ухом. Вера пощекотала пальчиком около ноздри ослика, и он сразу замотал головой, смешно фыркнул. Ребята засмеялись. Засмеялся и Саша. Больше всего он обрадовался тому, что ослик оказался всамделишным, не тряпичным.

— А как же море? — спросил Саша. — Оно тоже настоящее?

— Как же оно может быть настоящим в павильоне? — удивилась Вера. — Разве его привезешь в Москву?

— Оно нарисовано, — начал объяснять Гриша. — Вон, видишь, дяденька в клетчатом пиджаке и берете? Это художник Левановский, он все рисует. С ним работает целая бригада живописцев.

Вера повела Сашу по мощеной улочке к «морю» и остановилась у крашеной стенки из холста.

— Смотри, какое это море, — сказала она с видом знатока. — Натянул большущий холст до самого потолка и рисуй себе на здоровье. Хоть море, хоть лес, хоть город. А то просто небо с облаками.

Саша дотронулся рукой до холста, с уважением посмотрел вверх.

— Интересная штука. Вот до чего додумались, как в сказке.

Человек в синем комбинезоне строго сказал:

— А ну-ка, ребятки, шагайте отсюда. Не мешайте.

— Мы ищем Серафиму Петровну, — сказала Верочка.

— Она не здесь, в четвертом павильоне.

Вдруг на весь павильон разнеслось:

— Тихо! Подготовиться к съемке!

Вера схватила Сашу за руку и юркнула с ним за другую сторону «моря». Теперь Саша видел обыкновенный серый холст, прибитый гвоздями к деревянному полу и натянутый до потолка. Ребята пробежали вдоль стены к тому месту, где был кинооператор, скрылись за фанерным щитком.

Саша увидел большой киноаппарат на тележке, движущейся по рельсам. Оператор сидел на стуле с гнутой спинкой, как летчик в самолете, и рабочие катали его вместе с киноаппаратом вперед и назад.

— Свет! — крикнул оператор. — Свет!

И сразу один за другим начали зажигаться прожекторы.

Возле тележки появился мужчина с девочкой на руках. Он посадил девочку на тележку, взял ведерко, набрал воды у источника, стал поить ослика.

— Отставить! — остановил его самоуверенный молодой человек в черном свитере. — Ты должен делать вот так. — И он стал показывать актеру, как нужно поить ослика.

— Это режиссер, — шепнула Верочка Саше. — Сейчас он покажет артистам, как надо делать, потом снимет.

Саша не сводил глаз с режиссера и артистов. Они прорепетировали несколько раз сцену. Наконец режиссер сказал артисту:

— Хорошо, Коля! — И улыбнулся: — Действуй!

Опять раздалась команда: «Тишина! Мотор! Начали!»

В павильоне все притихло. Началась съемка.

— Молодец! — закричал режиссер и захлопал в ладоши, подходя к актеру. — Теперь убирайте осла, снимем крупным планом девочку. Катенька, причеши Нелю.

Гримерша Катенька тотчас же подошла к девочке.

Большие прожекторы стали гаснуть, в павильоне потемнело.

— Пойдемте дальше, — предложила Верочка. — Тут уже неинтересно.

Ребята пробрались к маленькой дверце, через которую они проникли в павильон, и исчезли один за другим.

Гусары, целинники и космонавты

По коридору гулял холодный ветер: в открытые ворота с улицы въезжала грузовая машина с декорациями, направлялась в глубь широкого проезда.

Ребята прижались к стенке, пропустили машину и пошли дальше.

Высоко над головой вспыхивала и гасла красная табличка с надписью «Тихо!». За поворотом дети увидали небольшой киоск и буфетчицу в белом халате, торговавшую газированной водой и горячими пирожками.

На большой площадке, освещенной ярким солнцем, возвышалась серо-лиловая металлическая башня, похожая на основание космической ракеты. Внизу, у подножия башни, стояла группа людей, окружившая невысокого человека в блестящем синем костюме. Здесь несомненно готовились к съемке какого-то фильма о космонавтике, — может быть, о полете на Луну или на какую-нибудь еще более далекую планету.

Кто-то крикнул на весь павильон:

— Тихо! Закройте дверь! Прекратить разговоры!

Заскрипел тяжелый засов. Наступила тишина. Ребята остановились за фанерными щитами, украдкой наблюдали за тем, что происходит в павильоне.

Вдруг откуда-то поднялись клубы белого дыма, они стали быстро расти и заполнили все пространство. Нарисованное на холщовом куполе синее небо медленно поплыло вверх. Зазвучала торжественная «космическая» муыка, и Сашей овладело такое чувство, будто он сам должен выйти на старт и через минуту отправиться в космический полет.

— Советский космодром, — прошептал над Сашиным ухом Гриша. — Стартовая площадка для космического корабля.

— Прямо отсюда полетит? — удивился Саша. — А как же потолок?

— Никуда не полетит, — объяснила Верочка. — Здесь снимут, как космонавт поднимается на лифте и садится в ракету. А взлет ракеты будут снимать в другом месте или сделают макет и потом смонтируют.

— Откуда ты все знаешь? — спросил Саша.

— Не первый раз на студии, мне Маргарита Сергеевна рассказывала.

— Пойдемте отсюда, — позвал Гриша. — Тут не скоро начнется съемка. Это же ясно, они не готовы.

Женщина в теплом полушубке с ворчанием открыла дверь и выпустила в коридор.

Когда ребята входили в третий павильон, какой-то сердитый мужчина закричал на них:

— Посторонись! Чего путаетесь под ногами!

— Вы не видели гримера Серафиму Петровну? — спросила Верочка.

— Не видал. Марш отсюда, быстро!

Ребята едва успели уклониться в сторону, как мимо них проскакали два всадника. Громыхая по деревянному настилу копытами, передняя лошадь задела Сашу крутым мохнатым боком, сбила шапку с головы мальчика. Опомнившись, ребята прошли через ворота в ту сторону, куда ускакали всадники, и попали на гусарский бивак.

На опушке зимнего леса у костра живописно расположилась группа гусар, одетых в пестрые костюмы. Они пировали и громко пели веселую молодецкую песню:

...Не плачь, красавица, слезами

Кручине злой не пособить;

Но если изменю — усами

Клянусь наказан быть!

Вера толкнула Сашу в плечо.

— Не стой как вкопанный. Пошли дальше, а то опоздаем. Борис Лукич рассердится.

Саше не хотелось уходить от гусар, но ничего не поделаешь, надо следовать за Верой.

Наконец Верочка привела своих спутников в четвертый павильон. Тут был построен перрон настоящего огромного железнодорожного вокзала. У платформы стояли всамделишные вагоны с номерами и табличками. В открытые окна высовывались молодые вихрастые парни и