Это нервирует меня до колик под лопатками. Стирает все призрачные шансы на наше совместное существование рядом.

Чёрт, да я сам уже не знаю, что хочу. С одной стороны мне безумно хочется быть с Вероникой рядом. Снова стать с ней единым целым. Семьёй. Но осознание собственной ущербности вновь выводит меня на круги Ада. Понимание, что полноценной семьи у нас никогда не будет – просто убивает.

– Идём.

Цепляю её за локоть, выводя из спальни.

Спускаемся по ступенькам к гомонящей толпе, которая уже запрокидывает головы, смотря на нас. Я улыбаюсь. Стараюсь выглядеть счастливым и невозмутимым. Таким, как и положено хозяину положения.

Вероника рядом натягивает на личико растерянную улыбку. Внимание публики для неё в новинку. Страшит, наверное. Выбивает рваный вздох.

Отрубев первым оказывается рядом с нами. Лыбится приторной ухмылкой, обмазывая мою жёнушку масляным взглядом. Протягивает пухлую ладонь с пальцами-сосисками.

– Очень рад нашей встрече, Вероника Игоревна. А мы-то уж думали, что Антонов нас за нос водит, придумывая себе вымышленную супругу.

Мышка благосклонно кивает. Старается не смотреть ни на кого, замыкаясь в себе.

– Я же говорил, что моя жена – абсолютно не публичный человек. Ей подобные вечера не по вкусу.

– Говорил, говорил, – Отрубев снова хохочет, подбочениваясь, – но, надеюсь, она не откажется провести время на моей яхте. Я уже предложил Акайо речную прогулку, и он с радостью согласился. Хочешь, присоединяйтесь тоже.

– Когда?

– Завтра в обед. Устроим мирные посиделки. Поболтаем, обсудим всё в непринуждённой обстановке. Женщины наши искупаются.

– Хорошо, мы подумаем.

Сердце бьётся в груди часто-часто. Не покидает ощущение, что Отрубев что-то задумал. Например, решил вывести меня из игры какими-то своими нечестными методами, вскружив Ямамото голову. Понимаю, что должен быть начеку с этим боровом. Он только с виду кажется неуклюжим. На деле же – горло готов перегрызть любому за выгодный контракт.

– Потанцуем?

Я ловко привлекаю мышку к себе. Перевожу внимания всех гостей на нашу пару. Вероника податливо становится рядом. Вкладывает в мои руки свои маленькие пальчики. Не разрывает прикосновение.

Музыка подстраивается под наш ритм. Становится протяжно-лирической, какой-то тягучей. Я слышу, как часто дышит Ника. Её небольшая грудь призывно опускается и поднимается под тонким лифом платья. Волнует моё воображение.

Я мягко веду её в танце, вкладывая в ритм всю свою страсть и желание. Пытаюсь достучаться до неё через движения. Горло сдавливает от волнения. Кажется, меня вот-вот хватит удар.

Волнуюсь как мальчишка рядом с ней. Не замечаю всех этих мнимых друзей, стоящих вокруг нас. Есть только я и она. И наша порванная в клочья совместная жизнь.

– Прошу нас простить.

Густой баритон раздаётся от дверей. Заставляет меня остановиться. Капитан полиции, тот самый, с которым я беседовал на пепелище киоска Вероники, с некоторой ленцой проходит в гостиную. Нагло улыбается, обводя взглядом всех присутствующих.

– Чем обязан? Прошу прощения, но у нас закрытая вечеринка.

– Попрошу проехать вас, Никита Борисович, в полицейский участок.

– Зачем?

Вижу, как мышка напрягается. Смотрит на меня с болью в глазах, как будто уже знает ответ. Меня же это нервирует. Бесит до чёртиков. Странный ропот проносится по толпе гостей, как будто меня и впрямь подозревают в чём-то.

– Вы обвиняетесь в умышленном поджоге салона цветов, принадлежавшего вашей супруге.

– Что за бред?

Гости покорно расступаются в сторону, словно я прокажённый. Мне хочется схватить капитана полиции за грудки, чтобы немедленно вытрясти из него признание в розыгрыше. Не может быть, что это не было подстроено!

Вероника странно выдыхает. Делает пару шагов назад, закрывая пухлый ротик крошечной ладошкой. Смотрит на меня, будто я чудовище.

– Капитан, ты не боишься погон лишиться? – Почти рычу, минимизируя расстояние с полицейским, – Это серьёзное заявление, понимаешь?

– У нас есть основания на это, Никита Борисович. И я бы попросил вас поехать со мной в отделение. Там и поговорим.

– Я буду разговаривать только в присутствии своего адвоката.

Делаю жест Воинову. Он уже рядом, суетится, пытаясь узнать материалы дела, по которому меня обвиняют.

Мне же всё равно – не слышу их разговора. Моё внимание приковано к Веронике. В серых огромных глазах я вижу грусть и разочарование во мне. Осознание подобного просто рвёт мне сердце. Оставляет кучу мелких ожогов на шрамированной душе.

Мне не верится, что она может вот так бездоказательно поверить полицейскому. Не посмотрев, что у них есть на меня. Не послушав мои ответы.

– Я могу поехать с вами?

Её голос дрожит. Срывается на хрип, обращаясь к капитану Петрову. В душе поднимается волнение. Охватывает меня ледяным коконом. Не понимаю – заботится она обо мне сейчас или о своём ржавом киоске.

– Хорошо, Вероника Игоревна, собирайтесь.

– Я только возьму сумочку.

Взгляд на мне не задерживается. Проходит мимо, словно я – манекен, выставленный в витрине магазина. Я оборачиваюсь на гостей. Читаю на лицах женщин недоумение, мужчин – безразличие и спокойствие. Понимаю, что ни один из этих мнимых друзей не кинется мне на помощь в случае чего. Так и будут стоять тут, просто наблюдая, когда бездушная машина правосудия перемелет меня без остатка.

Акайо делает шаг ко мне. Чуть склоняет голову на бок. Сканирует тёмным взглядом ядовитых глаз:

– Вы ведь понимаете, Антонов-сан, что мои юристы будут добиваться отмены контракта, если вас признают виновным. Иметь дело с нечестным человеком я не буду.

– Понимаю, но это лишнее. Капитан отпустит меня уже сегодня после того как извинится за это недоразумение.

Хорохорюсь, расправляя плечи. На самом деле мне страшно. Не понимаю, что на меня могли нарыть полицейские, если я до последнего момента не знал, что то ржавое корыто с цветами принадлежит мышке. Никогда не пробивал информацию о местонахождении её маленького бизнеса, чтобы не волноваться.

– Хорошо, если так.

Ямамото еле видно кивает, опуская подбородок вниз. На самом же деле его пытливый взор елозит по моей фигуре, изучая. Мне не по себе от этого взгляда японского старика. То ли он и в самом деле усомнился во мне, то ли кто-то предложил ему контракт выгоднее, и теперь он пытается от меня избавиться.

Мышка появляется в гостиной. Кивает Петрову, что она готова. Первой выходит из дома, старательно не смотря на меня.

– Я поеду на своей машине.

Сухо говорю полицейскому, открывая гараж. Он недоволен, но пытается это скрыть – прямо сейчас он ничего не может мне предъявить и это не арест. Воинов садится ко мне, провожая Веронику взглядом. Он, как и я, немного волнуется, перебирает в уме возможные зацепки.