Говоря это, Тармаст уже отпирал замок.

«Правильно, легковерный болван», — подумал я, и когда дверь распахнулась, врезал магу в челюсть. Со всей силушки, прокачанной тренировками, боями и постоянным ношением брони. Тармаст пролетел через все немаленькое помещение храмового притвора, ударился головой о стену и свалился на пол. Я заперся и проверил «брата по вере» — готов. А у меня даже кулак не заныл. Воин есть воин. А кастер есть кастер — недаром их «тряпками» называют.

«Вы убили мага сорок второго уровня», — с запозданием, как нередко случалось, пришло уведомление. Раньше я не раз задумывался над причиной странных задержек, которые иногда бывали значительными. И теперь, совсем не к месту, меня озарило: по мере роста и усложнения Версума брошенная Демиургами на произвол судьбы система постепенно перестала справляться с возложенными на нее задачами и начала экономить ресурсы за счет малозначимых, с ее точки зрения, функций. Пока их, ресурсов, хватает, все идет своим чередом. Но когда они брошены на что-то важное, будь добр сам следить, кого ты убил. Ведь прямо сейчас, пока я тут занимаюсь банальным грабежом, множество игроков, достигших высших статусов в своих вселенных, готовятся к творению собственных миров, творят их, начинают развивать и наполнять приглашенными…

Кстати: раз я грабежом занимаюсь, пусть даже он предельно банален, следует именно на этом и сосредоточиться. Иначе возможна банальная поимка, банальное засовывание в темницу, а потом не менее банальная казнь и банальное же попадание в Мир Теней. И сей скучнейший ход событий будет нарушен лишь в случае очередной попытки дезинтегрировать меня без остатка.

Отбросив посторонние мысли, я осмотрелся. Мне помогала память Хулио, да и все святилища, за редкими исключениями, устроены одинаково. Притвор, в коем я находился, служил собственно храму чем-то вроде предбанника. Дальше него не имели права проходить случайные посетители, еще не принятые в лоно религии на полных правах верующие, и те, кто в чем-то согрешил и нес наказание. Потолок здесь был низок, и стоял простенький алтарь для приношений очищения. По краям от него находились прикрепленные к полу ящики для пожертвований. Вдоль стен чередовались статуи богов, ковчежцы с артефактами поклонения и киоты с общедоступными святынями.

Освещался притвор малым храмовым светильником, похожим на двухъярусную люстру, в коем прямо сейчас горело всего четыре свечи. Он свисал с потолка на короткой цепи прямо над алтарем; на выпуклом диске в центре тускло посверкивал кристалл накопителя.

Я поставил на алтарь ковчежец, показавшийся прочнее других. На него взгромоздил второй. Влез на получившуюся конструкцию и вынул накопитель из гнезда. Почти безбоязненно. Ведь он служит только для сбора маны с верующих, с другими накопителями не связан и в храмовом Покрове не задействован.

Потом я взломал ящики для пожертвований, снял с Тармаста плащ и выгреб деньги на него. Очень много медяков, их половинок, четвертушек и осьмушек. Гораздо меньше серебра. Еще меньше золота. Но зато моей добычей стали сразу три расчетных камня: в пятьдесят, сто и сто пятьдесят золотых. Не иначе как некие состоятельные грешники торопились снять с себя груз вины в аккурат перед моим налетом. Обнаружить рассчетки в ящиках я не предполагал.

Артефакты поклонения меня не привлекали: еще неизвестно, что из них получится. Общедоступные святыни не продать абы кому. Они имеют ценность лишь для последователей культа, и их можно только предложить выкупить — ну вот как заложников выкупают. Но я пока не так крут, чтобы проворачивать подобные операции. Повяжут на первой же. А больше в притворе взять нечего, помимо амулетов Тармаста, его посоха и кошелька.

Я поболтал тощей связкой ключей, которую выдернул из руки мертвого мага. Двери в храм — вот они. За ним — святая святых. Оттуда есть лестница вниз, в хранилище. Вот где бабла завались… Но смотрящий не имеет доступа далее храма. А взламывать святая святых невероятно опасно. Можно запросто гробануться в одной из ловушек. До ареста не доживешь. В хранилище же пробиваться в личине Хулио вообще безнадежно.

Обчистить храм обстановка позволяет. Однако стоит ли? У тамошних святынь тот же недостаток, что и у тутошних: их легко и просто с рук не сбудешь. Потолок в помещении и светильник на нем куда выше. Чтобы достать накопитель, придется строить целую пирамиду из ковчежцев, рискуя с нее загреметь. А вдруг пока я ее строю, старшему смотрящему, вставшему ночью поссать, придет охота проверить, бдит Тармаст на своем посту или дрыхнет, негодник? А денег в ящиках может оказаться даже меньше. Их вынимают оттуда после каждого Дня беззаботности и культового праздника. Иногда и по вечерам обычных дней, если посещаемость была большая. В притворе же — перед новолунием, поскольку средства отсюда считаются не совсем чистыми и требуют совершения над ними множества обрядов перед дележкой между жрецами и положением в сокровищницу. Поэтому, хотя в храме жертвуют чаще и щедрее, притвор большую часть лунного месяца богаче на средства. Последнее новолуние у нас было две недели назад. Последний День беззаботности — позавчера. А что происходило вчера, неизвестно. Не исключено, что ящики пусты. И накопитель тоже. Спору нет, он и сам по себе дорог, так я ведь уже взял один накопитель. Он меньше храмового, но для костомеха-то — ого-го какой! Лучше не надо…

Борьба между жадностью и осторожностью длилась около минуты, и победила осторожность. Я взвалил на плечо узел с деньгами, вышел на крыльцо, запер за собой дверь и пошел по Канатной улице, держась в тени домов. Проклятая луна едва пошла на ущерб и светила как прожектор. Периодически я останавливался: не слышно ли шагов приближающегося патруля? Ночью в Каритеке чувак с мешком выглядит не просто подозрительно — любого такого хватают сразу, и уж потом начинают задавать вопросы. К счастью, здешние стражники не более добросовестны в деле патрулирования, чем менты в моем мире. Да и дом Хулио совсем рядом. А жителей опасаться нечего. Если кто-то страдающий бессонницей и уловит любые настораживающие звуки снаружи, ставни он не откроет и из окна не выглянет. Ибо получить булыжник или арбалетный болт в морду за любопытство ему не хочется. А получить реально.

Жюстина поджидала меня с нетерпением, и я заметил, что переволновалась. Оставаться дальше в доме Хулио мы не собирались. Если ограбление обнаружится до утра, храмовые маги начнут расследование немедленно, и могут учуять и распознать следы личины в притворе точно так же, как учуяли и распознали бы след недавнего присутствия настоящего человека. А признаки разумно-духовной сущности бывшего смотрящего им хорошо знакомы. Как и его адрес.

Мы быстро сгрузили добычу в карету и направили лошадей на окраину Каритека, к известному Жюстине общедоступному входу в Подземный город. Присутствие возле него экипажа подозрений вызвать не должно, пусть и заглянет патруль в глухой бедный район: в Подземном городе кто только не приносит жертв по ночам. И банды редко орудуют вблизи входов. Разбойники в большинстве своем существа набожные, и мешать чужим обрядам не любят. А мы, если услышим звуки тревоги со стороны храма или заметим признаки начинающейся облавы, действительно спустимся вниз, бросив карету и всю добычу кроме денег, чтобы утром подняться на поверхность в другом месте. Я сменю личину, Жюстина себе создаст — и попробуем выйти из Каритека пешком.