– Май, идем!

Но соскучившийся пес не желал отходить от так долго отсутствовавшей хозяйки. Он лишь побарабанил хвостом по полу и не двинулся с места. Инга понимающе улыбнулась. Подхватила на руки апатично сидевшую в углу дивана малышку и утащила ее к себе в квартиру. А мы с Сергеем Львовичем, сопровождаемые неотлучным Маем, направились в отведенную нам с дочкой комнату.

– Ну что ж, дочка, ты готова слушать? – Сергей Львович пристроился на краешек стула, словно собирался в любой момент упорхнуть за нектаром.

Собираться можно сколько угодно, но, учитывая возраст и комплекцию генерала, осуществить это на деле оказалось бы делом весьма проблематичным. Если только с помощью подъемного крана, но в этом случае жилое помещение восстановлению бы не подлежало.

– Я-то готова, во всяком случае, сижу гораздо удобнее, чем вы.

– В смысле? – Левандовский осмотрел композицию «упитанный шмель на краешке лепестка» и усмехнулся: – М-да, ты права. Обещал долгий разговор, а сам готов бежать с поля боя. Это уже подсознание шалит, не желает возвращения в то время. Приятного мало, если честно, – он устроился поудобнее. – Ох, Аннушка, я теперь, когда самое страшное уже позади, даже рад, что ты пропустила этот жуткий месяц. И хотя история, к сожалению, еще не закончена, ты не бойся – мы тебя в обиду не дадим.

– А меня что, кто-то собирается в обиду окунуть?

– Ты молодец, девочка, улыбаться не разучилась. Это правильно. Значит, справишься и в этот раз.

– С чем справлюсь? Сергей Львович, миленький, ну не тяните вы кота за все, что тянется!

– Ладно, слушай. Лешу, вернее, урну с частью праха, похоронили около двух недель назад. Почему так поздно? Надеялись все же хотя бы по обгорелым фрагментам разделить останки с помощью экспертизы ДНК. Но увы, подходящего материала оказалось слишком мало, потому и решили сделать так, как мы тебе рассказали. Прощаться с Алексеем пришло столько людей! Все подходы и подъезды к Ваганьковскому кладбищу были забиты народом, милиции с трудом удалось расчистить дорогу для траурной процессии. Разумеется, мы все там были, а еще пришла Катерина, домоправительница Алексея, само собой – Виктор, музыканты Майорова, Саша с детьми, Татьяна с Хали – да что там! – Сергей Львович отвернулся и несколько секунд молчал. – Но эта женщина умудрилась обгадить даже такой момент!

– Ирина?

– Кто же еще? Ее, видимо, сильно напрягло то, что все друзья и знакомые Алексея, даже Катерина, ее родная тетя, к ней не подошли. Понимаю, наверное, следовало бы, ведь перед лицом смерти все прошлые обиды должны уйти, но видеть в качестве безутешной вдовы эту женщину, только изображающую горе, в то время как в больнице умирала от горя ты… В общем, никто к ней не подошел, никто. И это было очень заметно, хотя возле Ирины и находились несколько ее друзей. А если учесть, что журналистов и телевизионщиков там тусовалась целая толпа, изоляция «вдовы» Майорова могла стать предметом для обсуждения и, видимо, каким-то образом помешать дальнейшим планам Ирины. И она пошла в атаку. Когда урну захоронили, могилу завалили цветами и собрались уже расходиться, мадам Гайдамак вдруг резко бросилась в нашу сторону, и если бы не Виктор, перехвативший ее в последний момент, дамочка вцепилась бы в меня. Ирина билась у Виктора в руках, расцарапав беднягу до крови, и орала, визжала, бесновалась. Причем изо всех сил пытаясь добраться именно до меня и акцентируя внимание на мне. Суть ее воплей заключалась в следующем: она, ни много, ни мало, обвинила в смерти Алексея меня.

– Что?!!

