Вот как ему так просто удаётся изменить моё настроение прямиком на противоположное? Улыбка снова поселилась на лице.

Помучить его ещё немного или признаться?

 – Если хочешь знать, у нас не было ничего серьёзного, – я выбрала-таки второй вариант. Эх, Сатьяна, всё-таки ты такая мягкотелая.

 – Он не затащил тебя в постель? Вот тюфяк.

Самодовольный тон меня разозлил.

 – Вообще-то и ты не затащил меня в постель. И вообще, – я сделала попытку вырваться. – Я сама могу решить, с кем, когда и как.

Хен хмыкнул, теперь задумчиво. Прижал меня к себе крепче, явно не собираясь выпускать.

 – Тс-с, сиди. Извини. Я увлёкся. Я просто… слегка ревную.

Ничего себе слегка. Но ладно, извинения были приняты. Однако долго мы так не просидели, Хен снова взялся за своё:

 – А второй хмырь? Черноглазый. Замуж тебя звал. Пойдёшь?

 – Это было чисто деловое предложение, – ответила я, уже с трудом сдерживая смех. – Они хотят Хранителя, взамен предлагают защиту клана. С Ансом у меня ничего нет, он просто развлекается.

 – Пусть Хагоса в задницу поцелуют.

Было непривычно слышать, как прямо и даже грубовато он выражается. Но меня это не раздражало и не огорчало. Даже наоборот, чем-то нравилось. Было такое ощущение, будто он наконец дорвался до своей добычи и рычит на любого самца в поле видимости.

 – А ты чем занимался эти полгода? Сколько девушек соблазнил?

Я спросила и сжалась, сразу жалея, что слова сорвались с губ. Я не хотела слушать о его девушках, много их было или мало. Поспешно добавила:

 – Хотя мне не интересно. Не говори.

Хен рассмеялся, снова провёл губами по щеке, по скуле, на миг прижался сильнее, оставляя отпечаток поцелуя.

 – Маленькая ревнивица. За мной, в отличие от тебя, никто не бегал. И вообще мне в эти полгода было не до девушек. Одна только…

Одна… но одна, значит, была.

В сердце словно впилась большая тупая игла. Ну, в принципе, понятно… взрослый мужчина. Тогда между нами всё было кончено. С какой стати ему хранить мне верность? И всё равно тупая боль внутри только разрасталась, заливая грудь расплавленным оловом.

 – Молчишь? Не ревнуешь? – Хен тихо засмеялся. – Да, только одна девушка… засела в голове так, что ничем не вытащишь. Каждый Хагосов день за эти полгода… и ночь. Постоянно перед глазами стояла одна и та же. Ты.

Я повернулась, на этот раз Хен мне не мешал. Недоверчиво уставилась в его лицо.

 – Хочешь сказать, что у тебя никого не было? Ни разу? За все пять месяцев?

 – За кого ты меня принимаешь, – разулыбался он. – Я что, похож на того, кто пытается затащить в постель всё, что движется? Разве я давал основания так думать?

Вместо ответа я его поцеловала. Взяла лицо в ладони и поцеловала как следует, чтобы из дурной головы выветрились все глупые шуточки.

Хен моментально ответил, его ладони прошлись по моей спине, снизу вверх, вдавливаясь так сильно, словно он хотел и меня всю вдавить в себя. Это было удивительно приятно, и я зажмурилась, чуть откидываясь назад. Тогда ладонь Хена легла мне на затылок, и инициативу в поцелуе у меня с лёгкостью перехватили.

Он целовал меня так ненасытно, словно хотел оставить свой знак, пометить, доказать всем и в том числе мне самой, что я принадлежу только ему. Я молча подчинялась, отвечала, раскрывалась навстречу.

