Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Потребовался не один час, прежде чем нам с Кахалоном удалось донести до Алессандро мысль, что мы не причиним ему вреда. Мы говорили нарочито медленно, раздельно, мягким, ласковым тоном и простыми фразами, объясняли всё в прямом смысле на пальцах, жестами и знаками. Его пришлось кормить с ложечки и сопровождать в туалет. Последним занимался Кахалон и когда он увёл Алессандро, я поняла, что никогда в жизни не расплачусь с горгулом за всё, что он делает для меня, случайной знакомой, дочери подруги его мамы. Диагностика Азура пролила мало света на состояние жнеца и не внесла ясности в туманную проблему нормализации оного. Конечно, нельзя требовать многого от брата, он ни с какого бока не специалист и что смог, то и сделал, но после ухода Азура я сообразила, что где-то глубоко-глубоко внутри теплилась слабая надежда, что он скажет больше, чем сказал по факту.
К вечеру Скарро ожил, загудел разноголосьем, зашелестел множеством крыльев. Горгульи готовились отмечать последний вечер праздника Жизни. Завтра начнутся сборы и перемещение в родовые города. Из папиных рассказов я знала, что в обратный путь все отправятся гораздо позже, чем когда прибывали сюда, да и перемещаться следовало только через тот камень-портал, что связан именно с твоим родовым городом. Будет изрядная толчея и задержка по времени… но много ли давала эта отсрочка нам?
Не знаю.
Однако грызло нехорошее подозрение, что далеко не так много, как хотелось бы.
Азур ушёл сразу, Киана тоже улетела через часок, как я поняла по уклончивым её ответам, на свидание со своим парнем. Задерживать младшеньких я не стала, они действительно помогли чем смогли, хотя я их о том не просила и даже не ожидала от них какого-то соучастия. При желании и Кахалон мог отправиться восвояси, но он упорно держался рядом, возился с чужим для него мужчиной и не сетовал, что он на такое не подписывался.
Перед отлётом сестры я попросила её предупредить родителей, что во временное жильё я сегодня не вернусь и на праздничном вечере нас с Алессандро не будет. Догадываюсь, как отреагирует мама на столь вопиющее нарушение традиций, но я не собиралась появляться на арене сугубо ради соблюдения мало кому нужного церемониала да чтобы показаться родительнице.
Приведя Алессандро в относительный внешний порядок и накормив, мы уложили его спать. Уснул он на удивление быстро и выражение «спал сном младенца» подходило ему как нельзя лучше. Сама я перекусила исключительно по настоянию Кахалона, а после поспешила обратно в спальню. Прикорнула на краю кровати и вновь уставилась на темнеющий прямоугольник окна.
Плана у меня нет.
Ни чёткого, ни примерного, вообще никакого.
У Алессандро если и был, то в известность он меня не поставил. Единственное, что могу предположить наверняка, на такое развитие событий жнец точно не рассчитывал, иначе постарался бы его не допустить. Миссия-то провалена с треском, и главный исполнитель выбыл из строя на неопределённый срок — кому охота получить столь сомнительный результат?
Конечно, есть один вариант…
Бросить жнеца, а самой улететь из города как можно быстрее и без оглядки. Но, помимо упрямого внутреннего протеста, поднимавшегося при одной этой мысли, я видела минусы и с рациональной точки зрения.
Оставить Алессандро в Скарро я не могу. В этом доме меня с лёгкостью найдут через хозяина и Кахалона. Вывести в город и бросить на улице, как наскучившего домашнего питомца, — вычислят через мою семью. Я и мои родные привели жнеца в Скарро, нас неоднократно видели вместе, и сколько ещё людей посещало оплот каменных за последние века? После отбытия гостей улицы и дома будут проверяться — не больно-то местным нужны посторонние в закрытом городе, — и Алессандро найдут быстро. Если только он сам не поймёт, что надо прятаться и скрываться, но в нынешнем его состоянии это маловероятно. Да и… превратить человека с восприятием младенца в загнанного зверя, и впрямь бросить на дальних улицах как надоевшего щенка? Это слишком жестоко даже без внутреннего протеста и факта, что найдут его в два счёта, а после и выяснят запросто, откуда он тут вообще взялся.
И в родовой город с ним не вернёшься. Ладно бы он был в своём уме и твёрдой памяти, но как нынешнего Алессандро довести до портала, переместить в Алансонию и дотащить до города Пепельного гранита? А если не в родовой город…
А куда тогда? В какой город ни ткни, до него так или иначе надо добраться, да и что там делать с человек с плохо варящим котелком, как выразился Азур?
Попала ты, Хэл. Вот теперь действительно попала.
Крупно.
И, похоже, безвыходно.
Хоть на луну вой и плевать, что я к зверолюдям не отношусь.
— Халциона? — прошелестели от двери.
Я повернула голову к Кахалону, застывшему на пороге крылатым чёрным изваянием.
— Если тебе надо пойти на арену… хотя бы чтобы показаться родителям… можешь слетать, — предложил он тихо.
— Я не могу.
— Я с ним посижу.
— Не стоит. Ты иди, а я останусь. Спасибо большое за помощь.
— Постараюсь не задерживаться, — заверил Кахалон и добавил с усмешкой: — Всё равно ничего нового на арене не ожидается, — и вышел, бесшумно притворив за собой дверь.
Я сползла ниже по подушке, глянула на мирно спящего Алессандро. Сейчас и не скажешь, что с ним что-то не в порядке. Волосы опять растрепались, хотя я честно пыталась его причесать, и лицо даже в сумерках казалось спокойным, безмятежным.
Взгляд зацепился за чёрный росчерк шнурка, пересекающего белеющую в потёмках шею. Я включила светильник на прикроватном столике, осторожно подхватила шнурок и медленно вытянула из-под края сбившегося одеяла загадочную висюльку, не иначе как чудом оставшуюся при хозяине вопреки событиям прошедшего дня. Алессандро на мои домогательские действия никак не среагировал, и я взяла округлую металлическую пластину, аккуратно повернула, внимательно рассматривая. На одной стороне выбит вензель неизвестного происхождения, на другой
