мере, у меня. Но она ищет и счастлива. Она слишком долго жила для других. Теперь ей нужно научиться жить для себя. Это непростая наука. Итак, чем я могу помочь самому первому советнику Эрфиану, к словам которого прислушиваются янтарный Жрец Нориэль Мудрый и его прекрасная супруга Царсина Воительница, эльфийка тысячи сражений?

— Мне нужна услуга.

Эльф потянулся к блюду с фруктами и взял с него спелый гранат, разделенный на две половинки.

— Особенная услуга, если ты обратился ко мне.

— Думаю, ты знаешь, что случилось в деревне. Я пытался выяснить причину произошедшего, но все, к кому я обращался, либо разводят руками, либо молчат.

— Даже твои многочисленные должники? — улыбнулся Давид, доставая из граната зерна. — Видимо, это серьезные секреты.

— Как и сложившееся положение. Ввалиться посреди ночи в шатер одного из советников и приставить к его горлу кинжал — это вызов. Это не молодой голодный вампир, покусавший пару воинов. Мой Жрец ничего не имеет против Безликих, равно как и Царсина. Но мне нужно знать имя.

Давид отправил горсть зерен в рот и начал жевать.

— И что будет делать Деон, если узнает имя? Мстить?

— Помимо меня, об этом услышат только двое — Царсина и Нориэль. Дело Деона — давать военные советы. Ни в стратегии, ни в политике он не силен. Кроме того, он тщеславен, и готов мстить даже молодому воину, который слишком долго смотрит на его женщину на пиру.

— Тем не менее, ты позвал его в совет.

— Честолюбцами управлять легче всего.

— Когда-нибудь честолюбец перейдет черту, и тебе придется от него избавиться.

— Да, когда-нибудь. Перережу ему горло. Или сломаю шею. Смерть от яда — недостойная смерть для воина.

Эльф хмыкнул и взял вторую половинку граната.

— Проси все, что хочешь, Эрфиан. Найти того, кого невозможно найти. Убить того, кого невозможно убить. Попроси привести к тебе богиню Охотницу или Первого Великого. Но имени я не назову.

— Ты — здравомыслящее существо и понимаешь, что от твоего ответа зависят жизни. Я не буду никого убивать. По крайней мере, до того момента, пока не возникнет необходимость.

— Существо, которое подослало к Деону убийцу, не должно занимать твои мысли, Эрфиан. В скором времени и у тебя, и у твоего Жреца появятся проблемы посерьезнее. И, увы, я не смогу помочь.

На другой ответ Эрфиан не рассчитывал, но всегда существовала вероятность ошибки.

— Это твое последнее слово?

— Мне жаль, Эрфиан. Ты знаешь, что ни один Безликий не согласился бы тебе помочь.

— Он был твоим учеником?

Эльф нахмурился, морщины на лбу стали чуть заметнее, но через мгновение его губы тронула улыбка.

— У меня много учеников, Эрфиан. Ты был одним из них. Но приходит время — и они начинают свой путь. В каком-то смысле каждый из нас — наставник другого. Мы учимся всю жизнь. — Он помолчал и продолжил: — Мне говорили, что твоя будущая жена хороша, как первые звезды. Увидев ее, я понял, что они лгали: она гораздо красивее.

— Не хочешь остаться до завтра? Ты бы выпил за нас на пиру янтарного вина.

— Увы. Спасибо за теплый прием.

— Был рад тебя видеть, Давид.

— Безликий, — поправил эльф. — Это мое имя.

* * *

— Летний праздник — и только одна свадебная церемония, — сокрушенно покачала головой Таир. Она сидела за столом напротив Эрфиана и Онелии. По правую руку от нее разместился Деон, по левую — очередной красивый эльф, на этот раз, почти мальчик. — Давненько такого не бывало.

— Давненько у нас не бывало свадебной церемонии первого советника, — отозвался Деон. — Надеюсь, он остановится на второй и больше не будет искать жен.

Таир ткнула соседа по столу локтем в бок, а Онелия добродушно рассмеялась. Эрфиан чувствовал, что девушка напряжена, но держалась она уверенно, хотя сохранять такое состояние духа было тяжело: на празднике собралось больше половины деревни, и на нее глазели все. Еще пару весен назад она умерла бы от ужаса при мысли о том, что придется появиться на пиру в прозрачном платье, с дорогим украшением на шее, да еще и рядом с первым советником. Мужчины делали вид, что смотрят на наряд будущей жены, оценивая то, что почти не скрывала тонкая ткань, а женщины с завистью глазели на ее косу, которую Царсина тщательно заплетала половину дня. Привычная картина для праздников, которые сопровождались свадебными церемониями.

Жена Белу погладила Онелию по руке.

— Будьте счастливы, дитя, — сказала она. — Пусть первые боги благословят вас.

Ее сыновья, двое маленьких эльфят с темными кудрями и курносыми носиками, сидели на коленях у отца и тянулись к плошке с залитыми медом орехами.

— Вы разговаривали с рассвета до полудня, — заговорил Нориэль, наклонившись к уху жены. — Надеюсь, твоя ученица запомнила все секреты.

Царсина опустила глаза и с видом самой невинной женщины в двух мирах принялась перебирать пальцами лежавшую на плече косу.

— Запомнила все и скоро откроет остальные, мой Жрец.

Сидевшая по левую руку от матери Энлиль вздохнула и отвернулась, а сопровождавший ее Анигар коротко хмыкнул, но удержался от колкости. Он уже смирился с мыслью о том, что сестра не желает становиться его Жрицей, что не мешало ему подшучивать над ней при любой возможности.

Нориэль отставил кубок с вином и поднялся. Разговоры за столом затихли.

— Во время летних праздников первые боги пьют и веселятся вместе с нами, — сказал он, сложив руки на животе и сцепив пальцы. — Сегодня — праздник середины лета. Если верить преданию, именно в этот день богиня Охотница встретила своего возлюбленного. До нее бог Эрфиан знал много женщин, но поклялся в верности только ей, пусть и не покрыл ее плечи свадебным плащом.

— Джагад рассказывал, что Охотница отказалась от свадебного плаща, потому что золотой цвет не пришелся ей по душе, — встрял Анигар.

Онелия прижала ладонь ко рту, пытаясь сдержать смех. Нориэль посмотрел на сына, с улыбкой покачал головой и жестом попросил Эрфиана подняться.

— Твоя богиня облачилась в золотые одежды. Значит, и от плаща она не откажется.

— Смею надеяться, мой Жрец.

Аллаат подала Эрфиану плащ из тяжелой золотой ткани, отвесила поклон и вернулась на место. Онелия посмотрела на Царсину, дождалась кивка и встала.

— Прежде чем вы обменяетесь клятвами, — снова заговорил