управление…

«Мы с первых дней целиком отдались работе, — пишет Мерецков, — связанной с повышением боевой готовности войск. Вначале она протекала в условиях единого округа (Особая Дальневосточная армия приравнивалась к военному округу. — Н. В.) для всей территории от Байкала до Владивостока. Позднее ОКДВА разделили на Забайкальскую и Приморскую группы войск. И в той, и в другой хватало соединений, чтобы дать при необходимости отпор зарвавшемуся врагу. Боевая выучка войск была неплохой, так как некоторые части не столь давно участвовали в срыве авантюры фэньтянских милитаристов на КВЖД, а другие постоянно совершенствовали свое воинское мастерство и держали порох сухим, имея под боком такого соседа, как Япония. Правящие круги Страны восходящего солнца усиленно превращали свою марионетку Маньчжоу-Го в плацдарм для нападения на Советский Союз, и ОКДВА всегда находилась начеку».

Мерецков прослужил в ОКДВА всего пятнадцать месяцев. За это время он, конечно, не мог проявить себя в полной мере, он и округ не успел узнать как следует. Кирилл Афанасьевич пишет, что ему предстояло многое изучить: во-первых, дислокацию, устройство и обеспеченность войск и их задачи по тревоге, подметить все то, что не соответствовало обстановке и возросшим на тот момент требованиям; во-вторых, детально изучить все стороны деятельности Квантунской армии, нацеленной против советского Дальнего Востока; в-третьих, хорошо изучить Дальневосточный театр военных действий, проведя полевые поездки и рекогносцировки по сухопутной и морской части. При этом начинать надо было с изучения главных направлений, а затем заняться теми, которые имели менее важное значение. В ходе полевых поездок и рекогносцировок требовалось определить первоочередные и последующие задачи по освоению военными службами Дальневосточного края, особенно по строительству дорог, мостов, линий связи, складов и ремонтных учреждений, а на важнейших направлениях—и оборонительных инженерных сооружений. Он отмечает неудовлетворенность тем, что у него не было возможности «поглядеть на все своими глазами» — не хватило времени службы… Хотя служба на Дальнем Востоке, считает он, была для него очень полезной. Вступив десять лет спустя в командование 1-м Дальневосточным фронтом, он использует многое из того, что приобрел, работая в 1935—1936 годах в ОКДВА.