Поэтому он счел за благо сказать следующее:

– Что-то такое припоминаю. Да, точно! Мне доложили, что сын Игната с девушкой у нас отдыхает.

– Кто доложил? – тут же перебил его Жэка.

– Ой, да не помню я! Кто-то из помощников! Это так важно?! – возмутился Огурцов.

«Мальчики» промолчали.

– Дальше что? – сурово сдвинул брови майор Заломов.

Конечно, неприязненно подумал Огурцов, икры с блинами на халяву нажрался, теперь можно и бровями играть!

– А ничего. Попросил его зайти ко мне. Накрыл столик на двоих. Посидели, повспоминали. Про отца все говорили. Я еще сказал, почему он девушку свою с собой не позвал? А Володя засмущался, говорит, еще не время ей при таких разговорах присутствовать. Я решил, что она не знает, чей он сын.

– Сколько времени вы говорили?

– Ой, долго! Он даже сообщения своей девушке отправлял, не скучает, мол? Она отвечала, что все в порядке. – Он ткнул себя в голую грудь кончиками пальцев. – Каюсь, подсмотрел, что он пишет!

В кухне повисла тишина. Огурцов понимал, что сейчас все может развиваться по двум сценариям. Либо эти двое, удовлетворившись, уйдут и оставят его в покое. Тогда получается, что Гриша точно ни при чем. Либо эти двое сейчас станут наматывать ему кишки на руку. И вытрясут из него все, все, все! А ему резона молчать нету. Он вообще ничего такого не делал. И за чужие дела встревать не собирается.

– Складно поете, господин Огурцов.

Так, сценарий номер два, понял Станислав. По мерзко сверкнувшим глазам обоих «мальчиков», стремительно переглянувшихся, понял, что дело дрянь.

Сдал его Гриша, точно сдал, падла!

– Складно поете, но неправильно, – поддакнул Саня.

Поставил локоток на стол, чуть ли не в миску со сметаной. Глянул проникновенно. Как вот это у них получается, а? Так вот смотреть! Кажется, до кишок все видит ментовский взгляд! Нет, ментом все же надо родиться, прав был Игнат.

– А как правильно? – осторожно улыбнулся Огурцов.

– Правильным является то, что вы специально отвлекли Филиченкова. Специально попросили его прийти. Чтобы девушка одна осталась. На целый час!

Глаза гостя потемнели. Он стиснул зубы и помолчал недолго. Потом глянул так на Станислава, что тому моментально жить расхотелось.

– И в течение этого часа какие-то мерзавцы творили с девушкой нечто похабное!

– А я при чем?! – попытался возмутиться Огурцов.

Но тут ему на голову легла громадная ладонь майора и так сдавила в области висков, что он чуть не завизжал. Ну до того больно!

– А ты, Огурцов, при том, что сделано все это было по твоему приказу! – продолжила давить ему на голову ладонь майора. – Все было сделано нарочно!

– Нет! Я ничего не знал! – верещал Станислав, совершенно не заботясь, что его клекот может быть услышан Наташей. И что она может перестать его уважать за немужское поведение. – Я ничего не знал!

– Чего ты не знал? – встрял Лавров и, поднявшись с места, тоже потянулся к голове Огурцова. – Чего ты не знал, паскуда?! Что девчонку там опускают? Пока ты парню зубы заговариваешь?! Что потом фотки с мерзким действом ей послали и еще с требованием чего-то. И из-за этого она из окна выбросилась! Этого ты не знал?

По тому, как позеленело породистое симпатичное лицо Огурцова, ребята поняли, что чего-то все-таки он не знал. Или вообще ничего не знал. И его заведение просто использовали…

– А теперь давайте все успокоимся.

Голос Наташи, раздавшийся от дверей кухни, заставил всех вздрогнуть. Она все же, умница такая, переоделась в джинсы, плотный свитер изумрудного цвета и вместо алых гольф надела темные теплые носочки. Расплела легкомысленные косички, убрала волосы в высокий хвост.

– Сядьте, товарищи полицейские, – властно попросила она, кивнув им. – Вы в моем доме. Без приглашения, между прочим! Давайте вести будем себя прилично.

Удивительно, но ее послушались. Жэка сел на место. Лавров тоже. Огурцов послушно закивал.

– Стас, что за фигня?! – Она обратила на возлюбленного суровый взгляд. – Что за девчонка?! Я чего-то не знаю, Стас? Я почти двадцать лет храню тебе верность! Что за девчонка?!

– Я не знаю, милая, не знаю! – залопотал испуганно Огурцов.

Если Наташка его бросит, он точно не переживет, вдруг мелькнула шальная мысль в его голове. Она все, что ему нужно! Все, что для него по-настоящему важно!

– Какую девку опускали в твоей «Станице», козел? – взревела на таких высоких нотах Наташа, что Огурцов почти оглох.

Он даже не подозревал, что она может так голосить! На минуту сделалось неприятно. Пока не понял: да она же ревнует! Эта дуреха его ревнует к какой-то девке! Подслушала, ничего не поняла, а теперь бесится!

– Я слушаю!

Наташа просто не смогла пробраться сквозь баррикаду из мужских ног на ее кухне. Иначе она бы точно вцепилась в его шикарную шевелюру. Непременно клок бы выдрала!

После всех этих лет… После одиноких выходных и праздников, когда ему непременно нужно было находиться с семьей… Какая-то девка?!

– Говори, Огурцов! Или я за себя не отвечаю! – И она, дура такая, схватила со стола нож для масла и замотала им в воздухе.

А менты что? Они не вмешивались! Им это, кажется, даже нравилось!

– Девка не моя, – сжался он под ее бешеным взглядом.

– А чья?

– Володи Филиченкова.

Он смотрел только на Наташу. И только для нее говорил. И совсем он ничего такого не хотел сливать ментам, уж извините! Совсем не хотел!

– Ты специально его вызвал к себе? – нависала Наташа с ножом для масла над столом, не имея возможности пододвинуться к Огурцову ближе.

– Да, специально.

– И держал там его час специально?

– Да… Держал до тех пор, пока мне не дали отмашку.

– Зачем?! – ахнула она. – Зачем ты это сделал?!

– Мне заплатили, – пожал он плечами.

– За что?!

– Подробностей я не знаю, малыш! Просто попросили отвлечь парня…

– А сначала попросили переместить молодую пару из кабинета в центре «Станицы», который они заказали, на отшиб? – уточнил Жэка, выразительно потирая ладонь.

– Да.

– Так, ладно, ты парня отвлек. Дальше?

– А ничего. Он потом ее увез, и все. – Огурцов покосился на Лаврова. – Правда, Гришины пацаны засекли вот его и нейтрализовали.

– Вот что ты брешешь?! Что ты брешешь, гнида? – взорвался Жэка, обидевшись за друга. – Это твои парни его засекли! Ты позвонил Гришину. Попросил об одолжении. Объяснил, что своих людей не можешь задействовать. Разве не так?