– Да я сам поначалу слегка ошалел. Горе ведь такое, Ирина Ильинична совсем сомлела, Алинка ее лекарствами отпаивает, и тут – эта дрянь с чудовищными обвинениями. В общем, по ее словам, задумала убийство ты, а осуществил его я.

– Ага, – я не знала, смеяться мне или плакать.

Способность адекватно реагировать на происходящее утонула в болоте абсурда.

– Вот так вот. В общем, Виктор оттащил Ирину от меня и вручил плюющуюся ядом кобру ее дружкам. С кладбища мы уехали, чувствуя себя искупавшимися в дерьме. Лешу помянули тут, у нас. Народу набилось! Иринушка моя заранее постаралась, наготовила всего, но после похорон ей совсем плохо стало, и застольем руководила Катерина. Они с Иринушкой, кстати, очень сдружились за этот месяц. Помянули мы Лешу и вернулись к начатому. К начатому частному расследованию. С ума сойти! – генерал криво усмехнулся. – Если бы мне кто сказал пару месяцев назад, что я буду тесно сотрудничать с полевым агентом ЦРУ, я бы отправил предсказателя в психушку. А потом пришлось бы с извинениями вытаскивать беднягу оттуда, поскольку сотрудничество идет полным ходом. И, надо отдать Морено должное, профессионал он классный. Хотя появляется у нас наездами, стараясь не светиться, но сумел добыть все материалы следствия по делу о гибели Алексея Майорова. Причем я не помогал ему абсолютно, и не потому, что не хотел, а потому, что не было необходимости. Как я уже говорил, следствием было установлено, что в свадебном лимузине было заложено радиоуправляемое взрывное устройство, плюс неимоверное количество химического реагента, превратившего в итоге место взрыва в выжженное пепелище. Человек, нажавший на кнопку пульта управления, должен был находиться неподалеку.

– К примеру, возле церкви.

– И там, и в лесу. Хотя я склонен думать, что все же в лесу, ведь сообщник Ирины, если принять за аксиому ее причастность к взрыву, должен был убедиться в том, что мадам благополучно покинула экипаж.

– А сама Ирина не могла сделать это?

– Что?

– Нажать на кнопку.

– В принципе, могла. Пульт вполне помещается в дамской бальной сумочке, которая была у новобрачной. Ирину, как пострадавшую, никто ведь не досматривал. Да и местность вокруг места взрыва прочесали только часа через два. Ничего не нашли, конечно, поскольку в основном все было затоптано. Вместе с машиной сгорели и все возможные улики. Морено сейчас разрабатывает единственный перспективный след – химический реагент. В магазине его не купишь, в школьном кабинете химии не украдешь. Вещество достаточно редкое и труднодоступное. Следствие тоже идет в этом направлении, но, если честно, довольно вяло. А вот версией, подброшенной Ириной, господин следователь увлекся с подозрительным энтузиазмом. Вполне вероятна дополнительная финансовая стимуляция следователя со стороны госпожи Гайдамак, но со стопроцентной уверенностью утверждать не буду. Я вообще вынужден наблюдать за всем со стороны, поскольку после сольного выступления Ирины на похоронах у меня неприятностей больше чем достаточно. Упоминание моего имени в желтой прессе, как ты понимаешь, поощрений на службе мне не принесло. Боюсь, выпроводят меня скоро на пенсию, если не выгонят с позором.

– Да бросьте вы!

– Я, конечно, слегка утрирую, но обмусоливание скандала, учиненного Ириной на кладбище, продолжается до сих пор. Вездесущие папарацци выжали из воплей этой дамочки максимум возможного, впрочем, и невозможного тоже. Они раскопали сведения о вашем с Алешей браке – одно это стало сенсацией. Дружба Леши и Артура, чей Артур сын – все это тоже попало в поле зрения акулешек пера. Сама Ирина, правда, сейчас молчит, изображая вдову-затворницу, уединившуюся в квартире Алексея, но она папарацци и не нужна теперь особо. И паршивка активно прощупывает почву на предмет наследования имущества Майорова.