С ним всегда это было как-то особенно. Только от его поцелуев внутри всё дрожало, ноги становились как кисель, и в голове билась только одна мысль: хочу большего. Я полностью развернулась к Хену лицом, оседлала его бёдра, чувствовала, что он меня хочет, – и это вызывало не страх или отвращение, а только невероятное, с головой накрывающее желание.

Я тоже хочу оставить на нём свой знак. Хочу, чтобы каждая знала: он мой. Чтобы он сам помнил об этом каждую секунду.

Оторвалась с неохотой. Хен останавливаться не хотел, и я шепнула в настойчивые губы:

 – Лидайя скоро вернётся…

Хен всё же поцеловал меня, прежде чем ответить хриплым задыхающимся шёпотом:

 – Да не вернётся она.

 – Почему?

Он тихо засмеялся:

 – Потому что Лидайя – девушка наблюдательная… и понимающая. В отличие от некоторых.

Я покраснела, шлёпнула его по плечу. А он, не сводя с меня охмелевших затуманенных глаз, вдруг предложил:

 – Хочешь, поднимемся ко мне?

Я замерла. Это ведь он не просто в гости меня зовёт. Это означает совсем другое. Вот только хочу ли я этого?

И почти в ту же секунду ответ сам толкнулся изнутри.

Хочу.

Хочу безумно и знаю, что не пожалею.

Выделенная Хену квартирка оказалась почти такой же, как наша с Лидайей, только была почти необжита. Зато здесь пахло Хеном, и так сильно, что я невольно сглотнула. Я соскучилась по этому запаху. Даже не столько по запаху его самого – сколько связанной с ним обыденности. Спокойной тихой повседневности.

Хен не дал мне долго наслаждаться. Закрыл дверь и сразу приник ко мне, жадно целуя. Поднял в воздух и, кажется, хотел вскинуть на руки, но я, как обезьянка, обвила ногами его талию, руками шею и запустила пальцы в непослушные волосы.

Продолжая целоваться, мы оказались в спальне. Хен бережно опустил меня на покрывало и навис надо мной, всматриваясь в глаза.

Мне не понравилось, что он только смотрит и ничего не делает. Губы у меня припухли и стали ужасно чувствительными, но всё равно хотелось целоваться. Я потянула его за свитер, но вместо того чтобы продолжить приятное занятие, Хен отстранился и одним движением стянул его с себя.

При виде гладкой обнажённой кожи, туго обтягивающей сильные мышцы, по мне прошла сладкая дрожь, внизу живота сжалось томительным огненным кольцом. Я чуть не застонала от непривычно сильных ощущений. Было одновременно безумно волнующе и немного страшно. Неужели сегодня это всё же случится? Так быстро… внезапно… по-настоящему…

Хен вернулся ко мне и приник к губам. Продолжая целовать, освободил меня от одежды. Отстранился и замер, изучая долгим неотрывным взглядом.

Я лежала перед ним полностью обнажённая, чувствуя, как щёки горят от смущения. Взгляд Хена, его неприкрытое восхищение ещё сильнее разжигали пожар внутри. Не выдержав, протянула руку, несмело провела кончиками пальцев по руке Хена. Ощутила под кожей упругую силу и сама тоже шумно вздохнула от восхищения. Тело Хена было совсем непохоже на моё: мужское, сильное, без капельки лишнего жира – и при каждом движении его мышц у меня внутри всё замирало. А когда я увидела его вовсе без ничего, опаляющий щёки жар стал совсем невыносим.

Хен долго целовал меня, изучал моё тело губами и руками, исторгая из меня тихие всхлипывания и стоны, даря совершенно новые, никогда не испытанные ощущения. Я довольно быстро перестала смущаться, покорялась всем его действиям, всем движениям. Я видела, что он хочет меня так же сильно, как и я его. Вот только он терпел, продолжая ласкать меня, не переходя к делу, а я больше терпеть не могла. Притянула его к себе, обвила ногами бёдра, сама впилась поцелуем в раскрывшиеся навстречу требовательные губы.