женщину, а сейчас хочу этого так, что сердце отбивает в груди неровный ритм.

Саша просыпается от первого прикосновения, когда я, раздвинув ее бедра шире, сразу веду языком по раскрытой промежности.

— Что…что ты делаешь?

В глазах удивление, зацелованные губы, растрепанные волосы. Не отвечаю на вопрос, продолжаю ласкать губами и языком уже набухший клитор, засасываю его.

— А-а-а-а-а-а-а… боже мой… а-а-а-а-а, — Саша стонет, падает на спину, раскидывает руки в разные стороны, сминает пальцами простыню.

Вхожу во вкус, член капает смазкой на кровать, а я, словно одержимый, подсунув ладони под ягодицы, притягиваю Сашу к себе, пожирая эту нежную плоть.

Дурею от ее запаха, от вкуса. Вылизываю как голодный, собирая выступившую влагу. Клитор стал крупной вишенкой, половые губы набухли, Саша кричит громче, так близка к своему оргазму.

Хочу его на своих губах. Практически теряю над собой контроль, когда девочка бьется в моих руках, а я удерживаю ее, продлевая оргазм. Самого колотит от перевозбуждения, и яйца ломит от боли.

Резко переворачиваю Сашу на колени, провожу пальцами между ног, размазывая влагу. Вхожу сразу на всю длину члена, до скрежета сжимаю зубы, насаживаю на себя. Саша вскрикивает, опускает грудь на кровать, раскрывая себя еще больше.

Перед глазами пелена, по вискам стекает пот, вколачиваюсь в хрупкое тело, забыв о том, что могу причинить боль. Она будит моих демонов, каждый раз поднимая их с глубины черной души. Голодные, жадные, они готовы разорвать на части эту нежную плоть и душу.

Краем глаза вижу, как в комнату входит Тимур, не могу сейчас его видеть.

Он лишний здесь.

Она только моя.

— Уйди!

— Ты серьезно?

— Уйди, блядь, я сказал!

Рычу, срываясь на крик, продолжая толчки, кровь шумит в ушах, я даже не слышу собственного голоса.

— Шума, ты совсем ебанулся?

— Выйди! Выйди нахуй отсюда! Она моя!

Мне плевать, что сейчас подумает друг и что будет делать, но я как зверь, охраняющий свою самку, готов порвать ему пасть за то, что приблизится и дотронется до нее.

Саша что-то пытается сказать, но, подняв ее за плечи, дергаю на себя, впиваюсь в губы, кусаю их, засасываю, продолжая глубоко входить.

Уже не вижу перед собой ничего, тело напрягается, меня, словно ударяет током, нет, бьет огненным хлыстом, разрывая кожу до мяса. Прижимаю девушку к себе до хруста костей, запрокинув голову, кончаю. Чувствуя, как мой член сжимают изнутри, как она обхватывает меня эластичными мышцами влагалища, выдаивая сперму.

Прихожу в себя несколько минут. Ослабив хватку, отворачиваюсь, стыдно посмотреть в глаза, я снова сорвался и сделал больно.

— Прости, прости меня, малышка.

Глажу лицо, смотрю в глаза Александре, выхожу из нее, разворачивая к себе.

— Все нормально.

— Нет, нет, ненормально, и чем дальше, тем хуже. Ревность накрывает, я привыкаю к тебе и ни с кем не хочу делить. Это для меня пока непонятно, не могу сам разобраться в себе.

— Но разве все, что происходит…

— Нет. Все неправильно. Так не должно быть.

— Но это есть.

— Моя вина, только моя.

Саша смотрит с улыбкой, но глаза серьёзные.

— Больно?

— Нет, было хорошо. Не думала, что я поклонница жесткого секса. У меня вообще мало в этом опыта, но с тобой хорошо. Не думала, что будет так.

— Так больше не повторится.

— Не надо, все хорошо, — сама касается моего лица пальцами, гладит отросшую щетину на щеках. — Помнишь, ты мне сказал, чтоб я разбудила своих демонов? Но разбудил их ты. Я устала анализировать, что правильно, а что нет. Пусть будет как есть, но Тимур был зол, я видела.

— Ты невероятная.

То, что сейчас происходит, такого не было со мной никогда, даже с Алиной, которую без боли в сердце я не могу вспоминать. Но сейчас так легко и свободно именно рядом с Сашей.

Тяну девушку ближе, она первая целует в губы, обнимает, укладываю себе на грудь. Молчим несколько минут, так много в голове мыслей, взрослый дядька, а не могу связать их вместе.

— Ты никуда не торопишься?

— Подождут.

— Расскажи о той девушке. Ее фото стоит у твоей кровати. Расскажи, станет легче.

Саша почти невесомо ведет пальцами по груди, забыл уже, что так просто можно лежать и разговаривать. Но пока не готов к откровениям.

— А ты знала, что Ангелина — племянница Алины, той девушки, чье фото ты видела?

— Да, я думала об этом. Странно все и удивительно.

— Не иначе как сама судьба свела нас вместе.

— Не судьба, а моя глупость и желание помочь дочери.

Саша притихла, плечи вздрогнули.

— Плачешь?

Поворачиваюсь, всматриваюсь в лицо Александры, слезы стекают по вискам, она прижимается ко мне.

— Я так скучаю по ней и мне так больно, что не могу быть рядом. Понимаю, что ничем не могу помочь докторам, но я так хочу обнять мою девочку, сказать, какая она сильная, что со всем справится. Хочу сказать, что мама рядом, что я люблю ее больше жизни.

Не могу видеть ее слез, стираю их, целую глаза, щеки, губы.

— Хочешь, полетим к ней? Сегодня и полетим?

— А можно? — смотрит с надеждой, всхлипывает, а потом улыбается. — Правда, можно?

— Можно, конечно, можно.

Ты сама не знаешь, как много тебе можно.

Готов на все, чтоб только видеть ее счастливые глаза. Дел по самое горло, еще засветились в этом гребаном ресторане, Чернов со своей шестеркой Егоровым наверняка готовят новую пакость.

Сафронова надо искать и прессовать, чтоб рассказал все, что затеяли его дружки. А я, как потерявший голову подросток, готов кинуть к ногам этой девочки, купленной на аукционе, весь мир.

ТТ будет против поездки, но когда меня кто останавливал?

ЧАСТЬ 36

— Вам что-то предложить? Воды? Сок?

— Да, спасибо, если можно, просто воды.

Девушка мило улыбается, настороженно смотрит на сопровождающих меня мужчин. Мне бы тоже было неприятно лететь в такой компании несколько часов, но я уже привыкла.

Снова рассматриваю самолет, внутри очень красиво, я вообще лишь один раз летала, еще с матерью, отчимом и его сыновьями на море, в Сочи. На столе живые цветы, удобные кресла из светлой кожи, плоские мониторы телевизоров, начищенный хром и натуральное дерево, а в иллюминаторе ночь.

Частный самолет, полет на котором себе могут позволить только очень богатые люди. Захар обещал и сделал, он, нет, точнее все мы, летим в Турцию. Хорошо, что я еще в том году получила загранпаспорт в надежде, что нам повезет и Ангелине сделают операцию.

Повезло.

Справа от меня сидит Захар, чуть дальше, развалившись в кресле,