— Этот человек представляет угрозу безопасности страны. — Акитада указал на свиток с морским драконом. — Именно эта картина навела меня на подозрения относительно Дзото и его монастыря. Все воины на корабле вооружены нагинатами, а место капитана или генерала занимает монах.

Мотосукэ подошел поближе.

— Ну надо же, как странно! — недоумевал он. — Как же получилось, что эта глухонемая девушка умудрилась запечатлеть такое?

— Полагаю, она стала невольной свидетельницей нападения на караван и изобразила преступников на своей картине. Если я не ошибаюсь, эти солдаты не кто иные, как вооруженные монахи. Вот и Юкинари только что сообщил мне о стычке с небольшой шайкой вооруженных секирами монахов. — Акитада замолчал и нахмурился. — Боюсь, Дзото теперь догадался, что означает этот свиток.

— Он близорук. К тому же рисунок ничем не отличается от других изображений морского дракона. А как насчет пропавших ценностей? В монастыре вы не нашли никаких следов?

— Нет. Должно быть, они спрятаны где-то еще. Подозреваю, что тут замешан один местный торговец, но с этим придется подождать. Сначала нужно освободить Гэннина и других монахов.

Вздыхая, Мотосукэ беспомощно смотрел на Акитаду.

— Боюсь, мой дорогой друг, вы не понимаете всей глубины этой проблемы. Мы не можем штурмовать монастырь с полицией или солдатами. Местные жители этого не допустят. Они восстанут против любого, кто нападет на их благодетелей.

Акитада вынужден был согласиться со справедливостью этого замечания. Вконец расстроенный, он гневно воскликнул:

— Тогда нужно как-то объяснить им, что монахи защищают не святых, а настоящих чудовищ!

— Да, но как?

Отчаянная мысль вдруг осенила Акитаду, и он даже схватил Мотосукэ за руку.

— Церемония! Ну та, на которую нас пригласили. Не понимаете? Там же будет огромная толпа. Чем не идеальная возможность провести туда солдат? А когда мы в качестве доказательства представим людям освобожденного Гэннина, они сразу поверят в виновность Дзото.

Мотосукэ растерянно моргал.

— Боже праведный! Вы это всерьез? Но, мой дорогой друг, вы только подумайте о том, как это рискованно!

Акитада отпустил руку Мотосукэ. Он вдруг представил себе, как подобная ситуация выглядит в глазах этого человека. Если придворное духовенство обнаружит — а это произойдет обязательно, — что Акитада с Мотосукэ ворвались с оружием в монастырь во время религиозной церемонии и устроили там — что тоже возможно — кровавую резню, го и карьера Мотосукэ, и будущее его дочери окажутся под угрозой. В сравнении с этим судьба нескольких престарелых монахов, заточенных в подземелье, должна и впрямь значить очень мало.

Но губернатор удивил его. Расправив плечи, он решительно произнес:

— Отличная мысль, любезный старший братец! Именно так мы и поступим. Разработку деталей предоставьте мне. Вот только есть одна проблема. Нам придется заручиться содействием Юкинари.

— Юкинари нас поддержит. Как я уже говорил, его патруль столкнулся с шайкой монахов Дзото. Они уже давно точат зубы друг на друга.

— И когда вы об этом узнали? — нахмурился Мотосукэ.

— Вчера. Незадолго до моего прихода с Юкинари произошла странная случайность. Тяжелый бронзовый колокол сорвался с перекладины и рухнул рядом с ним. Такой несчастный случай легко подстроить. У монахов, должно быть, имеется сообщник в гарнизоне.

— Я вижу, вы сильно озабочены всем этим. Но мы по-прежнему ничего не знаем об убийстве Татибаны. Вы думаете, Татибану убили, потому что ему было что-то известно об этих кражах? Может, вы подозреваете и Дзото?

Акитада пребывал в нерешительности. Так много всего произошло. Они теперь точно знали, что Дзото и его бравые монахи стояли за похищениями цепных грузов, но это не доказывало их причастность к убийству бывшего губернатора. Таинственный ночной посетитель по-прежнему оставался под вопросом. Не следовало оставлять без внимания и странную историю Крысы про Дзикоку-тэна. По традиционным описаниям Дзикоку-тэн обычно носил оружие и выходил через заднюю калитку. Во всякие там перевоплощения Акитада не верил. Конечно, Крыса повстречал никакого не Дзикоку-тэна, а убийцу, который сшиб старика с ног, возможно, намереваясь убить его.

Мотосукэ деликатно кашлянул.

— Простите, задумался, — извинился Акитада. — Я только что вспомнил еще один любопытный момент. — Он рассказал о приключениях Крысы и прибавил: — У госпожи Татибана, возможно, есть любовник.

Мотосукэ изогнул брови.

— Не могу сказать, что меня это как-то особенно удивило. Всем известно про эту чудовищную разницу в возрасте. Татибана приютил девушку, когда умер ее отец, его лучший друг. Она была еще ребенком, и он ей годился в дедушки. Откровенно говоря, я думал, что он впал в старческое слабоумие, когда сделал это. К тому же ее прошлое не обещано ничего хорошего.

— Что вы имеете в виду?

— Ее мать была столичной куртизанкой. Ее отец влюбился в эту женщину, будучи в столице, выкупил, привез сюда и сделал своей наложницей. Когда она родила ему ребенка, он потерял к ней всякий интерес. Женщина вернулась к прежней жизни, забрав с собой девочку и небольшое состояние в золоте. Потом она умерла, и девочку доставили к родному отцу, который сначала воспринял это как удар, а потом перешел в другую крайность — жутко избаловал ребенка. Ей ничем нельзя было угодить, ничто ее не радовало. Говорят, своими запросами она свела в могилу отца и пыталась свести туда же и Татибану. — Мотосукэ кипел от возмущения. — Я никогда ее не видел. Она что, очень красива?

— О да! — Акитада вспомнил дивное создание в расшитых шелках и почему-то почувствовал себя полным идиотом.

Мотосукэ изучал его пристальным взглядом.

— И надо думать, такая же кокетка, как ее мать?

— Может быть. — На самом деле теперь, узнав ее историю, он был в этом уверен. Но после встречи с Аяко, и в этом он мог честно признаться себе, малолетние красавицы со своим хитрым умением обольщать больше ему не страшны. Теперь-то он раскусил все эти искусные ходы — внезапные обмороки, горькие слезы и жалобно протянутую маленькую ручку. Все это, оказывается, было уловками коварной соблазнительницы.

— Может, Юкинари быть этим любовником? — спросил Мотосукэ.

— Он был им. Честно говоря, его-то я и подозревал в убийстве. Нежелание зайти к ней и утешить показалось мне весьма подозрительным. Одна из служанок рассказала мне про их любовную связь. Эта женщина думает, что именно его видела выходящим оттуда в ночь убийства. Но Юкинари всю ночь не было в городе, и он клянется, что разорвал эти отношения минувшим летом.

— Он познакомился с моей дочерью, — нахмурился Мотосукэ.

— Да, и очень расстроен.

— Чертов дурак! Так вы, стало быть, полагаете, что госпожа Татибана встречается с кем-то еще?